Если же подождать до утра, то выезжать надо в страшную рань, и еще неизвестно, поспеешь ли вовремя. Оба варианта никуда не годятся, да и сама она в таком состоянии, что не может решить, что ей все-таки делать.
Затем ее осенило. Не давая себе времени пойти на попятную, она набрала номер.
— Отделение шерифа.
— Будьте добры, шерифа Ламберта.
— Его нет. Позвать кого-нибудь из сотрудников?
— Нет, спасибо. Мне нужно поговорить с ним лично.
— Простите, это мисс Гейгер?
— Да.
— Откуда вы звоните?
— Из своего номера в мотеле. А что?
— Именно туда и поехал Рид. Он вот-вот приедет. — И, помолчав, спросил:
— Скажите, а с вами все в порядке?
— Разумеется. Кажется, шериф подъехал. Спасибо. — Алекс повесила трубку и подошла к окну как раз в тот момент, когда Рид, выскочив из машины, бросился к ее двери.
Она распахнула ее. Он резко остановился, чуть не потеряв равновесие.
— Пожалуйста, не выбивайте ее снова.
— Мне не до шуток, — сказал он, хмуро глядя на Алекс. — Что, черт побери, происходит?
— Ничего.
— А это? — Он указал на стоявший на тумбочке телефон.
Трубка лежала на месте, и это, очевидно, еще больше возмутило его. Рид осуждающе ткнул в аппарат пальцем.
— Я несколько часов пытался дозвониться вам, и все время было «занято».
— Я сняла трубку. А что, случилось что-нибудь важное?
— Мне стало известно, что произошло между вами и Сарой-Джо.
У нее опустились плечи, она тяжело вздохнула. Ошеломленная внезапным вызовом к Грегу, она почти уже забыла о разговоре.
Алекс никогда не обращала внимания на дату в родительском свидетельстве о браке. К тому же дата может быть и неверной. Как юрист, она знала, что даже на так называемых юридических документах даты могут быть фальсифицированы. Но по тому, как все реагировали на слова Сары-Джо, она поняла, что это правда. Ее зачали вне брака.
— Жаль, что вас там не было, шериф. Ну и видок у меня был! То-то вы повеселились бы.
Ее легкомысленный тон не смягчил его настроения. — Зачем вы сняли трубку?
— Чтобы отдохнуть. А вы подумали, что я наглоталась таблеток или перерезала себе вены?
— Мало ли что бывает, — серьезно ответил он на ее саркастический вопрос.
— Ну, тогда вы меня совсем не знаете, — сердито бросила она. — Я так легко не сдамся. Да и не стыжусь я вовсе, что мои родители поженились по необходимости.
— Я и не говорил, что вы стыдитесь или должны этого стыдиться.
— Ошибку эту совершили они. И ко мне как таковой она не имеет никакого отношения. Так?
— Так.
— Поэтому не думайте, что… Черт побери, да мне плевать, что вы там себе думаете! — воскликнула она, потирая виски. Больше всего она досадовала не на него, а на себя. Ее грубость свидетельствовала лишь о том, как сильно она на самом деле расстроена. — Мне нужна ваша помощь, Рид.
— Какая помощь?
— Не могли бы вы отвезти меня на самолете в Остин? Просьба застала его врасплох. Он даже выпрямился, отвалившись от недавно починенной двери, к косяку которой вальяжно прислонился.
— На самолете в Остин? Зачем?
— Меня вызывает Грег Харпер. Мне нужно быть там на совещании в 10 часов утра.
Менее часа спустя они уже были в воздухе и летели на юго-восток, держа курс на столицу штата. Четверть этого часа у Алекс ушло на то, чтобы привести себя в божеский вид. Она умылась холодной водой, накрасилась, причесалась, переоделась в шерстяные брюки и свитер. Дома отыщется что-нибудь в гардеробе, в чем пойти на утреннюю встречу. В Пурселле по дороге к городскому аэродрому Рид остановился у кафе, чтобы забрать заказанные по телефону гамбургеры. Когда они приехали на аэродром, одномоторная «Сессна» уже дожидалась их на взлетной полосе. Шериф знал, на какие пружины надо нажать, чтобы все устроить. Когда Пурселл был уже далеко — всего лишь пятнышко сверкающих огней на черном ковре, простиравшемся внизу, — она наконец догадалась спросить:
— Это ваш самолет?
— Нет. Компании «Минтон Энтерпрайзес». Ангус разрешил мне им воспользоваться. Передайте мне, пожалуйста, гамбургер с сыром.
Алекс с жадностью проглотила половину своей порции еще по дороге; бутерброда с огурцом, съеденного у Сары-Джо, хватило ненадолго.
— Когда вы научились водить самолет? Рид прожевал ломтик жареной картошки.
— Мне было около восьми.
— Восьми?!
— На свалке я нашел старый поломанный велосипед и отремонтировал, ездить на нем было можно. Вот и крутил педали по дороге на аэродром, как только выдавалась свободная минута.
— Но это же мили три от города, — удивилась она.
— А мне было все равно. Я бы мог проехать и вдвое больше. Меня увлекли самолеты. Старик, который всем там заправлял, был вспыльчив, как порох, типичный бобыль, но для меня он всегда хранил в своем допотопном холодильнике бутылку земляничного лимонада. Наверное, я доставал его до печенок своими вопросами, но он никогда не злился. Однажды он окинул меня взглядом и сказал: «Надо бы испытать этот самолет. Ты не прочь прокатиться?» Я чуть не описался от счастья.
Рид, наверное, не осознавая, счастливо улыбался своим воспоминаниям. Алекс молчала, чтобы не напоминать о своем присутствии. Ей очень нравилась его улыбка. Она подчеркивала симпатичные морщинки в уголках глаз и вокруг рта.
— Господи, ну и здорово же было, — сказал он так, как будто вновь ощутил прилив той радости.
— Секс я тогда еще для себя не открыл, так что летать было для меня самым приятным занятием на свете. Оттуда, сверху, все казалось таким мирным, таким чистым. «Бегство от ужасной действительности детства», сочувственно подумала Алекс. Ей захотелось дотронуться до него, но она не посмела. Ей предстояло спуститься по опасной скалистой тропе. Одно неверное слово или фраза были бы губительны для нее, поэтому она осторожно нащупывала каждый шаг.
— Рид, почему вы не сказали мне, что мама была беременна, когда вернулась из Эль-Пасо? — спросила она негромко.
— Потому что это не имеет значения.
— Сейчас нет, а двадцать пять лет назад очень даже имело.
Она не собиралась выходить замуж за моего отца. Ее вынудили обстоятельства.
— Ну ладно, теперь вы все знаете, и что это меняет? Ни черта!
— Возможно, — уклончиво сказала она. И после небольшой паузы добавила:
— Я и была причиной ссоры, да? Он резко повернулся к ней.
— Что?
Откинув голову на подголовник, она со вздохом сказала:
— Меня удивляло, почему, когда она вернулась домой в то лето, вы не помирились с ней. Зная, как давно и как сильно вы ее любили, я не понимала, что могло помешать вам помириться после глупой размолвки. Теперь-то я знаю. Это был не пустяк. Больше, чем просто размолвка. Все из-за меня. Я разлучила вас. Я стала причиной разрыва.
