нехотя отрывается от планшета. Биография Рубинского не на шутку его увлекла.
– А это правда про Афганистан? И про остров Русский?
Могла бы и не спрашивать. И так понятно, что правда. Он молча кивает.
– Почему вы раньше не рассказывали?
– Где? В интервью? Не самые подходящие темы. Артист не должен показывать публике изнанку профессии.
– Мне не рассказывали.
– Зачем? Чтобы ты еще чаще просыпалась по ночам и прижималась ко мне, дабы убедиться, что я живой?
Сашка тихо вздыхает. То есть он знает. Ну, конечно, он знает. Прижиматься надо все-таки аккуратнее, не будить человека из-за собственных фобий.
* * *
Утро следующего дня начинается крайне необычно. Открыв глаза от его «Доброе утро, просыпайся», Сашка видит Туманова с подносом в руках. На подносе две дымящиеся чашки, мисочка с его печеньем, которое Сашка иногда тоже ест, блюдце с нарезанным яблоком и тарелка с кашей. Каша, надо полагать, для него. Он знает, что Сашка никогда не завтракает, только пьет что-нибудь горячее.
– Тут должен был быть кофе. Но в нашей с тобой ситуации я решил, что какао подойдет больше!
Ставит поднос на кровать. У Сашки только что челюсть не падает. То есть он проснулся раньше нее, умылся, побрился, оделся, сварил какао (растворимого у них в доме нет, только нормальный, настоящий), нарезал яблоко и разогрел себе кашу? С его замедленными реакциями и слабой моторикой это – практически подвиг. И по какому поводу сей банкет?
Всеволод Алексеевич как ни в чем не бывало устраивается на кровати рядом с ней, берет свою кружку.
– Пей, остынет.
Сашка смотрит на него с любопытством. Это первый завтрак в ее жизни, поданный ей в постель. Как себя вести в подобной ситуации, она не знает. Если мужчина приносит завтрак – он же не накормить тебя желает, да? Или нет? В кино за этим обычно следует бурный секс. Но они не в кино. И ее Ромео имеет ряд особенностей.
– Я все проспала, да?
Сашка осторожно берет чашку и косится на настенные часы. Половина десятого. Конечно, проспала. Всеволод Алексеевич безмятежно улыбается.
– А куда тебе спешить? На завод к станку, что ли? Скушай яблочко.
Яблочки она ему обычно в кашу добавляет ради разнообразия. Но ему больше нравится их отдельно грызть. Сашку же с утра мутит от любой еды, даже от вида. Так что она мотает головой и делает еще глоток какао.
– Вкусный!
– Погода на улице чудесная. Сходим в книжный магазин? Ты вроде бы хотела? Книжку про Рубинского купим, а то ты с планшета читаешь, глаза портишь.
Теперь до Сашки доходит. Он старается ей угодить после вчерашней ссоры. Да нет, ну какая эта ссора, ссоры между ними быть не может. Скажем так – после вчерашнего недопонимания. Инцидента, который его расстроил, кажется, больше, чем ее. Отсюда и какао в постель, и книжный магазин. Знает, что походом по магазинам одежды или косметики ее не обрадовать, а стопка новых книг точно ей настроение поднимет.
– Давайте сходим, – соглашается Сашка и замолкает, не зная, что еще сказать.
Всеволод Алексеевич невозмутимо лопает свою кашу. Сашка смотрит на него и вспоминает все те рассказы разной степени невероятности, которые ей приходилось слышать в фанатские годы от женщин, которым довелось с ним не только переспать, но и проснуться вместе. Да, таких было много. И рассказов, и женщин. Кто из них рассказывал правду, кто привирал, а кто откровенно фантазировал, можно только догадываться. Она уже тогда старалась просто собирать информацию, а не оценивать эти истории. Сейчас, конечно, можно у него спросить, какие из них были правдой. Но, во-первых, он вряд ли помнит всех этих женщин. А, во-вторых, его такой разговор не порадует. Он даже о Зарине-то не очень охотно с Сашкой говорит, особенно в последнее время. И до Сашки стало доходить, каким образом, вступая в отношения с очень многими, он умудрялся сохранять и брак, и доброе к себе отношение со стороны бывших. Он не обсуждал жену с любовницами, и каждая женщина, с которой он делил постель, в тот момент была для него единственной и неповторимой. Наверное. Все это опять же всего лишь Сашкины предположения.
Так вот, возвращаясь к воспоминаниям, реальным ли, мнимым ли, его женщин. Практически все говорили о какой-то невероятной страсти. О сексе не только на рояле, но чуть ли не на потолке. Фигурировали в их рассказах и оградительные поручни на аллеях горного парка, и туалетные кабинки самолета, и даже комната с зеркальным потолком, где можно было наблюдать себя за столь интимным занятием и заводиться еще больше. Хм-м… Сейчас, с высоты собственного опыта, Сашка думала, что если поручни и могли иметь место, то кабинка в самолете взялась из какого-нибудь бульварного романа – уж слишком большой дядька Всеволод Алексеевич, ему в туалете самолета одному-то тесно. Да и зеркальные потолки ему вряд ли бы понравились. Но и не в потолках дело. Дело в страсти, которая если когда-то и полыхала в нем ярким костром, то теперь в лучшем случае тлеет где-то последними насквозь прогоревшими головешками. Все его красивые жесты, попытки ухаживать, они же, по сути, отеческие, а не романтические. И Сашка все прекрасно понимает. И другого ей и не надо. Но все равно интересно представлять, каким он был раньше. Всем вот так какао с печеньками носил или сразу переходил к активным действиям?
– Давай уже допивай и пойдем за книжкой, – говорит Всеволод Алексеевич, даже не подозревая, о чем думает Сашка. – Мне самому любопытно, что там дальше. Ты вчера на самом интересном месте уснула.
Сашка не просто уснула, Сашка после всех переживаний выключилась, едва почувствовав себя в безопасности, убедившись, что с ней рядом снова ее – домашний, понятный Всеволод Алексеевич. Так что прочитали они от силы одну главу. И сейчас она не будет говорить, что можно было бы продолжить читать с планшета и что глаза у нее ничуть не устают. Она понимает – он придумал им приключение, квест. Это очередной способ разнообразить одинаковые дни. Сейчас они пойдут за книжкой, будут ее долго искать на полках, заодно прихватят еще десяток, потом забредут в какую-нибудь кофейню, погреться, потому что погода-то хорошая, но все же ноябрь. И там, за столиком, в ожидании пряничного рафа, после которого обоим придется глотать таблетки, будут рассматривать добычу, искать картинки, обсуждать какую-нибудь ерунду, почти наверняка спорить. И зачем рушить такой чудесный сценарий практичным заявлением, что электронная версия всегда под рукой?
Сашка одним махом
