пристального, проникающего до костей взгляда. Похоже, я понял секрет обольщения моего пончика.
– Я тебя люблю, – надтреснутым голосом произносит Люба и прижимается ко мне. – И тоже боюсь потерять. Но это не значит, что тебе все сойдет с рук! Ай, щекотно, Боголюбов! Подожди, я же маме ничего не сказала!
– Хочешь, я сам поговорю с ней?
Любаша качает головой, приосанивается и, к моему удивлению, встает с кровати. Расхаживает по комнате, пробуждая во мне сразу два желания – заключить ее в объятия и рассмеяться. Ну, честное слово, она выглядит забавной в моей цветастой простыне.
– Мамуля! Нет, ничего не случилось. Я тут просто… в некотором роде… я… замуж вышла. Да, за Боголюбова, мама. Да, очень его люблю, ты же знаешь! Мамочка, не плачь, пожалуйста.
– Вера Николаевна, не волнуйтесь, мы приедем завтра, – выхватываю у Любаши трубку, слушая всхлипывания своей тещи в динамик. – Спасибо за поздравления. Да, по-настоящему расписались. И, кстати, она теперь Боголюбова!
Я сбрасываю звонок и опрокидываю Любашу на кровать. Вернуться к приятному занятию мешает входящий вызов на мой телефон. Настроение опускается до нуля, когда я слышу голос капитана Винника…
Капитан Винник уговаривает меня дать показания. Он божится, что допрос не подстава и моей свободе ничего не угрожает. Сердце предательски покалывает, когда я воскрешаю в памяти ненавистные стены Следственного комитета. Любаша чувствует исходящее от меня волнение и тут же гасит его искренним участием.
– Мир, я пойду с тобой. Хочешь ты этого или нет, – ультимативно сообщает Любаша, проводя по волосам моей расческой. Я так торопился окольцевать девушку, что не удосужился перевезти ее вещи.
– Конечно, Боголюбова. Куда я без тебя, – соглашаюсь покорно, застегивая пуговицы сорочки.
Толкаю тяжелую дверь подъезда, впуская снежное облако. Любаша щурится и плотнее запахивает на груди шарф. Усаживаю жену на переднее сиденье своей ласточки и включаю подогрев. Когда уже Боголюбова привыкнет к моей заботе! Люба закатывает глаза и цокает язычком, бурча под нос, что она «не беспомощная, а всего лишь беременная».
Винник здоровается с нами и вежливо предлагает Любе присесть на диван в дальнем углу кабинета. Похоже, появление Любаши в моей компании совсем не удивляет капитана. Сосредоточенность на деле чувствуется в его торопливых жестах и взгляде, полном недоумения и усталости.
– Мирослав Михайлович, мы выяснили личность убийцы Никиты Чернова. Им оказалась его супруга – Олеся Ивановна Сапожникова, – произносит Сергей Владимирович, встречаясь с моим ошеломленным взглядом. – Отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежат ей. Следов взлома нет. К тому же с места преступления она скрылась. Комитет связался с отцом Олеси – Иваном Сапожниковым. Насколько я знаю, вам известна эта фамилия?
– Д-да, – киваю, усилием воли приводя чувства и мысли в порядок. Еще бы я не слышал фамилии замминистра здравоохранения и прямого конкурента Руслана Шестака! – У Никиты был очень влиятельный тесть.
– Дело в том, что улик, найденных в квартире Никиты Чернова, достаточно, чтобы обвинить Сапожникову в убийстве мужа. А вот доказать ее причастность к убийству Марианны Лопухиной мы не можем… – вымученно произносит капитан, с остервенением захлопывая тощую папку с материалами дела. – Отпечатков нет, свидетелей тоже… Камеры видеонаблюдения на входе не дают четкого и качественного изображения. Во всем виновата чертова… экономия вашего главного врача! – рычит Винник.
– Постойте, выходит, пуговица, найденная в кабинете, принадлежит Олесе? – спрашиваю, мельком замечая ссутулившуюся фигурку Любаши, сидящую на краю дивана. Мне как никогда хочется ободряюще сжать ее ладошку, успокоить. – Вы не нашли женское пальто или куртку при обыске квартиры убитого?
– Не умничай, Боголюбов, – улыбается Винник. – Не нашли. Но я знаю, что убила Сапожникова. Скорее всего, Никита обо всем догадался и собирался ее сдать с потрохами. За что и поплатился жизнью…
– Почему вы так думаете? – удивленно вскидываю бровь. – Олеся все-таки его жена.
– Жена… – тоном пожилой сплетницы, сидящей на лавочке возле подъезда, протягивает Винник. – Он гулял, как кобель. Иван Сапожников подтвердил, что у супругов был брачный договор. Никита шифровался: звонил своим свиристелкам с «левого» телефона, представлялся другим именем… Скорее всего, Олеся хотела предъявить доказательства измены адвокату по бракоразводным делам. Следила за ним… Супруги совместно владели недвижимостью, акциями, автомобилями. Короче, было что делить, – с ноткой брезгливости в голосе произносит Сергей Владимирович.
– Позвольте, а как она смогла одолеть Чернова? Никита высокий и крепкий мужчина. Был… – вздыхаю я.
– А вы разве не знали? Сапожникова – мастер спорта по фехтованию. Слышали об эффекте неожиданности? Скорее всего, Чернов не подозревал об исходящей от жены опасности.
– Все складно выходит, Сергей Владимирович. Только помочь вам не могу: Олесю в день убийства я не видел. Но я почти уверен, что Сапожникову видела…
– …Лебедева, – заканчивает мысль Винник. – Сначала я думал, что Никита подкупил Таисию Алексеевну. Лебедева – моралистка и старая дева с кошками. Такая, как она, наверняка не стала бы молчать о бессовестном, нечестном поступке мужчины по отношению к жене. Я все время гадал, как Никита убедил ее стать на свою сторону? Ан нет… Лебедева выслушала слезный рассказ Олеси и пообещала сохранить в тайне ее визит в больницу. Тогда она не знала, что ревнивая жена пришла убивать.
– А вы не думаете, что Лебедевой давно нет в живых? Получается, она свидетель. А их положено…
– Пока не знаю: отследить ее местонахождение не удается. Я вообще не понимаю, зачем Сапожниковой понадобилось убивать Марианну? – Винник разводит руками. – Неужели только из ревности? Это же чушь собачья, бред!
– Я, кажется, знаю, – уверенно отвечаю я. – Олеся не могла забеременеть. Очевидно, ее ошеломила новость о беременности Марианны.
– Любовь Петровна, раз уж вы здесь, присоединяйтесь к беседе, – говорит капитан, будто замечает Любу только сейчас. Рыжик опускает телефон в сумочку и подходит к столу. Смотрит испуганно и удивленно, попеременно переводя взгляд с меня на Винника.
– Сергей Владимирович, я слышала вашу беседу. К сожалению, женщину, которую вы ищете, я не видела, – в словах Любаши сквозит неприкрытое сожаление. Я сам бы рад помочь, только, как выясняется, свидетели из нас выходят хреновые. – Но у меня есть вопрос… Можно же спросить?
Винник сдвигает брови к переносице и важно кивает.
– Зачем Марианна явилась на встречу с женой Чернова? Согласитесь, это весьма подозрительно – встречаться в больнице… Хм. Почему бы не выбрать для разговора кафе или парк?
– В этом тоже кроется загвоздка. Марианна не звонила Сапожниковой. Как и та не звонила Марианне. Скорее всего, Олеся нашла тайный телефон Никиты и назначила Лопухиной встречу от имени мужа, написав сообщение. Во всяком случае, данные от сотового оператора указывают на это. Последний, с кем переписывалась
