Пока Амелия предавалась воспоминаниям, на улице полило с новой силой, и через несколько минут Стеф и дети вбежали в дом, на ходу отряхивая с одежды дождевую воду. Их прогулка длилась не более часа, однако все трое успели промокнуть и основательно замерзнуть. У Гранта даже губы посинели от холода, а Хантеру попал в глаз песок, и он ныл и тер его кулаком.
— Стеф, пожалуйста, переодень Гранта и согрей обоим молока, а я пока промою Хантеру глаз, — распорядилась Амелия, мигом оценив обстановку. Старшему сыну эта перспектива совсем не понравилась, и он заревел в голос. Таща его за собой в ванную, Амелия думала о том, что остаток дня обещает быть не самым легким.
* * *
Сидя у окна, Доусон наблюдал за тем, как Стеф и мальчики, сгибаясь под ударами ветра и дождя, бегут через дюны назад к дому. Он заметил их, как только они появились на берегу, но из дома решил не выходить — почему-то ему казалось, что будет лучше, если он станет как можно реже попадаться соседям на глаза.
Но вот Стеф и дети скрылись в коттедже, и Доусон отошел от окна, чтобы проверить свой телефон. На протяжении всего утра сотовая связь то появлялась, то пропадала; сейчас сигнал был, и Доусон подумал, что должен сделать звонок, пока у него есть такая возможность, и набрал домашний номер Хедли. Трубку на том конце взяла Ева. Услышав голос Доусона, она не сдержала вздоха облегчения.
— У тебя все в порядке? — спросила она. — Гэри никак не может тебе дозвониться.
— У нас тут сотовая связь барахлит, — объяснил Доусон.
— Где? В Саванне? — удивилась Ева. — Как это?
— Не знаю. Должно быть, это из-за непогоды, — ответил Доусон. — Сейчас сигнал появился, но он может исчезнуть в любую минуту, так что… Твой старик дома?
— Дома, только он постоянно ворчит и сердится. И ты, и он — вы меня просто с ума сведете! — Последние слова прозвучали достаточно резко, и Доусон подумал о том, что он и впрямь слишком долго испытывал терпение Евы.
Тем временем трубку взял Хедли — и с места в карьер взял обличительный тон.
— Куда ты пропал? Я звонил тебе три раза — почему ты не отвечал?!
— И тебе добрый день, — невозмутимо сказал Доусон.
— Так почему ты не отвечаешь на мои звонки? — сварливо повторил Хедли.
— Как я уже сказал твоей жене, у нас тут проблемы с сотовой связью.
— Что, в отеле нет проводных линий? — едко заметил Хедли. — Или ты не в отеле? Где ты, черт тебя возьми?
Прежде чем ответить, Доусон помассировал рукой шею. У него с утра ломило затылок — то ли давление менялось, то ли ночью он пересидел за компьютером.
— Честно говоря, когда мы с тобой в последний раз разговаривали, я сказал тебе не всю правду, — признался он.
— Я почему-то так и подумал, — тут же заявил Хедли, и Доусон покачал головой. Похоже, злобный старый хрыч понятия не имел о христианском снисхождении к слабостям других. Впрочем, Доусон никогда не питал на его счет иллюзий.
— Точнее, я сказал тебе правду, просто опустил некоторые подробности, — добавил он.
— Это в твоем духе, — проворчал Хедли. — Например, ты забыл упомянуть, что ты не в Саванне. Что там у тебя за шум?
— Дождь. Даже не дождь, а настоящий ливень. И ветер. Я — на острове Сент-Нельда.
— Нельда была святой?
— Сейчас уже трудно сказать. Как бы там ни было, кто-то назвал в ее честь небольшой — примерно шесть миль в длину и около двух миль в поперечнике[20] — островок неподалеку от побережья Джорджии. Между островом и Саванной ходит паром.
— Спасибо за географическую справку, сынок. Теперь я готов участвовать в викторине «Джеперди!»[21]. Ну а теперь главный вопрос: какого черта тебя занесло на эту несвятую Святую Нельду?
— Я снял здесь дом неподалеку от коттеджа, принадлежащего покойному конгрессмену Нулану.
В трубке послышался удивленный возглас, за ним последовала пауза. Наконец Хедли произнес:
— Дальше можно не расспрашивать, а?
— Она здесь, — коротко ответил Доусон. — С ней — ее дети и няня.
— А она знает о… о тебе?
— Да.
— И знает — зачем?
Доусон коротко рассказал Хедли о своем знакомстве с Амелией. Самые интимные подробности он опустил, придерживаясь лишь фактов.
— Она знает, в каком журнале я работаю, знает, что я прибыл в Саванну, чтобы писать о процессе Стронга — если, конечно, эта тема покажется мне достаточно интересной, чтобы стоило пачкать бумагу. Еще я сказал, что отыскал ее на Сент-Нельде в надежде получить эксклюзивное интервью. Ни о тебе, ни о прочих… особых обстоятельствах я не обмолвился ни словом.
— И как она отреагировала на перспективу стать героиней сенсационной статьи?
— Именно так, как ты думаешь. Эта идея ей очень не понравилась. И вообще, Амелия Нулан держится так, что у всякого нормального человека сразу отпадет всякая охота о чем-то ее расспрашивать.
— Что ж, это вполне понятно. Всю жизнь она прожила на виду — сначала из-за отца, а теперь вот еще и из-за мужа.
— Из-за бывшего мужа, — поправил Доусон. — Покойного бывшего мужа.
— Я вижу, эти прилагательные чертовски для тебя важны, — хмыкнул Хедли, и Доусон убедился, что тот неплохо изучил своего крестника. Однако намек проигнорировал.
— Я хочу сказать только одно, — проговорил он спокойно. — Дамочка держится крайне настороженно и никого к себе не подпускает. Ни к себе, ни тем более к детям.
— Ты их видел?
— Конечно.
— Почему — конечно?
— Потому что у нас общий пляж. Мальчишки постоянно играют на берегу — купаются, загорают, строят замки из песка. Вчера я ненадолго вышел из дома и немного с ними поиграл…
Доусон замолчал и молчал довольно долго, кусая изнутри щеки и дожидаясь, пока Хедли скажет что-то более конструктивное, чем многозначительное «Вот как?». Но старый фэбээровец, похоже, уже думал о другом.
— И на кого они похожи? — спросил он наконец.
— У них голубые глаза, как у нее. — Эти слова сами сорвались у Доусона с языка, прежде чем он успел сдержаться. — Я не знаю, на кого они похожи! — раздраженно добавил он. — На детей — вот на кого.
— Ну и нечего на меня злиться, — спокойно парировал Хедли.
— Я знал, что ты начнешь засыпа́ть меня вопросами, на которые я не смогу ответить, — пожаловался Доусон. — Именно поэтому я не спешил тебе звонить.
— А по-моему, ты мог бы сообразить, что детишки меня заинтересуют. Ведь они могут оказаться родными внуками Карла Уингерта.
Доусон промолчал.
— Хорошо, скажи тогда, как она выглядит.
— Она… — В его мозгу разом всплыло не меньше дюжины эпитетов и прилагательных, в основном — в превосходной степени, но Доусон знал, как это может выглядеть со стороны. — Умная. Образованная. Властная. Самодостаточная. Сдержанная. Скромная.
