я сейчас успокоюсь. – Она снова полезла в сумочку, вытащила сложенный квадратом листок бумаги и прижала его к груди. – Я положила это в сумочку сразу после того, как увидела тебя во «Фрэнсис Марион», не особо надеясь, что смогу это сделать. Но Марк не оставил мне выбора. – Выждав театральную паузу, она встала и протянула мне листок. – Кстати, если вы не в курсе, Марк уже обшарил весь ваш дом в поисках вашего рисунка, пока он якобы помогал Харви. Не волнуйся, это копия. Я вижу, ты уже беспокоишься о том, как объяснить Софи, почему его сложили.
Мне очень хотелось сказать ей, что она ошибается. Вместо этого я быстро развернула лист: он выглядел как страница, идентичная той, которую мы с Джеком нашли в бумагах из обувной коробки.
– Спасибо, – сказала я. – Но разве Марк не рассердится?
Ребекка перекинула ремешок сумочки через плечо.
– Он ведь не узнает? Да, возможно, я люблю его больше, чем он того заслуживает, и сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть его, но это не значит, что я не могу слегка отомстить ему за то, что он со мной сделал. И с нашим ребенком. – Она положила руку на пока еще плоский живот и обняла маму. – Спасибо вам обеим. А пока мне срочно требуется спа-день, и я направляюсь прямиком в спа-салон. Все расходы я оплачу с кредитной карточки Марка. А потом я придумаю, как вернуть его… после того, как найду способ его наказать.
Мы попрощались, и она ушла, сказав, что ее не нужно провожать до двери. На этот раз я не закатила за ее спиной глаза, хотя она и напомнила мне Скарлетт О’Хара после ухода Ретта Батлера. Впервые с тех пор, как я познакомилась с Ребеккой, она продемонстрировала, что у нее гораздо больше ума и житейской мудрости, чем у куклы Барби, на которую она так походила.
– Что ж, – сказала мама, – это многое проясняет. – Она указала на листок в моей руке. – Как ты думаешь, это поможет?
Я пожала плечами.
– Понятия не имею. Я сравню его с тем листом, который есть у нас. Вдруг в этом и правда содержится что-то важное. – Я посмотрела на страницу, на странные линии и завитки, напоминавшие кирпичи мавзолея, но они слегка отличались. Мне придется поставить их рядом, чтобы знать наверняка. Я осторожно сложила бумагу и положила в сумочку.
– Я пришла обсудить расписание на субботу вечером. Я попрошу Нолу привести близнецов и собак в дом Амелии и напомню ей, чтобы у Джей-Джея был его любимый кухонный венчик. В прошлый раз она забыла его, и Амелия дала ему свой, из своей кухни, но он, видимо, видит разницу. В любом случае, ты будешь здесь готовить закуски, но я надеялась, что ты сумеешь заглянуть ко мне до ужина, чтобы помочь с последними приготовлениями, раз Джека не будет.
Мама села, взяла со столика блокнот и поправила на носу очки для чтения.
– Конечно, дорогая. Я уверена, что твой отец справится с любыми опоздавшими гостями, так что я могу уйти. И я прослежу, чтобы миссис Хулихан испекла имбирное печенье только для Джека – они могут поднять ему настроение, а имбирь не повредит. Ты в курсе, что она прислала нам подарочный пакетик печенья? Она просто душка.
Я посмотрела на мать. Интересно, она нарочно мучает меня? Но нет, она что-то записывала в своем блокноте.
Мой телефон пискнул: пришло текстовое сообщение. Я взглянула, чтобы увидеть, от кого оно.
– Это Нола, – предположила я. – Им нельзя пользоваться телефонами в школе, но иногда она пишет мне, что ей нужно купить в магазине или для домашнего задания. Ей нравится быть во всеоружии.
– Звучит знакомо, – сказала мама, снова склонившись над блокнотом. – Итак, поскольку вы в числе тех, кто принимает у себя гостей, вам нужно будет выставить подходящие сервировочные тарелки для устричного рагу и ветчины на косточке. Я заеду к вам домой позже и подсчитаю количество тарелок, но я бы советовала тебе взять прекрасный старинный фарфор Имари, оставшийся от Вандерхорстов. Все это золото будет прекрасно смотреться на фоне рождественских украшений, к тому же я знаю, что там огромное количество сервировочных тарелок.
Мой телефон пискнул снова. Я потянулась за ним, чтобы убедиться, что сообщение пришло от Нолы. Но когда я вытаскивала его, он зацепился за ремешок сумки. Та опрокинулась, а ее содержимое рассыпалось по полу. Мама поднялась, чтобы помочь, но я выставила вперед руку, останавливая ее.
– Тебе лучше не прикасаться к тому, на что ты можешь остро отреагировать, – предупредила я.
– Что это? – Она указала на ножку кресла, на котором только что сидела Ребекка.
Я узнала перстень с печаткой, который нашел Греко. Я принесла его, чтобы показать Софи, когда встречусь с ней за обедом, и думала, что он надежно хранится в кармане моей сумочки. Я не собиралась рассказывать матери, где мы нашли его, и не хотела показывать.
– Не трогай, – велела я. – Он был в столбике кровати, как ты и подозревала. Его нашел Греко.
Проигнорировав мое предупреждение, она шагнула к нему и, прежде чем я успела помешать ей, протянула к нему руку.
– Мама!
– Я не почувствовала исходящей от него угрозы, Мелли. Оно, можно сказать, умоляло меня найти его. Думаю, мне можно безбоязненно прикоснуться к нему. – Она наклонилась, чтобы поднять кольцо, и крепко сжала его в ладони. Я ждала, что она вот-вот закричит, заговорит потусторонним голосом или ее лицо исказит гримаса. Но мать лишь безмятежно закрыла глаза, а ее лицо смягчилось. Она склонила голову набок, как будто прислушиваясь к голосу, который могла слышать только она. Но тут ее свободная рука потянулась к шее. Она как будто потянула за что-то, чего я не могла видеть, и закашлялась.
– Мама! – я схватила ее за руку и потянула за пальцы, чтобы она отпустила кольцо, но они, словно стальные, не желали выпускать свою находку. Я уже было позвала на помощь Джейн, но в следующий миг мама перестала кашлять, и ее дыхание вновь пришло в норму. Ее глазные яблоки двигались под веками, как у человека, которому снится яркий сон, но она больше не была взбудоражена.
Она оставалась в таком состоянии целую минуту. Затем ее рука расслабилась, и кольцо с легким стуком упало на ковер. Она открыла глаза, как будто хотела понять, где находится, и откинулась на спинку шезлонга. Я быстро шагнула к ней и взяла ее за руку. Та оказалась на удивление теплой.
– Мама? С тобой все в порядке?
– Да, честное слово. Просто сам процесс утомляет, и чем старше я становлюсь, тем больше. – Она ободряюще улыбнулась мне. – Но со мной все в порядке. Клянусь.
Я наклонилась, чтобы поднять с пола кольцо, и надела его на палец, чтобы не потерять.
– Ты что-нибудь видела? Например, того человека, которому оно принадлежало?
Она опустила подбородок, как будто мой вопрос застал ее врасплох.
– Того? – Она покачала головой. – Нет, Мелли, оно принадлежало не мужчине. Его владелицей была женщина. Определенно женщина.
– Женщина? – медленно переспросила я, вспоминая слова Греко о том, что, когда он надел на палец кольцо, кто-то поцеловал его в щеку.
– Да. – Мама протянула руку и провела пальцами по шее. – Она… не могла дышать. Она задыхалась. Но ей было больно и в другом месте. – Она прижала ладонь к груди там, где сердце. – Нет, то был не сердечный
