безумно рада, что мы с Адамом вместе. Но ее история была не лучше моей. Так как Фиби вернулась в проституцию, уйти ей было сложно, потому что в этот раз она работала на сутенера. В какой-то момент к ее работе присоединились несовершеннолетние школьницы, и она предлагала уйти им и найти хорошую работу. Девочкам сначала все нравилось: столько подарков, внимания, денег. Но вскоре они поняли, что в этой работе слово «нет» всегда будет против них.
Потом пошел слух о школьницах, занимающихся проституцией, и слух этот дошел до полиции Рима.
Девочки желали уйти от сутенера Фабио, поняли, что носили розовые очки, и им был нужен свидетель. Фиби сначала отказалась, а потом эффектно, как она сказала, появилась в зале суда и рассказала о всех бедах, что принес Фабио девочкам и ей самой.
Все закончилась, Фиби переехала в Сицилию, живет со своей бабушкой и двумя кошками и все так же светло верит, что когда-нибудь да найдет свою любовь.
— Адам, я бы хотела поговорить с тобой, — говорю, уже стоя возле него.
— Я тоже. — Он быстро зовет Чарльза, а тот спускается с лестницы с букетом пионов.
Ребенок становится возле отца, и единственная я не понимаю, в чем дело. Адам подает голос:
— Мишель, я решил спросить сегодня, а не завтра на Рождество. Мы с Чарльзом очень нуждаемся в твоем ответе.
— Ответ на что? — волнуюсь я.
Чарльз опускается на одно колено, все держа в руках цветы, и Адам повторяет это движение, но вместо цветов — кольцо.
— Ты выйдешь за меня?
Я никогда не думала, что кто-то в жизни задаст мне этот вопрос, и я никогда бы не узнала, какие эмоции в этот момент чувствуют девушки. Я просто закрываю ладонью рот, отчитываю в голове до трех, чтобы успокоиться, и с полной уверенностью шепчу: «Да!».
Чарльз наконец вручает мне цветы, радуясь больше меня. Адам надевает на палец кольцо, его лицо светится от радости, и я ощущаю тепло в сердце, понимая, что сделала его таким.
Но секунду спустя, когда эйфория покидает меня, я начинаю волноваться. Хватаю Адама за руку.
— Ты сделал предложение из-за моего положения? Ты уже знаешь? — паникую я.
— О каком положении речь?
Я быстро кладу цветы на кухонный стол, быстрыми шагами иду к дивану, вытаскиваю из матраса маленькую прямоугольную коробку, снова возвращаюсь на кухню и кладу его на стол, жестом приглашая Адама подойти.
Он снова встревожился. Подойдя к столу, Адам садится на табурет, а Чарльз стоит рядом, поднимаясь на цыпочки, чтобы узнать, что же в коробке.
— Открой, — прошу я, когда Адам смотрит на меня.
Он слушается и сначала не понимает, что лежит в коробке, а когда до него доходит, он выпучивает глаза, теряет дар речи и обнимает меня, крепко поцеловав.
— Обещаю быть лучшим отцом, — шепчет он в губы и касается еще незаметного живота.
— Ты уже им являешься.
Адам дарит поцелуй в щеку, а потом нежно спускается к шее.
— Что это? — Голос Чарльза напоминает Адаму, что мы не одни. Ребенок достает из коробки тест на беременность и изучает его.
— Это значит, что у тебя будет брат или сестра, — объясняет ему Адам, забирая тест обратно.
— Правда? — оживляется ребенок: — А где он сейчас?
Адам поднимает взгляд на мой живот и касается его.
— Где-то там.
Чарльз повторяет за отцом и кладет ладошку на живот, что закрыт тканью платья.
— А как он туда попал? — продолжает ребенок, и я понимаю, что уже начинается большой детский интерес.
Смотрю на Адама, жду его ответ, улыбаясь про себя. Он открывает и закрывает рот, так и ничего не сказав, и смотрит на меня спасающим взглядом.
— Попал благодаря силе любви, — отвечаю первое, что приходит в голову, и Адам соглашается с ответом, кивая.
— Кстати, ты тоже появился благодаря силе любви, — улыбаюсь я Чарльзу, целуя в щеку.
Вскоре Адам говорит сыну, что пора спать (но, по правде, он просто боится, что ребенок еще задаст вопросы, на которые ответить будет сложно). Он послушно уходит, и то потому что чем скорее завтра, тем быстрее он откроет свои подарки.
Чарльз все также спит в моей комнате, а мы проводим ночи на диване и нам нравится. Стараемся каждую ночь смотреть какие-нибудь фильмы, предпочитая больше комедии. Завтра Рождество, мы будем праздновать у Мины с Федерико. Нил тоже там будет, но завтра днем я пойду к нему, чтобы провести с ним время и сказать: «А помнишь в это время в прошлом году…».
Зимние каникулы мы проведем в Нью-Йорке у родителей Адама. Амила ко мне добра, но я еще полностью не знаю, как она ко мне относится. Может, новость о внуке ее больше смягчит?!
Переодевшись в рождественскую пижаму — штаны в красно-черную полоску и кофта с изображением оленя — по-удобнее располагаюсь на диване, и Адам присоединяется с двумя кружками горячего шоколада с маршмеллоу и ставит на стеклянный столик.
— Что будем смотреть? — спрашивает, расположившись рядом.
Мы останавливаемся на комедии «Рождество с неудачниками» в компании горячего шоколада.
Когда на экране телевизора уже появляются субтитры, а пустые кружки стоят на столе, Адам берет меня за руку, поглядывая на кольцо.
— Я получил два лучших подарка, — шепчет он и поглядывает на настенные часы. — Уже 25 число. С Рождеством.
— С Рождеством.
Мы целуемся под включенным камином и светящимися огоньками, что украшают елку позади нас. И теперь я наконец осознаю любовь людей к этому празднику — праздник создаем мы сами, и неважно, Рождество это или Хеллоуин. Главное, что ты проводишь его со своим человеком, который сделает любой день праздником.
Она стала моим рождественским подарком. Подарком на всю оставшуюся жизнь. В прошлом году в это время я позвонил ей, боялся сказать о своих чувствах, а спустя год мы отмечаем праздник вместе, как настоящая семья. Я действительно счастлив и теперь понимаю, о чем говорила Санни. Ее обещание я сдержал.
Восемь месяцев прошли быстро, но нелегко. Я долго не мог найти работу, но меня взяли в клуб, но не стриптизером, как раньше, а охранником. По выходным провожу время в тренажерном зале, что недалеко от дома. Чарльз быстро освоился в школе, учителя его хвалят, но сам он не говорит, нравится ему в школе или нет. Мишель все также работает в академии, но я как-то возвращался к теме о Майами, потому что знал, что она думает об этом и видел, что работа в академии
