ходу: – Я бы тебя поцеловал, да боюсь, бороды запутаются.
Дуэйн посмотрел на потолок, потом снова на Джетро. Я видела, что мой мужчина недоволен, и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Вальяжной походкой подошел Бо, с легким поклоном улыбнулся мне и обратился к Дуэйну:
– Ну, входи уже, болван! Не заставляй свою женщину торчать на холоде.
Дуэйн сунул ему оставшийся пирог, повернулся, забрал пироги у меня и пихнул их Джетро. Затем снова повернулся, обнял меня за талию и поцеловал. Мои руки сами обвили его шею, и я страстно ответила на поцелуй. Когда мы наконец закончили, у меня кружилась голова, и я улыбалась, как дура.
– Вот теперь ее поцеловали под омелой. – Дуэйн прижал меня к себе. – И чтобы больше никаких вольностей.
– Под этой омелой, – поправил Джетро, подмигнув. Его лукавые светло-карие глаза казались почти зелеными. – Мы ее по всему дому развесили. Поблагодари Джесс за идею, а Клетуса – за творческое исполнение.
Обнимавшая меня рука Дуэйна напряглась, челюсти сжались, и он с силой повел меня вперед, тяжелым взглядом обводя братьев:
– Пошли, Джесс.
– Куда?
– Омелу искать и обезвреживать.
Не успели мы сделать и нескольких шагов, как на крыльце послышался шум – приехали Эшли Уинстон и Дрю Ранус.
Братья оживились и повеселели, обнимая сестру и передавая ее друг другу бережно, как национальное сокровище. На шум вышли Билли, Клетус и Роско – я заподозрила, что последний стоял за дверью, готовый тоже броситься на меня с поцелуями, как они между собой договорились.
Билли и Клетус появились со стороны кухни, и я предположила, что они что-то готовят.
Приятно было видеть, как сердечно Уинстоны приветствовали Дрю, улыбаясь и желая счастливого Рождества.
Я стояла в сторонке в ожидании своей очереди. Я не знала, пожать Эшли руку или осмелиться обнять. Или сначала пожать, а потом обнять? А целовать в одну щеку или в обе?
Дрю подошел к нам первым. Я видела его всего несколько раз, да и то издалека, в городском клубе на джем-сейшенах. Он играл на акустической гитаре, а по торжественным случаям и пел, но особой общительностью не отличался: когда он не пел и не играл на гитаре, его и слышно не было.
Дрю Ранус оказался высоким, выше Уинстонов, с густой светлой бородой и серо-стальными глазами. Он напомнил мне бога викингов Тора, если бы Тор подался в егеря национального парка и обзавелся превосходными манерами.
– Дуэйн, – сказал Дрю, пожимая руку Дуэйну, и мой мужчина одарил друга одной из своих редких улыбок.
– Дрю, ты знаком с Джессикой Джеймс?
Дрю протянул свою огромную ладонь:
– Джессика Джеймс… Вы преподаете в старшей школе, а ваш папа служит шерифом?
Я кивнула и вложила свою ладонь в его, ожидая уверенного пожатия. Однако Дрю просто держал мою руку в своей.
– Правильно, я преподаю математику.
– Высшую, – вякнул откуда-то с кухни Клетус. – И оценивает знания не по системе «средняя температура по больнице».
Я усмехнулась. Дрю улыбнулся, отчего глаза у него засияли, и неожиданно обнял меня.
– Добро пожаловать в семью, Джессика, – сказал этот великан, отодвинувшись и глядя с непозволительной для мужчины нежностью. К моему удивлению, я почувствовала, что у меня дрожит подбородок.
Ответить я не успела, потому что Эшли вдруг оказалась рядом, отпихнула Дрю бедром и спросила:
– Джессика Джеймс, а что, твой кот до сих пор покушается на людей?
Я открыла рот, но она, не дожидаясь ответа, заключила меня в мягкие, теплые и очень душевные объятия. Я бы сказала, что Эшли пахла блинчиками – вкуснейшими, масляными, воздушными блинчиками с ванилью.
Покончив с крепкими объятиями, она взяла меня под руку и увела от конгрегации бород в гостиную.
– Как я рада, что ты пришла! Я надеялась увидеть тебя вчера, но ты должна была побыть со своей семьей… Дуэйн говорил о ваших планах поехать летом в Италию, а потом в Грецию.
– Да, но Греция, наверное, уже в следующем году, смотря сколько мы пробудем в Италии.
– Если следующим летом вы еще будете в Италии, то я уломаю Дрю на поездку, – улыбнулась Эшли, глядя на меня своими голубыми глазищами. – Я всегда хотела побывать в Италии. Обожаю итальянскую пряжу – стопроцентный кашемир, «С. Чарльз Коллезионе»…
Эшли рассказывала об особой пряже, которую намеревалась закупить в Италии, а я обернулась и увидела, что Дуэйн стоит рядом с Дрю, и они смотрят на нас с обожанием.
Я улыбнулась Дуэйну, он улыбнулся в ответ, после чего я окончательно растерялась.
Он отказывался от такой замечательной семьи с праздничными шалостями, неизменной любовью и поддержкой, чтобы быть со мной! Чтобы объехать мир и разделить приключения! Я чувствовала себя счастливой.
А еще я была смущена и польщена – ведь ради меня Дуэйн оставлял дом. И про себя я поклялась, что он никогда не пожалеет об этом.
* * *
Дуэйн ходил по дому и снимал омелу.
Всю, которую нашел.
Он пропустил целый пук омелы в кладовой и вынужден был пробиться в начало очереди, чтобы спасти меня от своих братьев – всех, кроме Билли: тот подловил меня раньше под другой омелой, повешенной над дверью туалета на первом этаже. Правда, как истинный джентльмен, он довольствовался поцелуем в щеку.
Эшли забрала у Дуэйна весь урожай и затолкала омелу к себе в сумку. Она планировала развесить ее по дому Дрю и устраивать сюрпризы всю неделю, пока не придет время улетать в Чикаго.
Она действительно решила снова переехать в Теннесси в конце марта. Я обрадовалась: так у нас будет несколько месяцев, чтобы узнать друг друга. К тому же я по-прежнему считала, что парням необходима женщина в доме. Хорошая женщина, которая удержит их от излишней дурости, а Эшли любит братьев всем сердцем.
Обед прошел хорошо, я бы даже сказала – прекрасно. Парни вели себя шумно и весело и рассказывали истории из жизни Эшли и Дуэйна в надежде смутить их. С Эшли это отчасти сработало, но про
