я зачем-то еще сорвала этикетки со своей новой блузки и теперь даже не смогу ее вернуть и хоть немного возместить потери.
Но Майлз не ушел. Он все еще сидел с телефоном за столиком на двоих в углу, перед ним стоял почти пустой бокал.
– Привет, – сказала я.
Теперь я уже не боялась показаться слишком настойчивой. На его лице появилась восторженная улыбка, он встал и поцеловал меня в обе щеки. Должно быть, по пути сюда он тоже забежал в парфюмерный отдел «Фенвик’с». Хотя у него дома, наверное, целый шкаф дорогих парфюмов с сексуальными запахами – есть из чего выбирать.
– Я уже почти сдался, – сказал он, – решил, ты передумала.
– Прости, пожалуйста, – сказала я, – мы сейчас так загружены на работе. Можно ожидать чего угодно. Я задержалась на пару минут, просто… Боже, что, действительно уже так поздно? Бедный.
Он засмеялся:
– Ты того стоишь. Что тебе заказать выпить?
Если бы я только заранее изучила весь список коктейлей и выбрала что-то вкусное, но элегантное, без зонтика, который угодил бы мне в глаз, или сельдерея, который упал бы мне на блузку. Правда, не то чтобы здесь вообще подавали коктейли, подумала я.
– Бокал вина, пожалуйста, – сказала я, – белого. Эм… Вионье, если будет.
«Эх, Шарлотта, попалась со своим хитроумным планом, – сказала я себе. – В следующий раз закажи то, чье название хотя бы сможешь произнести». Но, кажется, Майлз не обратил внимания. Он улыбнулся и пошел к барной стойке. А я села с другой стороны маленького деревянного столика, жалея о том, что не вижу комнату – так я хотя бы понаблюдала за людьми, пока жду, вместо того чтобы смотреть прямо в стену. Хотелось вынуть из сумки телефон и посидеть в Интернете или достать зеркальце и проверить – вдруг за эти пять минут что-нибудь произошло с макияжем. Но я знала, что первое было бы грубостью, а второе – трагедией.
– Ну что, – сказал Майлз через пару минут, поставив на стол бокалы, – какие новости в мире финансов?
– Золотые фьючерсы взлетели, йена упала, но их у нас мало, а мексиканских песо достаточно, что хорошо. Криптовалюта растет, но сейчас там все довольно непонятно. Многие аналитики предсказывают очередной хардфорк в блокчейне биткоина и ожидают всплеск интереса к «Рипплу».
Он моргнул, и я прекрасно знала, о чем он сейчас думает, потому что первые полгода работы в «Колтон Кэпитал» сама была на его месте и думала: «Так, этот человек только что сказал какие-то слова. Да, это точно были слова, и почти точно английские. Знать бы только, что все это значит».
Майлз сказал:
– Звучит потрясающе.
Я засмеялась:
– Неплохая попытка. Я притворяюсь, будто все понимаю, но в большинстве случаев нет. Да и вообще, самым интересным за сегодня был заказ малюсеньких яиц «Бенедикт» на сорок человек и перестановка мебели.
– Слава богу, – сказал Майлз, – когда я впервые встретился с твоим боссом, я спросил у него о состоянии рынка, просто чтобы разбавить беседу, и через десять минут он все еще не заткнулся, а я не понял ни слова. После этого решил больше не спрашивать.
– Но с твоей работой, наверное, все так же? Разве люди не задают тебе вопросы, ты начинаешь рассказывать о чем-то тебе интересном, ну там об арочных контрфорсах, например, а потом вдруг понимаешь, что они с самого начала тебя не слушали?
– Арочные контрфорсы только в церквях бывают, – сказал он, – но я тебя понял. Может, говорить о работе надо только с коллегами? Ну там, работаешь продавцом, говори с продавцами.
– А я, кстати, работала продавцом, – сказала я, – в «Теско», на кассе. Работала по выходным все время, пока училась в институте.
И тогда я покраснела. Мне не хотелось, чтобы он это обо мне знал: я хотела создать образ кого-то, кто без труда влился в мир домов в Мейфэйре и бутылок шампанского за тысячу фунтов и кому все это кажется абсолютно нормальным. На самом деле это было совсем не так. Когда Пирс впервые пригласил меня на ланч с новым клиентом («Он любит горячих блондиночек, дорогуша»), я несколько часов смотрела видео на ютубе о том, как правильно держать нож с вилкой.
Майлз сказал:
– Я знаю это чувство. Я вырос в муниципальной квартире в Бермондси, и вот я уже проектирую дома для тех, у кого по шесть офисов, через которые каждый день проходит столько денег, что можно было погасить долги одной небольшой страны. Ну да ладно. Я в себе не сомневаюсь.
Мы посмотрели друг на друга и засмеялись, и у меня вдруг появилось какое-то странное чувство – будто я падаю или, может, взлетаю? Знаете, как если бы я летела в лифте до самого верхнего этажа, но организм не поспевал за его скоростью. Черт. Я не просто безумно хочу этого парня. Он мне по-настоящему нравится.
– Аналогично, – сказала я, – не сомневаюсь в себе. Совсем.
– Я хотел пригласить тебя на ужин, но сначала показать тебе кое-что. Заказать тебе еще что-нибудь или пойдем сейчас?
Я вспомнила здравый совет Плохой Девочки: Встречайтесь в публичном месте и оставайтесь там, пока не убедитесь в том, что вам ничто не угрожает. Скажите подруге, куда вы идете. Не переступайте опасную черту.
«Заткнись, – мысленно сказала я ей. – Мне все равно. Времени нет. Да и вообще, если этот мужчина опасен, то это именно та опасность, которая мне нужна».
– Ну что, – сказала я, – пойдем, показывай.
Майлз встал, и у меня появилась минутка для того, чтобы восхититься длиной его ног в брюках и заодно представить его без них. И снова он произвел на меня тот же эффект, и я совсем смутилась. Научно выражаясь, киска пришла в исступление. Потом я тоже встала, пока ноги слушались.
– Это буквально за углом, – сказал Майлз, открыл дверь и дождался, пока я выйду. В пабе было мрачновато, и, выйдя на улицу, я удивилась тому, как там солнечно. Я пошла за ним, мы пересекли зеленый сквер, где множество туристов и офисных работников устраивали пикники на траве, вышли на небольшую улочку, вдоль которой стояли дома с лепниной. Один из них был окружен рекламными щитами с надписью «Программа “Заботливые строители”» и логотипом «Тэйлор + Партнеры».
– Технически это все еще строительный участок, – сказал Майлз, – но не волнуйся, светоотражающая жилетка и ботинки со стальными носами тебе не понадобятся. Вперед.
Он вынул связку ключей и открыл дверь, на которой висел знак о том, что вход разрешен только для сотрудников. Затем Майлз ввел несколько цифр на консоли, выключив тем самым сигнализацию.
– Подожди, – сказала я, – где мы? Мы что, дом взломали?
Майлз ответил:
– Это что, похоже на взлом? Со своим ключом и кодом доступа? Пропускная система даже распознает мое лицо, смотри.
За рекламными щитами была обычная входная
