попыток.
В глазах у меня защипало, и я быстро моргнула.
– Приятно слышать.
– Так вы мне поможете?
Мы обменялись взглядами, и я сглотнула.
– Будь я ясновидящей, мне было бы очень трудно отказать.
Не знаю, что она сказала в ответ, потому что ее слова заглушил громкий стук. Кто-то колотил во входную дверь. Я поспешила открыть ее и тотчас пожалела об этом. На крыльце, взбудораженная и слегка взлохмаченная – в ее случае это была одна выбившаяся прядь и чуть съехавший набок розовый бант, – стояла Ребекка. В руках у нее была настольная серебряная рождественская елка, увенчанная ослепительной звездой и украшенная гирляндой из розовых перьев.
Я отступила, впуская ее вместе с елкой в вестибюль.
– Не понимаю, почему ты не можешь починить звонок в дверь, Мелани. Я все звоню и звоню и замерзаю на улице. Ты забыла, что я собиралась прийти?
– Странно, у Вероники он сработал. И да, я забыла. Мы с Вероникой все утро были заняты украшением всех каминов, и еще мы только что закончили украшать последнюю елку в столовой.
Ее накрашенные розовой помадой губы обиженно надулись.
– Но Софи сказала, что я могу поставить мою елку в столовой.
Сделав вид, что задумалась, я покачала головой.
– Нет, я почти уверена, что она сказала «в прачечной». Поскольку елка настольного размера, мы подумали, что лучше всего она будет смотреться на стиральной машине.
Она снова поджала губы.
– Мы с Марком жертвуем на это мероприятие кучу денег. Хотелось бы думать, что это дает мне некий бонус.
– Разумеется, – мягко сказала Вероника, забирая у Ребекки уродливое дерево, чтобы моя кузина могла снять розовую шубу из искусственного меха. – Вот почему мы поставим вашу елку в прачечную. Она станет центральным элементом, поскольку там не будет никаких других украшений, которые бы затмили ее красоту.
Я хотела поблагодарить Веронику за то, что она не упомянула, что это будет единственный рождественский предмет в прачечной лишь потому, что туда вряд ли заглянет кто-либо из гостей.
– Спасибо, – сказала Ребекка слегка успокоенным тоном и, повернувшись к Веронике, добавила: – У меня есть целый мешок украшений в виде маленьких собачек, которыми я украсила свою машину. Если хотите поставить в прачечную елку, я схожу за ними. А вы затем поможете мне повесить их на нее.
– Конечно, – сказала Вероника, и я восхитилась ее способностью держаться спокойно и не закатывать глаза. – И пожалуйста, еще раз поблагодарите вашего мужа за щедрое пожертвование школе «Эшли-Холл». Я уже разговаривала со школой, и, поскольку я знаю, что Мелани в это время года безумно занята работой и своими семейными обязанностями, я сказала, что буду рада принять у себя дома съемочную группу, когда наступит моя очередь проводить Рождественский ужин. Так что им не придется беспокоить Мелани. Вы можете ему это передать? – Она широко улыбнулась и направилась прочь.
– Конечно, – пробормотала Ребекка и, когда Вероника исчезла в задней части дома и была вне пределов слышимости, взяла меня за руку и спросила:
– Как дела у Нолы?
Я напряглась.
– Физически с ней все в порядке. Что касается душевного состояния, она говорит, что больше никогда не сядет за руль. Особенно после того, что сказал ей этот ужасный Харви Бекнер.
– Я знаю. – Ребекка заговорщически наклонилась ко мне. – Мне он тоже не по нутру. Но Марк пишет сценарий, потому что никто другой не способен рассказать эту историю…
– За исключением Джека, – язвительно перебила ее я.
– Возможно, но в любом случае Марк работает над сценарием, а Харви по-прежнему требует больше секса, насилия и всего прочего, чего не было в оригинальной книге. Он хочет показать любовную сцену между Джозефом Лонго и Луизой Вандерхорст.
– Что? – ужаснулась я. – Она же любила своего мужа! Этого никогда не было… никогда. Это просто ужасная выдумка… и искажает всю историю!
– Знаю, знаю. Бедный Марк. Он и вправду угодил между молотом и наковальней, да?
– Что-что? – переспросила я, уверенная, что ослышалась. – Ты говоришь, что Марк здесь жертва?
Круглые голубые глаза Ребекки медленно моргнули.
– Я лишь говорю, что Харви ведет себя неразумно. Книга Марка сама по себе безупречна. Ведь иначе она не попала бы во все эти списки бестселлеров, верно? Я не знаю, почему Харви требует так много изменений. Но в любом случае я беспокоилась о Ноле и рада слышать, что ей уже лучше.
– По крайней мере до тех пор, пока в январе не приедут съемочные группы, чтобы приступить к съемкам фильма. Мне кажется, она расстроена этой сделкой даже больше, чем мы с Джеком. Она думает, что это ее вина.
– Это глупо. Просто скажи ей, что рано или поздно это случилось бы. Марк всегда добивается своего.
– Неужели? – сказала я, сложив на груди руки. – Потому что он сказал мне, что станет владельцем этого дома.
– Я не знаю, зачем ему этот старый скрипучий дом, но если он говорит, что его хочет, рано или поздно он его получит.
Я подождала мгновение, чтобы она осознала, что только что сказала мне.
– Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь о моем семейном доме?
– Разумеется, но ты ведь никогда его не хотела, помнишь? Разве не ты называла его жерновом на шее?
– Да, но это было до того, как я вышла замуж за Джека, и до того, как Нола переехала к нам и у нас родились близнецы.
Похоже, Ребекку это не убедило.
– Все, что я знаю, так это то, что ты никогда не хотела этот дом. Что ты всегда ненавидела старые дома. Это единственная причина, почему я не спорю с Марком по этому поводу. Потому что знаю: вы оба именно этого и хотите.
Я была так зла, что не смогла найти слов, чтобы возразить. Должно быть, она приняла мое молчание за согласие, потому что снова взяла меня за руку и сказала:
– Мне приснился еще один сон.
– О том, что с Джеком случилось что-то плохое? Я начинаю думать, что ты все это выдумываешь лишь затем, чтобы мы больше не спорили с Марком.
– Нет. Этот был не о Джеке. – Она так пристально разглядывала меня, что я была вынуждена отступить назад.
– Он был обо мне?
Ребекка быстро покачала головой.
– Нет. Он был о Ноле.
Мои желудок и сердце сжались.
– Ноле?
– Да. По крайней мере, я почти уверена, что это была она. Это была девушка примерно ее возраста, и Нола – единственный человек, кого я знаю, кто подходит под это описание, поэтому я предположила, что это была она. У нее на шее… – Ребекка в защитном жесте протянула руку к шее. – У нее на шее была веревка…
У меня перехватило дыхание. Я тоже машинально схватилась за шею, как будто желая убедиться, что там ничего нет. Ребекка похлопала меня по запястью.
– Знаю, такое неприятно слышать. Но еще я знаю, что со временем ты поймешь, что это значит, и защитишь ее. Я дам тебе знать, если вдруг увижу какие-нибудь новые сны. – Она сверкнула ослепительной улыбкой. – А сейчас я принесу из машины эти великолепные украшения и помогу Веронике установить мою елку. Это будет самая красивая елка в доме, если не во всех домах!
Я проводила ее взглядом, затем еще с минуту постояла в вестибюле, глядя на закрытую дверь. Я слышала, как около часа назад Нола пришла из школы.
