мы выходим, то понимаем, что остальные бойцы уже собрались. Все молча рассаживаются по фургонам, даже Парис. Я оказываюсь между Ахиллесом и Еленой и мог бы посмеяться над иронией ситуации, если бы у меня не перехватило дыхание. В груди ворох эмоций, и я делаю единственное, что приходит на ум. Единственное, что имеет смысл.
Сосредотачиваюсь на предстоящем состязании.
Испытание будет проверкой физической силы – за титул Ареса все, как правило, такие. Скорее всего, это будет испытание на время, а не состязание друг против друга. Такие приберегают напоследок. Во время последних четырех или пяти состязаний за титул Ареса первой была гонка. Простой способ отсеять большинство претендентов. Вот на что я сделал бы ставку.
Но гонка не означает, что обойдется без боя. Обычно он вписывается в формат испытания. В конце концов, людям нравятся зрелища, и кровавый спорт – самое старое зрелище из всех.
Фургон останавливается, двери открываются. Пора. Я выхожу первым, мне нужно выбраться из этого замкнутого пространства. Пусть Елена и Ахиллес даже не взглянули друг на друга, а развивающаяся связь между ними может быть плодом моего воображения. Мне нужно побыть одному. К сожалению, до конца испытаний мне это не удастся.
Когда выходят другие участники, мои нервы не успокаиваются. Наоборот, становится хуже. Перед тем, как вступаю в конфликт, всегда наступает такой момент, когда тошнотворный спазм в животе дает понять, что никакого планирования и выстраивания стратегий недостаточно, чтобы я был полностью готов к встрече с реальностью. Всегда остается место для переменных, которые не могу учесть.
Однако еще никогда ставки не были так высоки.
Беллерофонт сцепляет руки за спиной и оглядывает собравшихся.
– Первое испытание скоро начнется. У вас будет две минуты, чтобы осмотреться, после чего прозвучит звуковой сигнал. Как только это произойдет, у вас будет пять минут, чтобы пройти полосу препятствий. Если упадете, сразу выбываете. – Едва дождавшись от нас утвердительного ответа, они разворачивается и уходит по длинному бетонному коридору.
Я слышу шум толпы. Чувствую ее по вибрации, проходящей сквозь бетон. Это лишает меня самообладания, но я гоню это ощущение прочь. В конце концов, люди собрались здесь не для того, чтобы увидеть меня. Если пойму это, приму эту мысль, мне больше не нужно думать о зрителях. Я здесь не для того, чтобы победить. А в качестве поддержки.
Ахиллес нагоняет меня.
– У нас все хорошо?
– Я все еще злюсь на тебя. – Хотя это не совсем так. Да, я испытываю злость, но еще всепоглощающее чувство утраты. Это начало конца, которого я боялся с тех пор, как полюбил Ахиллеса. Пусть он еще не ушел, но горечь пускает свои корни.
Он коротко кивает.
– Ладно.
Не говорит, что мы поговорим позже. Это само собой разумеется. Мы не из тех, кто оставляет конфликт нагнетаться. Хотя я не вижу выхода из этой ситуации. Неважно. Единственное, что мне нужно ясно видеть, – это испытание.
Мы вступаем на арену, и мое внимание привлекает полоса препятствий. Она состоит из череды платформ, разделенных различными преградами. Я видел подобное по телевизору, но эта, похоже, предусматривает нагрузку как на нижнюю, так и на верхнюю часть тела. Проложены три варианта пути, и я поочередно изучаю каждый, ощущая, как большие красные часы отсчитывают секунды до начала.
– Сними обувь.
Ахиллес не задает мне вопросов. Просто подчиняется, снимает кроссовки и носки.
– Первым путем?
Я мотаю головой.
– Прыжок с конца той веревки будет слишком сложно правильно рассчитать. Второй путь кажется более быстрым, но веревочные качели на перилах могут застрять, потому что веревка слишком длинная. Иди третьим. – Подняться на стену не составит труда, но спуститься с нее может быть непросто. И все же лучше идти таким путем, чем первыми двумя. На нем меньше изменчивых факторов, хотя по сути этот маршрут самый длинный выходит к зрителям, а потом поворачивает обратно к финишу. На каждом маршруте по четыре препятствия различной сложности, а еще нужно учитывать временные рамки. Но, разумеется, все не так просто.
Едва эта мысль приходит мне в голову, из входа напротив высыпают люди в черной одежде. Все они одеты в униформу Афины, а на лица опущены черные маски. Образ получается жутким, и толпа кричит от радости. Я вздыхаю.
– Конечно, пройти полосу было бы слишком просто.
– Разве это весело?
Я снимаю обувь и носки. Хотя должен быть всецело сосредоточен на полосе препятствий и противниках, занимающих исходные позиции, с которых они смогут помешать участникам, я все равно поглядываю на Елену. На ее лице застыло сосредоточенное выражение, но она смотрит на первый маршрут. Мне хочется предложить ей пойти третьим, но я сдерживаюсь. Елена – не мой приоритет. Не может им быть.
На часах осталось всего тридцать секунд. Свет мигает и устремляется к ложе над нашими головами. В ней, наблюдая за нами, стоит Афина. Думал, что толпа здорово шумела. Но это ничто в сравнении с тем, что происходит, когда прожектор светит на нее. Арена сотрясается от силы их крика.
Афина поднимает руку, будто дирижируя, и все замолкают. Секунды отсчитывают до нуля, и ее голос произносит:
– Первое испытание начинается… сейчас.
Я без колебаний бросаюсь вперед в левую часть полосы препятствий. Каждый из маршрутов имеет свои сложности, особенно учитывая, что всюду поджидают одетые в черное люди, но этот вариант, на мой взгляд, наилучший. У меня прекрасно развита верхняя часть тела, а кто-то более высокий, чем я, будет обладать преимуществом на скалодроме. Мне нужен кратчайший маршрут. Или кратчайший из тех, идти по которым имеет смысл. Средний маршрут кажется заманчивым, потому что состоит из одних веревочных качелей, но мне не нравится угол наклона. Это ловушка.
Вся эта чертова полоса препятствий – ловушка.
Один из участников, парень, которого смутно узнаю, со смехом отталкивает меня в сторону и начинает подниматься по приподнятым платформам. Он едва успевает преодолеть три из них, когда его сбивает один из людей Афины. Жестко. Парня сталкивают, и он летит вниз, а потом приземляется со звуком, который я не слышу из-за рева толпы.
– Елена.
Оглядываюсь и вижу Аталанту. Она заплела волосы назад и надела трико темно-серебристого цвета. Она легко улыбается мне, и от улыбки ее покрытое шрамами, но привлекательное лицо становится восхитительным.
– Объединимся на время, чтобы пройти полосу?
Я должна справиться сама. Весь смысл моей борьбы за титул Ареса в том, чтобы все начали воспринимать меня всерьез.
