Тернера в клинике она вообще не видела.
Он уехал в особняк на берегу залива отца и стал совершенно молчалив и отчужден для окружающих.
Тернер-старший въехал на своей коляске на веранду и остановился рядом с высоченным глубоким креслом, которому было сто лет в этом доме и досталось оно от его отца, деда Тернера-младшего. Толстая телячья кожа и красное дерево, отшлифованное до идеальной гладкости, словно подавало в ладони сидящего в нем тонкие импульсы своего ценного и дорогого происхождения, так как древесина красного дерева шла на изготовление самой дорогой и изысканной мебели самых толстых кошельков мирового пространства земного шара.
— Ты не захотел ужинать? — не вопросом, а констатацией факта проговорил Тернер-старший.
Иден молчал и старый граф понял, что поток мыслей в голове его сына прервать сможет только он сам по своему желанию и таким он бывал в жизни крайне редко, когда сталкивался с неразрешимой проблемой на своем пути и усилиями своих извилин чаще находил выход, нежели отступал или отходил в сторону. Море издавало свои звуки, слышимые на веранде и слуги даже уже зажгли в гостиной свет, косясь в сторону веранды, чувствуя, что им не стоило сейчас беспокоить ничем своих хозяев и даже тем, чтобы предложить им пледы и чашку горячего чая. Тернер-младший пребывал на веранде уже с обеда и это у всех вызывало повышенное внимание, хотя и останавливало в своем беспокойстве.
— Иден, я не ожидал, что у тебя это затянется так надолго, но ты ведешь себя очень достойно — проговорил граф.
Тернер-младший ясно понял, о чем говорил отец. И лицо его только затронула еле заметная усмешка. Он не повернул лица в сторону отца, но ответил на это — Ты, знаешь, я был уверен, что они расстанутся. Такой человек как Войцеховский настолько амбициозен, что любой уважающий себя человек долго такого не выдержит, хотя я надо признаться ему завидую, что он может обладать такой женщиной, как Ани. Он не для семейных отношений со своей неуёмной энергетикой и жаждой деятельности. Я уважаю, но……они не для брака. И всегда знал, что она с каждым месяцем начнет осознавать это более отчетливо.
— Иден, вы с ним из одного материала — медленно протянул граф и чувствовалось, что этот факт не доставляет ему констатировать никакого удовольствия. — Просто ты ел серебрянной ложкой с рождения, а он когда-то по случайности попал в высшее общество, прикоснувшись к совершенно другой жизни и уже не захотел её лишаться ни за что, прилагая все усилия застраховать себя во всех отношениях и надо сказать, обладая при этом незаурядными умственными способностями. Я слышал, он владелец нескольких патентов в области инженерии. При нем его завод черной металлургии в Европе окреп и стал приносить не малую прибыль, он хороший организатор и вероятно, не плохой любовник, если они до сих пор не расстались, и она ждет второго ребенка. Я удивлен тебе. Иден, зачем гнаться за призрачной мечтой, эта женщина уже извини за очень грубое сравнение «подержана» и рожает от своего мужа и уже никогда всецело не будет твоей, я не понимаю, что происходит и зачем ты так упрямо цепляешься за свои иллюзии, ты, Иден, который всегда был так далек от иллюзий?!
Тернер-младший в очередной раз усмехнулся, но по выражению его взгляда можно было прочесть, что он совершенно уверен в своих помыслах и пристрастиях. Слова отца совершенно не трогали ни его самолюбия, ни эмоций, на душе царил ровный, тяжелый мрак, давящий ему на сердце и впервые в жизни, почва уходила у него из-под ног, оставляя состояние неопределенности и бессилия. А состояние бессилия, даже когда операция проходила с отрицательным результатом, никогда не посещало его сердце, так как он твердо всегда был уверен в том, что отрицательный результат, это все равно результат, а не пустота, безрезультативность. Ноль. Он знал, что и этот приезд в дом отца и попытки отца поддержать его в поисках выхода ничего не дадут, но последнее время все окружающие его люди стали вызывать в нем чувство раздражительности и он так же ощущал не преходящую физическую и душевную усталость, с которой не знал, что делать. Совсем уехать из Нью-Йорка он не мог, Ани находилась здесь, но и убежать от суеты, напряжения, одиночества и внутреннего холода хотелось и казалось, что только второй по значимости человек в его жизни может притупить это ощущения холода в душе.
— Я сам не знаю. — ответил он задумчиво и разжал ладони, сжимающие локотки кресла, тут же рефлекторно сжав их опять. — Она настоящая женщина.
— В смысле? — переспросил отец.
— А тут нет смысла. Она просто настоящая женщина и все. Она совершенна во всем. Внешне, сердце, характер, ум.
— Такого не бывает, просто ты её любишь.
— Может быть. Понимаешь, она чиста во всем. Все делает от сердца, но с умом. И так старается во всем, она очень старается в семье, профессии, а могла бы этого не делать, с её то данными от природы, чуть хитрости и коварства, она имела бы еще больше, чем имеет сейчас, но она с любимым человеком, пусть даже он и не уделяет своей семье совершенно никакого внимания.
Она совершенно красива, но при всем том, от неё исходит столько тепла! Живая и всегда очень теплая!
Тернер-старший старчески кашлянул:
— Теплая, потому что живая, но… прости, прости. Я понимаю, о чем ты говоришь.
— Она всегда хотела и хочет хорошо жить и к этому стремиться, но она хочет, чтобы и все вокруг её жили хорошо, иначе ей хорошо не будет — вот в чем её теплота. Я к своему удивлению, ловлю себя на мысли все чаще, что мне все равно, будет ли она в моей постели, я просто хочу, чтобы она была всегда рядом, просто рядом, слышать её голос, видеть её глаза, я даже смею предположить, что мне этого было бы достаточно для полноты жизни. У меня так много было женщин в моей постели и так часто я был в их постели, что она потеряла для меня ту значимость, что имела раньше, так все везде шаблонно и зыбко, если ты не задаешься вопросом как бы тебе поинтереснее провести сегодняшний вечер вместо того, чтобы спешить в свою семью, к супруге. И ни
