“46.04859, 7.69732, жду тебя тут к завтрашнему вечеру. Не поторопишься — убью Сэм” — коротко и ясно.
Без лишних объяснений. Вбив координаты в навигатор, Роберт внимательно изучил предстоящий путь. Сперва по туристическому маршруту до горной гостиницы с коротким и лаконичным названием — Трифт. Затем, вдоль ручья Трифтбах, по узкой и извилистой тропе, к одинокой гостинице на самом острие каменной гряды, разделяющей два ледника. Роберт призадумался. Не рассчитывал он на туристический поход по каменистым склонам. Возможно, именно в этом и была ловушка — измотать его долгой дорогой, а потом убить. Но всегда есть выход, не так ли? Возможно, в округе есть вертолетная база, и хоть один летчик да согласится за приличную плату прокатить неопытного и любопытного туриста к ледникам? Времени оставалось всего-ничего — каких-то пять часов, необходимо было поторопиться с выбором.
Раскрашенная в цвета национального флага стрекоза-вертолет нервно вздрагивала тончайшими лопастями-крыльями под порывами ветра. Роберт, кутаясь плотнее в стёганную куртку, поёжился, наблюдая за приготовлениями пилота. Им был пожилой мужчина, с коротко остриженной шевелюрой и обветренным, красным лицом. Яркое, отражающееся от снега солнце, сожгло его кожу, выбелило ресницы и брови. Мужчина, широко улыбаясь, на ломанном английском уточнил цель полёта. Роберт без стеснений переходя на немецкий, вновь повторил странную для местного просьбу. — Меня интересует ваш летний отель между двух ледников, но сперва я хотел бы увидеть собственно, ледник… — Возьмите побольше теплых вещей. Там по ночам холодно. Да и гостиницу закрыли из-за опасности схода ледника, апрель, знаете ли, месяц крайне непредсказуемый в горах. Он который год угрожает погрести под собой это заведение, — не удивившись легкости перехода с одного языка на другой, летчик продолжил излагать свою мысль, — и каждый год там кто-нибудь да пропадает. Я лично не советовал бы Вам туда соваться… Но, раз Вы платите, то кто я такой, чтобы навязывать свое мнение… — Хм… И много там народу пропало? — Ну, пару туристов точно. Их нашли потом. Один сломал ногу, а второй ушел за помощью и заблудился. — Вы утром не забудьте вернуться за мной, — напомнил Роберт, отсчитывая наличные и протягивая значительную сумму пилоту.
Тот криво усмехнулся, сворачивая деньги и убирая их во внутренний карман куртки. Попытка напугать неопытного на первый взгляд туриста, кажется, не удалась. Роберт был неплохо осведомлен о спасательных службах Швейцарии, способных достать кого угодно и что угодно из любой, самой глубокой расщелины, и из-под любой, самой страшной лавины. Рвение их упиралось лишь в количество нулей на твоем счету. Что и говорить — коммерсанты, хоть и довольно успешные. Усмехнувшись, еще раз взглянул на своего пилота. Тот, похоже, догадался о мыслях незнакомца, но тактично промолчал.
— Лучше сохраните мой номер телефона, и звоните в любое время. Если я буду свободен — прилечу и заберу Вас, — тепло улыбаясь, пилот протянул Роберту клочок бумаги, исписанный корявым крупным почерком. Секунду подумав над предложением, он все же переписал номер в память телефона, и на всякий случай набрал его. Страховка никогда не может быть лишней. В кармане пилота затрещало. Глянув на экран, тот кивнул, сохраняя номер клиента — в межсезонье грех отказываться от столь щедрого вознаграждения, пусть и от довольно странного на вид мужчины. Содержание вертолета вылетает в копеечку, хотя что и говорить, пользы тоже приносит не мало. По задумке Роберта, чтобы не привлекать внимание к вертолёту, высадку планировалось совершить на сам ледник, Трифтглечер, чуть выше выбранной Флинном гостиницы. За гребнем скалы вертолет был бы прикрыт от бесконечно дующих ветров, и совершенно точно — от пристального внимания поджидающего его во всеоружии (без сомнения) О’Коннела. Что до Саманты, то сомнений не оставалось — использовать девушку, как живой щит для наемника было не ново. Скрипнув зубами, Роберт последовал за пилотом в кабину стрекозы. Аккуратные воздухозаборники вертолета еще некоторое время гоняли вокруг кабины пыль, поднимая ее к винтам и унося в небо. Как только двигатели согрелись и вышли на режим малого газа, пилот тепло улыбнулся, натягивая на уши огромные шумоподавляющие наушники. Роберт последовал его примеру. Гул в кабине практически исчез, сменившись привычным звуком радиоэфира. — Сейчас прогреемся, и взлетаем. Буквально несколько минут. До ледника лететь примерно минут пять-семь. Можем сделать круг над местностью… Роберт лишь равнодушно кивнул. Застегнув молнию теплой жилетки до самого подбородка, глянул в сторону Маттерхорн — гора возвышалась, ослепительно сияя своей острой вершиной, казалось бы всего в какой-то паре километров: иллюзия близости создавалась за счет несколько разреженного, гораздо более чистого воздуха. Сейчас им предстояло лететь в обратную сторону от самой известной Пеннинской вершины, к подножию пиков Эшхорн и Велленкуппе, сходящихся буквально нога в ногу в указанных Флинном координатах. Роберт проверил закрепленный под тонкой стеганной курткой бронежилет, убедился, что перчатки не болтаются на запястьях, комфортные “подкошечные” ботинки сидят плотно по ноге, не болтаясь и не создавая угрозу вывиха, крепко обхватывая голеностоп. В рюкзаке лежали заранее приобретенные в одной из местных прокатных фирм альпинистские кошки для хождения по ледово-горному рельефу. Он не собирался ползать по отвесным скалам в поисках уступа, а лишь намеревался преодолеть чуть больше мили по продуваемой ветрами, выжженной холодом и солнечным светом ледово-снежной поверхности, а значит цеплять на себя излишнее оборудование не имело никакого смысла — только силы растеряет по дороге. В юности, все так же благодаря любви отца к подобным развлечениям и желанию блеснуть перед партнерами по бизнесу успехами подрастающего сына, он таскал Роберта с собой, в том числе и по горнолыжным курортам Штатов, особо не уделяя времени воспитанию. Роберт хорошо помнил, сколько потратил сил для изучения видов креплений альпинистского снаряжения, сколько выучил видов узлов и разновидностей строп лишь бы впечатлить отца. И как много раз проклинал самого себя за очередную неудачу. В конечном итоге отца интересовало лишь насколько эффектно смотрелся сын со своими кубками и медалями на фотографиях в рабочем кабинете, и каким восхищенным взглядом глядят на него бизнес-партнеры, но никак не попытки сына привлечь внимание к своей персоне. Глубоко разочаровавшись в отце, Роберт бросил учебу в университете и ушел в Полицейскую Академию, назло всем, и в первую очередь назло самому себе. Как выяснилось, к подобного вида работе он был приспособлен как нельзя лучше — то ли благодаря бесконечным физическим нагрузкам с ранней юности, то ли благодаря гибкому и изворотливому уму, помогавшему неоднократно избегать отцовского наказания, но в Академии он быстро выделился на фоне своих сокурсников, завоевав славу и ненависть одновременно. По окончании обучения на выпуск из приглашенных родственников явилась только младшая сестра. Мать, всё ещё презирающая Роберта за решение остаться при разводе с отцом, а на деле — за нежелание оставаться в одном доме с ее новым мужчиной, — так и не появилась на вручении диплома. Отец, оскорбленный решением сына бросить престижный университет, и отсутствием желания идти по родительским стопам, так же не изъявил желания видеть, как сын надевает полицейскую форму, а потому укатил в очередной тур в Аспен со своими новыми партнерами. Впрочем, это не помешало самому Роберту добиться положительных результатов в работе. Одна лишь Джессика долгие годы поддерживала с ним общение, пока, наконец, не погибла по глупому стечению обстоятельств под колесами пьяного водителя… — Вот тут посадка! Связь может работать с перебоями, но в гостинице, куда Вы направляетесь есть радиопередатчик. Он всегда настроен на одну и ту же волну — спасательную. Если вдруг возникнут проблемы — свяжитесь по рации, — голос пилота в наушниках вывел Роберта из воспоминаний, вызванных двумя шипованными пластинами из высоколегированной стали, лежащих в рюкзаке.
