голос.
Присаживается за стойку бара.
– Разве я нарушил закон?
– Конечно! Ты в курсе, что у нас заявление на похищение?!
– Расследуйте. Я не скрываюсь. Похищения не было. Она добровольно здесь.
– Жасмин, подойдите к нам, пожалуйста.
Яся переводит на меня взгляд.
– Иди сюда. Садись. Не бойся. Это хороший, справедливый человек, – улыбаюсь я Иванычу. – Он поможет тебе.
Наливаю чаю и Ясе.
– Пей… – успокаивающе веду ладонью по спине, наблюдая, как её глаза испуганно увеличиваются.
Достаёт лист протокола.
– Ты должна честно ответить на его вопросы, Яся.
Достаёт второй.
– И ты тоже, Алексей. Как Вы здесь оказались, Жасмин?
– Он выгнал её.
– Помолчи! Не тебя спрашиваю! Жасмин…
– Я остаться на улице…
– В одном этом платье… – добавляю я. – В минусовую температуру. Очень длительное время.
– Помолчи. Дальше.
– Мне… как это… плохо… – касается она ладонями глаз. – Темно… слабость… от холод.
– Вам стало плохо?
– Да. Лёша… помог. И вот… – опускает она глаза.
Ну, слава тебе, Господи! – выдыхаю я.
– Спроси её, как она там оказалась, Иваныч.
Раздражённо хмурится, но спрашивает.
– Муж наказал, – неуверенным голосом.
Смотрит на меня, ища поддержки.
– Как наказал? Всё говори!!
– Сказал… что воспитывать меня… – кусает губы, глаза наполняются слезами. – На колени сказал стоять или на улице оставаться. Дверь замкнуть.
– Домашнее насилие! На улице было минус пять. Ветер. Снег. Иваныч, ну полчаса я выдержал смотреть на это! А потом она пошла на дорогу и встала там, закрыв глаза! Ты знаешь, как мимо нас тачки летают?!
Иваныч вздыхает.
– Я всё понимаю, Лёха. Но это не первая такая семья на моём участке. Знаешь, что бывает потом?
– Что?
– Он её покалечит. Она будет лежать полумёртвая и твёрдо, уверенно говорить: «Упала с лестницы». И НИ-ЧЕ-ГО не добьёшься больше. Бесполезно!! И это будет и твоя ответственность тоже.
– Да, а если бы я оставил её на дороге, то это статья! Не помню, как там?
– «Оставление в опасности».
– Да! И её муж должен быть осуждён по двум статьям, как минимум.
– Да Лёх… Никогда не даст она показания.
– Ясь? – перевожу на неё взгляд.
Непонимающе смотрит на меня.
– Твоего мужа должны судить за то, что он сделал. Тюрьма!
Отрицательно качает головой.
– Нет!! Нельзя! Нет! – категорически вскидывает ладони.
– Вот видишь?!
– Окей, пусть его Бог накажет, х*р с ним!
А может, и я когда-нибудь.
– Но насчёт похищения – бред. И вообще, Ясенька, дай свой паспорт.
Открываю перед ним.
– Совершеннолетняя девочка. Гражданка России. Не замужем. Спроси её, хочет ли она остаться тут или пойти к человеку, у которого жила. И вопрос решён! Разве нет?
– Жасмин. Вы хотите остаться здесь? Или проводить Вас домой?
– Я хочу… – вяло, нерешительно кусая губы.
И я не могу вдохнуть, умоляя её молча: «Говори правильно, Яся!»
Сжимаю под столом её руку, глажу пальчики.
– Жасмин?
– Я хочу остаться. Здесь.
Лицо идёт пятнами.
Закрываю глаза и выдыхаю.
– Короче, Лёха. Вопроса это не решает. К делу я показания пришью. И характеристику тебе дам отличную. Ты фигурировать как похититель не будешь, обещаю. Но как показывает практика, дела о пропаже не закроют. Подключат исламскую общину, их психологов. Они сделают справки о её невменяемости, и начнётся… Жалко очень девочку.
– Зачем ему это?
– Из принципа. Из понятий чести. Вернуть. Наказать. Три года назад была уже такая девочка здесь. Не знаю, чем провинилась, но сломал ей муж всё, что ломается. А потом отправил на родину в какую-то глушь. Инвалидом. Думаю, что уже и в живых её нет. Там же у них быстро. Сожгут, камнями закидают или удавят. Никто не спросит с них. До сих пор душа за неё болит.
– Что нам делать?
– Ты не сделаешь ничего. Придётся отдать.
– Ни за что!! Она теперь со мной.
Внимательно смотрит на меня.
– Ответственность вся теперь на тебе. Осознаёшь? Нельзя будет тебе её оставить. Она же, по сути, реально недееспособная.
– Осознаю. Не отдам.
– Ясно. Спрячь. Паспортными данными её не свети.
– Жасмин, – поворачивается к ней. – Мой тебе совет, как старшего, как отца: иди за Алексеем. Он парень ответственный, хороший. Нельзя тебе возвращаться к своим.
Даёт ей свою визитку.
– Меня зовут Анатолий Иванович. Если что-то случится плохое. Потеряешься там, или опасность будет какая-то – звони. Телефон есть у тебя?
Отрицательно качает головой.
– У мужа.
– Нет у тебя больше мужа. Есть человек, который очень хочет тебя наказать. И есть Алексей, который хочет помочь. Так на это всё смотри. Слушай его. Купи ей телефон, Лёха. Потеряется – больше не увидишь.
– Куплю.
– Ну и проблему ты себе нажил, Алексей, – обувается.
– Решим.
– «Голова холодная, руки чистые»… – внимательно смотрит на меня.
– Я помню, спасибо. Как мне сделать, чтобы наш закон её защищал?
– Как… Женись! И стирание памяти, в идеале. Потому, что главный её враг – это её память о том, как должно быть в их обществе. Она сама себе враг. Но она молоденькая. Перевоспитывай. Объясняй наши законы. И увези отсюда. Муж её… – прищуривается, понижая голос. – Он играет. Понимаешь?… Долги, кредиты. Думаю, не столько её ищет, сколько описанные подробно драгоценности. Понял меня? Не отступится.
– Понял, спасибо!
Он выходит, я замыкаю за ним и стекаю по двери вниз.
Мы с Ясей смотрим друг на друга.
Глаз она больше не опускает.
Внутри много разного. Страшно. За неё очень страшно.
Но и горячо тоже очень. Так горячо, что я не могу восстановить дыхание. Потому что…
– Ты должна выйти за меня замуж, Яся.
– Я – жена.
– Разве ты не слышала? Нет у тебя больше мужа. По нашим законам – ты незамужняя девушка. А на свою родину ты больше никогда не вернёшься. Выходи за меня?
– Выходи? Как это? Отец отдать должен… – растерянно. – Я сама не решать… Он уже отдать. Власть мужа теперь.
– Нет мужа. Здесь ты решаешь сама!
Её растерянный, недоумевающий взгляд застывает.
– Давай так, Ясенька. Мы с тобой подадим сейчас заявление. У нас будет месяц на «подумать». Если через месяц ты скажешь мне «нет»…
– Не понимаю, – расстроенно. – Зая-вл…
– Брак по нашим законам. Мужчина и женщина подают заявление в загс. Там написано, что они хотят быть мужем и женой. Добровольно. Им дают ещё немного времени подумать. И если они не передумали, их регистрируют, как семью. Законный брак. Государство признаёт их мужем и женой. Законно. Понимаешь?
– Что твой отец сказать? Позор!! Разведись, выгони! Детей не принять… Уб-люд-ки скажет!
– Да ты что?! Никогда так не скажет. Здесь – по-другому. Родители принимают, если жена хорошая! Любит их сына. Если он с ней счастлив.
– И всё?… – с
