не промокла.
— Я позвоню мужу.
Андрей выходит под дождевое полотно, а я беру в руки телефон. Связи нет. Отлично, просто отлично…
— Регин! — Андрей машет мне рукой, стоя у приоткрытой двери.
Выбираюсь из машины и выхожу под дождь. Не сидеть же тут всю ночь? Страшно одной. Вдруг молния опять шарахнет.
У меня нет чувства, что я попала в ловушку. Андрей не может ничего затевать против меня, ведь я — жена его друга, компаньона, начальника, наконец!
Пока добежала до порога, вымокла и вляпалась в лужу. Ч-черт.
Внутри дома холодно. Кажется, будто даже стены заиндевели.
— Я сейчас разожгу камин, — говорит Андрей. — Станет тепло.
Сажусь на кресло и обнимаю себя руками. Трясет. Как там Клим? Как до него дозвониться?
Спустя полчаса в камине полыхает огонь, и мне становится тепло. Я словно приросла к месту, и не хочу даже пройтись по нашему временному пристанищу. Мне все равно, что тут и как. Дождь утихнет, и мы отсюда уедем.
Андрей приносит мне чай, и я говорю тихое спасибо. Гипнотизирую телефон в надежде, что он чудом поймает связь, и я получу звонок от супруга.
— Все нормально? — интересуется мужчина.
— Я хочу домой.
О да, давай, похнычь еще, как маленькая девочка. Регина, тебе почти двадцать. Отец в твои годы уже фермой управлял наравне с дедом. А ты себя ведешь, как пугливая лань.
— Конечно, я отвезу тебя, как только прекратится ливень. Но скорее всего, нам придется заночевать в доме. Здесь всего одна спальня, так что… — замолкает, и я смотрю на него расширившимся глазами.
— Так что я посплю в кресле, — добавляет он, и я отмякаю.
Хватит уже подозревать человека во всех смертных грехах. Никаких скабрезных мыслей у него насчет меня нет, а если и есть, то не посмеет их озвучить.
— Пей чай, — кивает на чашку, из которой идет пар. — Он с травами, будешь спать крепко, да и не заболеешь после беготни под холодным ливнем. Кстати, не хочешь переодеться?
Смотрю на свою сырую футболку и отрицательно качаю головой.
— Клим будет нас искать, — делюсь своими опасениями.
— Я отправил ему смс. Не волнуйся.
— Правда? — радуюсь.
Слава богу, он знает, где мы, и если что приедет за мной. Я просто уверена, что приедет. Он не позволит, чтобы жена ночевала вне дома. Да еще и с чужим мужчиной.
Отпиваю чай, и мне неожиданно нравится его вкус. Допиваю до дна и чувствую, как меня клонит в сон.
— Пойдем, я провожу тебя в кровать, — говорит Андрей.
Зеваю во весь рот и иду за ним. Ложусь в одежде в постель, и он накрывает меня толстым ватным одеялом.
Клим придет за мной и разбудит, а пока я посплю. Перенервничала…
Просыпаюсь от чувства, что кто-то на меня смотрит.
Открываю глаза и вижу перед собой лицо Андрея. Вскакиваю, как ошпаренная. И осматриваю себя. В одежде, как и ложилась. Трусы тоже на месте.
— Андрей! Зачем ты забрался в постель? — визжу неприятным голосом.
— Прости, я замерз к утру и перебрался к тебе под одеяло. Извини, ладно? Клянусь, я просто лег рядом, чтобы согреться.
Господи, я проснулась в одной постели с посторонним мужчиной! Чтобы об этом сказал мой отец? А муж?? Как ему это понравится?
— Пожалуйста, не рассказывай об этом Климу, — молитвенно складываю руки на груди и слышу за спиной металлический голос мужа:
— О чем это мне не надо рассказывать?
Клим
В то утро я застал свою жену в постели с другим мужчиной. Ну как, в постели: Регина только что вылезла из нее, а Андрей все еще лежал.
Она так божилась и клялась, что между ними ничего не было, что я растаял и поверил.
Да и Андрей не подавал виду, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Спокойно объяснил ситуацию, что одеяло одно, дрова все спалил и замерз к утру, как пес… Поэтому и лег к моей жене. Прямо в одежде и рук не распускал.
Казалось бы, а что тут такого? Как бы я сам поступил в этой нестандартной ситуации?
Глажу щенка, который за восемнадцать месяцев превратился в огромную волчью тушку. К сожалению, их мать не выжила, и все шестеро — стали моими приемышами. Даже раскидывать их по разным объектам не стал, все в одном месте живут. Хорошие сторожа, не жалею, что взял.
— Ну, Óдин, что скажешь? — чешу довольного пса за ухом. — Вляпался я, да?
Óдин лижет руку и потявкивает вполголоса. Морщусь — все равно громкий лай.
— Клим Саныч, а чего это Вы здесь? — удивляется сторож Петрович.
— Да вот Óдина приехал проведать.
— Ну, Вы его прямо как божество назвали — Óдин, — фыркает пожилой мужик. — Великий и ужасный бог войны.
Óдин приболел немного. Предполагаем, что отраву для крыс случайно слопал, дурачина. Ведь не голодный, а метет все подряд.
— Собаки и есть божества, Петрович. Не предадут, будут верными всю жизнь.
— Ох, Клим Саныч… — бормочет сторож, догадавшись, что я только что вылил на него ушат своих проблем.
Наверняка он единственный, кто не слышал, о чем говорят в городе. Живет на ферме и ни с кем не общается. Кроме меня. Хороший он собеседник. С ним приятно помолчать.
Тоска. А в груди зияющая рана.
Поверил, идиот. Потому что хотел верить. Любимая ведь… А надо было тряхнуть их хорошенько. Глядишь, и сознались бы. Отпустил бы — куда бы делся? Если полюбила другого. А если просто интрижка, то…
Простил бы что ли?
Предала…
Убила меня, растоптала, унизила.
Обнять пса и рассказать ему обо всем, да при Петровиче стыдно. Да и Óдин меня не так поймет. Я ж не привык жаловаться. Всегда держу лицо. А теперь трудно.
Хочу, мать вашу, перевернуть весь мир. Вернуться в тот день на машине времени и дать в морду другу. За то, что посмел.
Сама бы Регина не осмелилась на него запрыгнуть — не то воспитание. Как ему удалось уговорить её? А если снасильничал?
Эта мысль обжигает изнутри, меня захлестывают эмоции. Убью! Да поздно кого-то убивать. Ребенка без отца что ли оставлять?
То-то Андрей и крутился вокруг Никитоса с самого рождения. Знал, понял, догадался, сука, чей он сын.
Не мой… Нет у меня сыновей, кроме шестерых заматеревших псов.
Интересно, можно ли умереть от предательства? Закрыть глаза и больше ничего не чувствовать?
— Клим Саныч, — Петрович напоминает о себе легким покашливанием. — А может, водочки?
— А давай.
Поднимаюсь на ноги и шатающейся походкой иду
