первого раза. Наследник! Ведь ему есть что наследовать. Ферма, поля, техника. Многомиллионный бизнес. Я не подсчитывал, может уже за миллиард оборот перевалил.
У Регины все есть. Всё, блять! На что положит глаз, то и получает. Бренды, шменды, сумки за полляма — пожалуйста, родная. Всё для тебя. Мне же ничего не жалко для любимой супруги.
А она… Просто слов нет!
В бешенстве стучу кулаком по рулю.
С лучшим другом. С человеком, которому я доверял, как самому себе. И от этого больно так, что распирает грудь. Сердце собралось на выход, ибо зачем дальше жить? Для чего вот это вот всё? — окидываю взглядом засеянные поля. Скоро уборка зерна, дел невпроворот, а у меня такое дерьмо в жизни творится, что лопатой хрен разгребешь.
Из дома взял Никиткин обслюнявленный платок. Два материала для сравнения передаю проверенному человеку, чтобы тот отдал на экспертизу. Мне самому в клинике нельзя светиться, сразу все поймут. А я не хочу. Не хочу, чтобы меня за глаза называли рогоносцем. Надо будет — лично каждому рот заткну.
Проведут тест на родство — этого достаточно, чтобы прищучить этих двоих. Если процент будет высокий, то не останется сомнений, что Андрей обрюхатил мою жену. И тогда…
Регина
Полтора года назад
— Климушек! — зову мужа. — Вставай, соня.
Муж не глядя нащупывает мою талию и закидывает меня на себя. Хихикаю и сучу ногами, пока он не приструнивает меня шлепком по попе.
Возмущенно соплю, когда он переворачивает меня на спину и нависает сверху.
— Поедешь с нами на рыбалку?
— Приглашаешь? — провожу пальцем по его утренней щетине.
— Даже настаиваю.
— Мм, вот как?
Они с Андреем вчера пьянствовали на нашей кухне и договорились до того, что поедут вместе на рыбалку. Вот прям завтра, то есть сегодня.
— А он возьмет с собой девушку? — любопытствую. — Кто там у него сейчас — Алла, Надя?
— Обе, — усмехается Клим.
— Вот же негодяй какой, а!
Как и любую приличную женщину меня возмущают беспорядочные половые связи. Если бы Клим был таким же, я бы никогда не согласилась выйти за него замуж. Но он другой. Однолюб и романтик.
Самый лучший на Земле!
Вчера он подарил мне котенка. Увидел случайно на дороге заблудившееся напуганное чудо, завернул в полотенце и привез мне.
Муж надеется, что котик отвлечет меня от мыслей о беременности. Но как бы не так…
— Я у врача вчера была, — говорю серьезным тоном.
— И что он сказал? — Клим перестает целовать мой живот и внимательно слушает.
— Сказал, что у меня внутри агрессивная среда, которая не пропускает твоих головастиков.
— И что же делать?
— Мне предложили сделать процедуру искусственного ввода спермы.
Клим отстраняется от меня, натягивает штаны и раскрывает форточку. В комнату врывается свежий воздух.
— Что скажешь, милый?
— А что ты хочешь услышать? — пожимает плечами. — Ради тебя я готов на всё. Даже отдать своих головастиков.
Взвизгиваю, спрыгиваю с кровати и крепко обнимаю его сзади.
— Тише, милая, задушишь, — смеется муж.
Мы собираемся на рыбалку. Андрей не пожелал взять с собой одну из девушек, и мы весело проводим время втроем.
Готовлю суп из рыбы на костре. Запахи, м-м — обалденные! Мужчины втихаря прикладываются к пиву, и я грожу им пальчиком. Ведь нам послезавтра сперму сдавать.
Мне хорошо. Хорошо вот так сидеть на природе и любоваться мужчинами. Они сдружились, и между ними почти не чувствуется разницы в возрасте.
Не без помощи Клима от простого работника Андрей вырос до уважаемого человека, ездящего на БМВ и покупающего породистых скакунов.
— А где же твоя Алла? — спрашиваю Андрея, сощурившись на солнце. Забыла взять солнечные очки, дурында. Морщины теперь раньше времени вылезут.
Клим отошел в лес за хворостом, чтобы подкинуть в костер. Андрей смотрит на меня ясным взглядом и едва заметно усмехается:
— Дома, должно быть.
— Почему с собой её не взял?
— Потому что она непроходимая идиотка.
Слышать такое неприятно, поэтому из женской солидарности говорю:
— Не надо так о ней.
Понятия не имею, что у них случилось, но Алла казалась мне умной девушкой. А еще я вспомнила, что она — сестра бывшей женщины моего мужа.
Андрей забирает из моих рук ложку, и я вздрагиваю, почувствовав его горячие пальцы.
Пробует суп и удовлетворительно кивает.
Протягивает мне ложку, но я не спешу брать, боясь опять соприкоснуться с ним кожей. Андрей кладет ложку на скатерть.
Чувствую легкое волнение, и не понимаю, чем чего оно вызвано.
От говорящих взглядов друга мужа? Или я всё выдумываю? Папа часто называл меня фантазеркой. Я же социально не активная, сложная. И мечтательница, да.
— Что-то Клима долго нет, — обеспокоенно смотрю в сторону леса.
— Наверное, вглубь ушел. Шашлычники все ветки обломали в радиусе километра, и ему пришлось отойти подальше.
— Костёр затухнет, а суп еще не готов, — сетую.
— Угли вполне горячие, — протягивает руку, проверяя жар. — Да все нормально.
Андрей смотрит на мою щиколотку, и я накрываю ее длинной юбкой. Я сегодня одета в стиле «цыганочка» и пахну от костра соответствующе.
— Не смотри так на меня, — говорю угрожающим тоном.
— Как?
— Как будто собираешься меня съесть. Подожди суп, скоро сготовится, — пытаюсь пошутить.
— Я не собираюсь тебя есть, — смеется Андрей, и у него на щеках появляются замечательные ямочки.
Почему мой муж редко смеется? Непорядок. Клим чаще хмурится, чем улыбается. У него даже глубокая складка пролегла между бровями, и мне все время хочется её разгладить.
— Просто завидую Климу, что у него такая жена.
Хочу спросить: «Какая?», но это будет выглядеть так, будто напрашиваюсь на комплимент.
Я не хочу, чтобы Андрей делал мне комплименты. Мне это ни к чему. Достаточно того, что муж каждый день напоминает мне о том, какая я красавица.
Подергиваю сережку в ухе и выглядываю из-за плеча Андрея в ожидании увидеть силуэт мужа. Пусть он скорее вернется. Мне не о чем, совершенно не о чем, говорить с его другом.
— Ты нервничаешь? — спрашивает Андрей.
— Нет, — веду плечом и прекращаю терзать серьгу. — Тебе не кажется, что скоро начнется дождь? — запрокидываю голову и смотрю на небо.
— Ничего, укроемся в машине.
— Лишь бы Клим вернулся до того момента, как он хлынет.
— Он вернется.
В молчании едим уху. Точнее ест Андрей, я же в беспокойстве ерзаю на месте, вскакиваю и хожу вокруг машины.
— Слушай, — не выдерживаю его безмятежности, — тебе совсем-совсем не волнительно за друга?
— Просто я не паникер. Вряд ли его съел медведь, если ты об этом.
Мне хочется выбить
