то ли оттого, что пропускала концовку «Холостяка», то ли оттого, что заметила, как ее супруг уже несколько раз бросил взгляд на мои голые ноги. Полосатое банное полотенце, предоставленное мне миссис Гринвуд, было рассчитано на ее собственные скромные пропорции и закрывало немногим больше, чем мой купальный костюм.
Когда они открыли дверь Кэлу, мой брат стремительно шагнул в квартиру на пару с Данте Галло, который шел позади него. Гринвуды спешно ретировались к дивану, не желая находиться близко к мужчине, который едва мог втиснуться в их дверной проем, не повернувшись боком.
При взгляде на брата, который, как всегда, излучает спокойствие и уверенность, и Данте, который мог бы разорвать этого гребаного дайвера на части голыми руками, будь он со мной в бассейне, меня окатывает волной облегчения.
Мне почти хочется обнять их обоих. Почти. Так далеко я еще не зашла.
– Спасибо, что приехали, – говорю я вместо этого.
Кэл не церемонится. Он заключает меня в объятия и крепко прижимает к себе. Кажется, став отцом, мой брат немного размяк. Но это приятные ощущения. Я чувствую себя спокойнее.
– Мы уже проверили твою квартиру, – говорит мне Кэл. – Там никого нет.
– Тогда давай туда вернемся, – отвечаю я, бросая быстрый взгляд на Гринвудов. Им не стоит слышать больше того, что уже было сказано.
– Уму непостижимо, как грабитель попал в здание, когда на входе сидит Рональд! – взволнованно восклицает миссис Гринвуд.
Я сказала Гринвудам, что кто-то напал на меня в бассейне, но не вдавалась в подробности. Когда я попросила телефон, чтобы позвонить брату, миссис Гринвуд решила, что меня ограбили.
– Спасибо, что позволили остаться, – говорю я семейной паре.
– Можешь взять с собой, – говорит миссис Гринвуд, кивая на полосатое полотенце. Думаю, она отдала бы мне что угодно, чтобы выпроводить из квартиры.
Мы выходим в коридор и идем к лифтам, мои босые ноги беззвучно ступают по ковру, пока Кэл и Данте шагают по обе стороны от меня.
– Ты знаешь этого дайвера? – спрашивает Данте своим глубоким раскатистым голосом. – Видела его лицо?
– Нет, – качаю я головой. – У него были темные глаза – это единственное, что я увидела. Большая часть его лица была закрыта маской. Он был сильным…
Я непроизвольно вздрагиваю, вспоминая, как руки незнакомца сомкнулись вокруг меня и утащили под воду.
– На крыше есть камеры? – спрашивает Кэл.
– Понятия не имею, – отвечаю я.
Мы спускаемся на лифте с тридцать второго этажа на двадцать восьмой. Хоть Кэл уже осмотрел мою квартиру, воспользовавшись запасным ключом, Данте проверяет ее еще раз, прежде чем мы войдем.
– Я быстро приму душ, – говорю им я. – Угоститесь пока напитками, если хотите.
Я включаю настолько горячую воду, насколько только могу вынести, и вымываю запах хлорки из волос. Повернувшись лицом к душу, я внезапно испытываю еще один приступ паники, вспоминая невыносимую тяжесть легких, отчаянно жаждущих воздуха. Я выключаю воду, вытираюсь полотенцем нормального размера и переодеваюсь в лосины и свитшот.
Когда я возвращаюсь в гостиную, Кэл и Данте обходят квартиру, проверяя окна и балконные двери на предмет взлома – не проникал ли кто-то ко мне сегодня.
– Все выглядит как обычно? – спрашивает Кэл. – Ничего не пропало?
– Я не вижу.
Я бы заметила. Моя квартира обставлена весьма минималистично, здесь чистота и порядок. Книги расставлены в алфавитном порядке по фамилии автора. На раковине ни пятнышка. Ни растений, ни животных у меня нет – я не хочу, чтобы от меня зависело какое-либо живое существо.
– Тогда пора пообщаться с Рональдом, – рокочет Данте.
Рональд – наш главный консьерж. Он делит смену с двумя другими охранниками, так что лобби находится под наблюдением круглые сутки, чтобы никто, кроме владельцев квартир и их гостей, не мог проникнуть в здание.
Это пузатый лысый мужчина средних лет, довольно добродушный и говорящий с едва заметным британским акцентом, который может быть настоящим, а может быть уловкой, которую консьерж использует, чтобы расположить к себе жильцов, довольных тем, что их охраняет швейцар международного класса.
Поначалу он колеблется, стоит ли показывать нам видеозапись с бассейном, не согласовав это с домоуправлением. Однако мой брат может быть очень убедительным, когда смотрит на тебя своими светло-голубыми глазами, способными прорезать насквозь, и невзначай упоминает о своей должности городского олдермена. Молчаливый, с внушительными габаритами, Данте тоже убедителен, но по-своему.
Рональд отводит нас в небольшую каморку, где есть лишь стол, стул и компьютерный монитор.
– Здесь вы можете посмотреть все видеозаписи, – говорит он.
– Нам нужно просмотреть камеры с крыши, – уточняет Данте. – Те, что снимают зону бассейна.
– Посмотрим, что я смогу сделать, – отвечает Рональд, садясь за стол и начиная кликать мышкой. – Камеры установили только в этом году, так что я еще не совсем знаком со всей этой системой. До сих пор мне лишь дважды приходилось пересматривать записи, когда миссис Петерсон утверждала, что кто-то стучится к ней в дверь…
– К ней действительно стучались? – спрашивает Данте.
– Нет, – фыркает Рональд. – Это был какаду в ее собственной квартире.
Охраннику удается вывести на экран записи с камеры у бассейна и промотать их на два часа назад.
– Это единственная камера? – спрашивает Кэллам.
– Да. У нас по одной камере на этаж.
Камера установлена высоко в углу, так что в ней видно почти весь бассейн. Нам открывается вид на шезлонги по обе стороны бассейна, шкафчик, в котором хранятся все дополнительные полотенца, и дверь к лифтам, через которую входят и выходят люди. Однако левый нижний угол бассейна обрезан.
Мы смотрим зернистые кадры, на которых мать с двумя маленькими детьми купается в воде, затем группа подростков лежит на шезлонгах, а пожилой мужчина плавает кругами. После этого бассейн пустеет, и долгое время там вообще никого нет.
Наконец, я вижу знакомую фигуру – себя, идущую по кафелю, и наблюдаю за тем, как включаю музыку, которая льется из телефона в мои водонепроницаемые наушники, а затем кладу телефон на ближайший шезлонг поверх сложенного полотенца. Спокойная и не подозревающая о том, что сейчас произойдет, я подхожу к бассейну и ныряю.
Мое сердцебиение учащается в ожидании неминуемого. Я испытываю глупое желание крикнуть и предупредить саму себя. Я смотрю, как крохотная пловчиха рассекает бассейн в обе стороны, и понимаю, что это ровное движение вот-вот прервется.
То, что происходит дальше, выглядит на экране на редкость безобидно. Я просто ухожу под воду и исчезаю. Камера находится слишком далеко, а разрешение слишком слабое, чтобы разглядеть, что происходит на самом деле. Видны пузыри на воде и темная тень внизу, но понять, что на самом
