— Роджи, я очень рад, что ты приготовил ужин. Я так устал сегодня, что даже хотел заказать что-нибудь. День был тяжелый. Но ты устроил мне неожиданный сюрприз.
— Ну да… дерьмово же вышло, — вяло мямлю, ковыряясь в остывающем куске рыбы. И правда несоленая. Знал бы он, как я сегодня вымотался…
— Перестань, вкусно получилось. Я тоже иногда забываю посолить. Спасибо, что так заботишься обо мне.
Поднимаю на него недоверчивый взгляд, но он спокоен и глядит так искренне, что давлю из себя слабую улыбку.
— Я совсем не умею готовить, просто решил сделать тебе приятно. Хотел, чтобы ты обратил на меня…
Телефонный звонок прерывает мою пылкую речь. Этот гадский телефон словно чувствует, когда я хочу сказать что-то важное, и начинает мерзко пиликать, будто издеваясь, а Брайан тут же забывает обо всем, переключаясь на невидимого собеседника. Вежлив и терпелив до тошноты. Он всегда и со всеми такой, даже если сильно недоволен, даже если чем-то раздражен. Предельно вежливый и удивительно терпеливый. Я бы уже давно послал… Но, если бы он был таким, как я, меня бы он послал в первую очередь.
Поднимаюсь, убираю тарелки в раковину и собираюсь тактично улизнуть, чтобы не мешать и не дай бог начать прислушиваться. А он сначала хватает меня за запястье, удерживая рядом, и, глядя мне в глаза, обменивается с кем-то парой фраз и отключает телефон, чтобы нас больше никто не отвлекал.
— Не уходи, мы же разговариваем, все остальное подождет. Так что ты говорил про меня?
Мотаю головой и жму кнопку на чайнике. Сейчас уже не решусь повторить такое. Мы пьем чай и лакомимся десертами, и он — вот чудеса! — никуда не пытается убежать. А с интересом и смехом слушает какие «двенадцать подвигов» я совершил сегодня, пытаясь его соблазнить.
Ну что ж, ужин ему вроде понравился. Может, все-таки попробовать массаж?
***
В это утро я на удивление просыпаюсь раньше Брайана, а все потому, что забыл закрыть окно занавесками, и внезапное под конец ноября яркое солнце безжалостно будит меня своим слепящим светом.
После завтрака решаю немного поиграть в какую-нибудь игрушку, и только открываю крышку ноутбука, как в комнату заходит Брайан. Его решительный вид не предвещает ничего хорошего. Расспрашивает о том, чем я занимался все эти дни, словно не устраивает мне ежедневные допросы по телефону в обеденный перерыв и вечером после работы. Интересуется планами на ближайшее время, и, когда видит мой неопределенный жест плечами, вдруг выдает:
— Роджер, тебе нужно больше гулять, ты очень бледный.
Вглядываюсь в него с изумлением, я же недавно ездил на выставку и в магазин уже дважды ходил… Нет, я не против прогулок, но он как будто бы выгоняет меня из дома. Квартира ему понадобилась, что ли?
— Ага, за два года-то не нагулялся… — вяло отпираюсь и с опаской поглядываю на него.
— Давай одевайся и не спорь, погода отличная, я хочу погулять с тобой…
…И чуть ли не за шкирку вытаскивает меня из квартиры. Как щенка какого-то…
Последние выходные ноября выдались по-весеннему теплые, хоть и ветреные. Брайан уже больше часа таскает меня по улицам безо всякой цели, и я не знаю, что у него на уме. Настораживает как-то… Помалкивает и только жмурится от бьющего в глаза солнечного света. Гуляя, доходим до Кенсингтонских садов и направляемся в сторону Гайд-парка. А это еще часа три прогулки, как минимум. Можно подумать, он к разговору какому готовится. Но зачем тогда тащиться так далеко? Мог бы и дома поговорить.
Дорожки почти пустые, если не считать редких прохожих, стаек прожорливых голубей, кучкующихся возле урн с мусором, и наглых белок, снующих по скамейкам и газонам, не боясь путаться под ногами. Я осторожно переплетаю свои пальцы с пальцами Брайана и, получив легкое ответное пожатие, смело хватаюсь за руку. Мимо нас проходят люди, приветливо улыбаясь, и на их лицах я не вижу осуждения. А Брайан крепко сжимает мою ладонь и не пытается вырваться. Мне становится так легко и радостно, что хочется смеяться в голос. Я счастлив в этот момент…
Вдали виднеется фонтан принцессы Дианы, а Брайан так и не произносит ни слова, и у меня начинают закрадываться нехорошие подозрения… Поэтому стараюсь отвлечь его от ненужных мыслей и спрашиваю первое, что приходит в голову:
— Брай, а если бы ты не стал астро… физиком, кем бы тогда стал? Вообще хотел бы быть кем-то ещё?
— Например? — Косится на меня и криво усмехается.
— Ну… — задумчиво разглядываю проплывающие над нами облака, — может быть, врачом. Знаешь, когда я первый раз тебя увидел, то подумал…
— Нет, врачом точно нет, я не особенно люблю людей, а это плохое качество для такой профессии. Вот разве что детским, хотя… тоже нет. Детям я лучше по-другому помогу.
— Хм… — хмыкаю, полностью имитируя Брайана, — а вот я хотел выучиться на врача. Вернее… на дантиста.
— Серьезно? Ты действительно хочешь всю жизнь ковыряться в чьих-то зубах?
— Это приносит много денег, вообще-то…
— Это отвратительно, Роджер, — смеется, а я толкаю его плечом, но не сдерживаюсь и тоже улыбаюсь. — Есть много профессий, которые приносят не меньше денег. Банкиры, например, фотографы или журналисты, или… астрофизики.
— Ну нет, я же тупой. Я никогда не смогу стать учёным, как ты.
Брайан внимательно смотрит на меня, и я робею под его изучающим взглядом. Не понимаю, чего он там во мне хочет рассмотреть. Зачатки интеллекта? Вот если бы я школу окончил… хотя бы…
— Ты вовсе не тупой, Роджер, — он словно прочитал мои мысли и отвечает вслух: — То, что ты не смог завершить обучение по определённым причинам, не делает тебя тупым. У тебя будет такая возможность, я обещаю. А после сможешь стать кем захочешь, даже дантистом, — снова смеется заразительно и по-доброму.
— Эй, хватит прикалываться надо мной! — наигранно возмущаюсь, а сам доволен до жути, что Брайан так тепло обо мне отзывается. — Может я стану волонтером в Корпусе мира или в Армии спасения и буду помогать таким, как я, бездомным, и вовсе не из-за денег.
Мы останавливаемся, он кладет руки мне на плечи и с усилием сжимает их.
— Ты достоин самого лучшего, Роджи! В конечном счете, кем бы ты не решил стать, я уверен, это будет правильный выбор.
Гладит ладонью по щеке, ерошит и без того растрёпанные волосы. А я судорожно сглатываю, поражаясь такой откровенной ласке. Порыв холодного ветра забирается под пальто Брайана, задирает концы обмотанного вокруг шеи шарфа и путается в его кудрях, от чего он становится похожим на большой одуванчик. Зябко ежусь и вжимаю голову в плечи.
— Замерз? — Киваю, а он натягивает мне на макушку капюшон от толстовки и застегивает молнию куртки до подбородка.
— А еще жрать хочу, как стая бездомных собак.
С улыбкой качает головой и поворачивает обратно. Идем молча какое-то время, размышляем каждый о своем. Я все так же держу его за руку и грею свои заледеневшие пальцы в его горячей ладони. Внезапно вспоминаю, что в паре кварталов отсюда есть китайский стрит фуд. Дергаю непонимающего Брайана за собой на боковую аллею и ускоряю шаг. К черту этот Гайд-парк, лучше я ему покажу другую сторону Лондона.
Проходим мимо современного здания Имперского колледжа, где преподает Брайан, и он мне показывает учебный корпус кафедры астрофизики. Оказывается, он работает совсем недалеко от дома, всего-то две станции метро… Переходим дорогу, и я подвожу его к неприметному киоску, за прилавком которого, как всегда, встречая посетителей неизменной улыбкой, стоит пожилой китаец — сразу видно, он здесь хозяин. В нос ударяет умопомрачительный запах горячей пряной еды, и желудок сжимается от голода.
— Выбирай… — тыкаю пальцем в меню над прилавком и сам пробегаюсь глазами по знакомым блюдам.
— Выбирай? Роджер, здесь одно мясо, я его не ем…
— Тогда доверься мне, я знаю, что тебе понравится.
Брайан недоверчиво оглядывает меня, а я подхожу к стойке и, пока он не передумал, делаю заказ. Себе беру огромную порцию лапши с острым мясом, томатами и кунжутным соусом, а Брайану рис с морепродуктами и грибами. Заказываю два больших стаканчика зеленого чая и занимаю место за одним из столиков.
