Взглянув на часы, она обнаружила, что уже четверть второго, и мысленно улыбнулась, представив, как Николас в тревоге мечется по комнате, ожидая звонка. Он беспокоится о ней, но ей иногда хотелось, да нет, пожалуй, довольно часто хотелось, чтобы он забыл о ней, чтобы он помог возвести между ними непреодолимый барьер. Она упрямо убеждала себя, что ей наплевать на него. Их отношения только осложнят поиски отца.
И все же она наконец решила, что надо найти телефон и позвонить, ведь она неизвестно когда доберется до Лиона. На заправочной станции автомат дважды проглотил у нее монетку, пока ей удалось соединиться с телефонисткой и вызвать Париж. Зато Николас схватил трубку после первого же гудка.
— Алло? — спросил он с тревогой.
— Я думала, ты уже спишь, — бодро отозвалась она.
— Джейми! — Он облегченно вздохнул. — Ну разве я усну, не зная, где ты и все ли у тебя в порядке?
— Ну, если бы что-то случилось, ты узнал бы об этом в сводке новостей.
— Вряд ли. Парни, с которыми ты связалась, не сообщают о своих победах, — ответил он не без сарказма.
— Брось болтать, — прервала она сердито.
— Где ты? У тебя все в порядке?
— Ну, где я — это долгая и малоинтересная история, — сказала она. — А что касается моего состояния, спроси об этом у кого-нибудь другого.
— Случилось что-то?..
— Да нет же, вовсе не то, о чем ты думаешь, — быстро перебила она. — Благодаря матушке-природе и моему невразумительному французскому мне пришлось провести неповторимый вечерок.
— Да… — Он никак не мог взять в толк, шутит она или нет.
— У тебя все нормально?
— Конечно, — отмахнулся он. — Пожалуйста, будь осторожнее!
— Обещаю, обещаю, — заверила она. — Созвонимся утром, ладно?
— Ладно, — нехотя повесил он трубку.
Возвращаясь к своей машине, Джейми заметила темно-зеленый «рено», припарковавшийся на противоположной стороне улицы. Она вгляделась пристальнее — да, несомненно, та же машина и тот же водитель, которых она видела, выходя после обеда из ресторана в Ферьере. А потом она видела его в Оксере, где она ужинала. Нечего было и сомневаться — машина была та же самая. И тот же самый водитель. Стало быть, за ней установили слежку? Должно быть, навязчивые идеи Николаса — болезнь заразная, подумала она, садясь за руль и уверяя себя, что это ее не запугает.
И все-таки вспыхнувший сзади свет фар заставил ее вздрогнуть.
Лион, ноябрь 1985 года
Джейми шагала по узким улочкам квартала Круа-Русс, который уже несколько столетий был центром шелкоткачества города, пытаясь представить, как он выглядел во время войны, когда Участники Сопротивления, ускользая от фашистов, прятались в лабиринте этих улочек и двориков. Вторая мировая, французское Сопротивление. Бывал ли здесь когда-нибудь ее отец?
Жюльен Арман обитал по соседству с Круа-Русс, в старинном доме с высокой крышей и длинной трубой, похожем на все остальные дома Гран-Кот. Овдовев, он больше десяти лет жил один и выглядел слишком худым и слабым для своего громкого имени.[6] Волосы у него были редкие и совсем седые, а аккуратная бородка — еще черная, с проседью. Хотя время — ему было под семьдесят — смягчило черты его лица, было видно, какими твердыми и острыми были они когда-то, а взгляд голубых глаз и сейчас поражал прямотой и ясностью. Несмотря на то, что миновало столько лет, Джейми узнала в нем человека со старой фотографии, которого отец считал другом. Человека, который, как она надеялась, поможет ей найти отца.
— Даже если бы я случайно встретил вас на улице, то все равно непременно бы узнал вас, мадемуазель, — сказал он, ведя ее в комнату. — Вылитый Джеймс, вы похожи, как две капли воды.
Джейми опустилась в потрепанное кресло в небольшой гостиной.
— Спасибо, мсье Арман, — поблагодарила она, мельком оглядывая комнату.
Улыбнувшись краешком рта, он догадался, о чем она думает.
— Род Арманов всегда процветал, — ответил он на непрозвучавший вопрос, — но все, что у нас было, мы отдали Сопротивлению.
Кивнув, она смущенно помолчала, недоумевая, как это он прочел ее мысли.
— Когда вы в последний раз видели моего отца? — спросила она наконец.
— Давным-давно, — нахмурился он. — А почему вы спрашиваете?
— Я не видела отца почти двадцать лет, мсье Арман, — грустно призналась она и принялась рассказывать старую историю, как отец оставил ее однажды в «Браер Ридж», да так за ней и не вернулся; как Харкорты прятали от нее письма отца; как она начала свои поиски, что ей удалось узнать.
— Но я не верю этим россказням и вообще не знаю, можно ли еще кому-нибудь доверять, — закончила она свой рассказ. — Я должна разыскать отца — или хотя бы узнать, что с ним произошло.
Все больше хмурясь, Арман качал головой.
— Мне неизвестно, какое задание у Джеймса, но, должно быть, что-то очень важное, — сказал он.
— Задание? — недоуменно переспросила она.
— Разумеется, ведь он же разведчик, мадемуазель, — пояснил он.
— Так вы верите, что он еще жив?
— Совершенно убежден в этом, — уверенно заявил Арман. — Видите ли, ваш отец был одним из лучших разведчиков во время войны, и я не сомневаюсь, что его не отпустили со службы, он им нужен — и тем более сейчас, когда поднялась вся эта кутерьма и усилились антиамериканские настроения на Ближнем Востоке.
— И все же почему вы так убеждены, что он жив? — допытывалась Джейми.
— Он держит со мной связь, — ответил Арман. — Он мне, конечно, ничего не сказал о том, где находится и чем занимается, но он держит со мной связь.
— Но почему же… — Джейми не находила нужных слов.
Он понимающе улыбнулся:
— То, чем занимался твой отец, требует «крыши», — пояснил он. — К сожалению, во всех секретных службах происходит утечка информации и агентов разоблачают. Чтобы обезопасить их от разоблачений, организуют их фиктивную «смерть» или заставляют сделать вид, что они изменили своему государству.
— А в случае с моим отцом — и то, и другое, — с глубоким вздохом произнесла помрачневшая Джейми. Ее собеседник кивнул.
— Единорог всегда занимался делами государственной безопасности, — сказал он.
Джейми недоуменно вскинула на него глаза.
— Единорог?
— Это была его подпольная кличка, — объяснил Арман. — Все мы во время войны обзавелись псевдонимами, это было необходимо для связи и передачи информации. Джеймс был Единорогом, Джек Форрестер — тоже один американец, часто работавший вместе с вашим отцом, — был Минотавром. Меня тогда звали Кентавром, а Лоренса Кендрика — англичанина из МИ-6 — Язычником. Мы осуществляли связь между отрядами французского Сопротивления, британской спецслужбой МИ-6 и американским Стратегическим Управлением.
