будет…
– Я буду ждать тебя вечно, – шепчут бледные губы. Я накрываю их своими, пытаясь запомнить вкус до конца моей жизни. Думаю, что у меня получится это, что там ее осталось то? Смешно.
– Люблю тебя. Больше жизни, моя Аргентина, – шепчу в приоткрытый рот самой сладкой на свете разводилы. Зойка все таки оказала мне невероятную услугу. Она послала ко мне ту, что смогла меня оживить и дать шанс искупить мои грехи.
Я выхожу на дорогу через десять минут. Обнаженный торс не чувствует холода. Адреналин гудит в крови, словно реактивная турбина. Они знали где нас ждать. Здесь всего одна дорога. Пять минут, и меня слепит свет фар. Стою посреди бетонированного полотна, изъеденного трещинами и жду, сжав кулаки.
– Красиво, – смеется Зойка. Я не ошибся. Джип останавливается мерах в пяти от меня. Зоя выходит из него, красивая и похожая на снежную королеву. Кутается в горностаевую шубку. А я думаю о замерзающей в лесу Тине, и борюсь с желанием растерзать голыми руками тварь, загнавшую нас в этот чертов лес, как диких зверей. – Знаешь, Демьянов, ты совсем не изменился с годами. Стал лучше. Матерый такой. Я бы даже, может, снова смогла бы в тебя влюбиться. Как думаешь, Ваня? Может, получится у нас снова? Я тебе прощу блуд с этой шлюшкой.
– Думаю что ты гребаная чокнутая сука, – рычу я. Помощник моей жены сидит в машине, явно ожидает сигнала. Знает, что я не стану марать руки об эту тварь. Выжидает. Зойка играет, на это она большая мастерица.
– Ну, это давно известно. Сочту за комплимент. Вань, ну подумай, будем снова вместе, ребеночка нашего воспитывать. Получим наследство Резо, и мы в шоколаде. Ты вернешь все с походом. Я стану хорошей женой. Обещаю.
– А как же твой красавчик, Михаил, кажется? – спрашиваю я насмешливо. Даже заинтересованность пытаюсь показать, преодолевая омерзение. Нужно срочно ее отсюда увести. Их увести. Времени катастрофически мало.
– Сольем его и все. Он ведь тоже может на младенца заявить права. Аргентина была его женой. Никого из родственников у нее нет больше. А мне совсем не нужны конкуренты.
– Зоя, тебе надо лечиться. Этот ребенок… Он мой… Был…
В глазах безумицы удивление и беспомощность? Надо же, она еще способна на простые человеческие чувства.
– Что значит был? – шипит змеей Зойка. Злится. Она всегда скалится, когда что-то получается не так, как задумала она. Сейчас похожа на ощерившуюся лисицу.
– То и значит. Нет больше ребенка.
– Врешь, тварь, – Зоя того и гляди на меня бросится. И я слышу звук открывающейся автомобильной дверцы. – Ты врешь, мразь.
– Хреново, да, когда не по плану идет? – скалюсь я и тут же получаю удар в солнечное сплетение от Михаила, похожего сейчас на зверя. – Убей меня, и останешься ни с чем. Я следующий наследник Резо. Старик все продумал. Я наследую все его деньги, если погибает ребенок и Аргентина. Да, и ты не получишь после моей смерти ни копейки, потому что в случае моей гибели все отходит благотворительным организациям. Упс. Кстати, где Резо? Только он мог бы что-то изменить. Или вы, идиоты, вальнули курочку несущую золотые яички? – я смеюсь, задрав голову к черному небу.
– Миша, а ты все таки прочеши лесок, – слишком быстро берет себя в руки эта женщина. У меня в груди все леденеет. – Ну не зря же наш Ванюша в таком эротическом виде предстал пред нами. Он согревал кого-то. Вещи свои отдал. Поди голеньким грелись, дорогой?
– Сука, – хриплю я. Делаю выпад в сторону Михаила. В руке у Зойки появляется пистолет. Черное дуло смотрит мне прямо в лоб. Я проигрываю. Уже проиграл. Смотрю на проклятого скота. Он улыбается, движется в ту сторону, где я оставил свое сокровище. Показывает превосходство. Слабый зверь победил сильного. Триумф.
– Смотри ка. Ты так и не научился блефовать, Иван. Вы же умерли с Резо. Сгорели. Даже убийства на меня будет не повесить, вы все сами сделали. Так-то. Ну, прощай.
Я зажмуриваюсь. Выстрел похож на треску сухой ветки. Я падаю на колени. Боль не приходит. Чтобы освободить меня от чувства вины. И смерть не спешит меня забирать. Открываю глаза. Зоя смотрит на меня удивленно. Маленькая дырочка в середине ее лба кажется нарисованной. Нет крови. Время, словно кисель, расплывается в пространстве. Оглядываюсь по сторонам. Все пространство вокруг заполняется безликими тенями, выползающими из придорожных кустов. Так мне кажется сначала. Потом я понимаю, что это люди, и их всего четверо. Они бросаются к телу Зои, удивленно таращащейся в тяжелое беззвездное небо.
– А я говорил, что еще не совсем рухлядь? – из ослепительного света выступает фигура старого пса. Резо склоняется над, похожей на сломанную куклу Зоей, на его лице играет улыбка. Он отомстил. Он счастлив. А я… Я не понимаю, что чувствую. Жалость? Боль? Безумное сожаление о выкинутых из жизни годах. – Эх, молодежь. Стрелять не умеют, контрольный не сделали, профаны. Зассали и сбежали. Думали я сам отдуплю. Ладно хоть не в голову выстрелили, а плечо фуфло. Я в жмура сыграл, они и поверили. Додики, мля. Ничего. Ребята все подчистят. Давай, дуй за зазнобой своей. А то пока мы ее будем искать по лесу, может поздно стать. Ребята тут подчистят все.
– Где он? – сиплю я, судорожно оглядываясь по сторонам.
– Кто?
– Михаил. Помощник твой. Где эта тварь? – ору я, сдирая горло. Срываюсь с места, обезумев от лютого, почти сверхъестественного страха. Она там одна. Одна, ты слышишь, обессилившая. Он не станет ее щадить. Больше не станет.
Аргентина
Я круглая идиотка. Или это от продирающего до костей холода, у меня отключилась соображалка и чувство самосохранения? Иван велел мне быть сильной. Ради него, ради нашего с ним малыша, но… Выстрел рвет лесную тишину и я срываюсь с места. Откуда только берутся силы? Я должна знать. Должна… Он шел, чтобы принять удар на себя. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Неизвестность гонит меня сильнее страха. Путаюсь в пальто, пахнущем Демьяновым, умирая от страха снова потерять любимого мужчину. Ноги не чувствуют холода. Кажется они вообще ничего больше не чувствуют. Одеревенели до колен, которые наоборот горят яростным огнем. Пистолет в руке неподъемный. Но я готова, и сейчас понимаю Резо. Месть совсем не сладкая холодная. Ее надо подавать с пылу с жару.
Я дура. Круглая идиотка. Оглядываюсь на ходу. Показалось, что хрустнула ветка, или…
– Я так и знал, что тебя не придется искать Ты всегда была предсказуемой, Арго.
Задыхаюсь, понимая, что попалась, как глупый заяц. Вскидываю руку. Оружие в ней дрожит. Ствол ходит ходуном. Мишка сейчас похож на огромного медведя шатуна. Скалится безумно, и в свете луны кажется похожим на героя фильма ужасов. – Не дури. Ты же не хочешь отправиться за сввоим любовничком, Арго? Или…? Там, где сейчас Демьянов, наверняка жарко.
– Врешь, – хриплю я, борясь с ослепляющими слезами. – Ты лжешь, гад. Я убью тебя, слышишь. Если ты сказал правду. И тебя и эту чокнутую, которой ты продался в услужение. Я…
Боль. Кисть хрустит и мир взрывается искрами, когда мой бывший муж легко, словно играючи, заламывает мою руку. Я разжимаю пальцы. Пистолет падает на землюю. Проиграла я. Позорно и глупо.
– Вру, конечно. Но надо же было тебя отвлечь. Пока ты не наделала во мне дырок, глупая овца.
– Тогда отпусти меня. Зачем я тебе? Одному проще уйти. Миш. Подумай о жене своей и ребенке. Как он будет расти без отца? Просто отпусти и уходи, я сделаю так, чтобы ты смог уйти.
– Нет, детка. Скорее всего нас уже окружили, и только ты мой билет в жизнь. А на ребенка и жену плевал. Думал, что билет вытянул счастлиывый, а только геморроя себе нажил. С тобой было комфортнее, глупышка.
Михаил поднимает
