сомнением. – Счастлив?… Как это?
– Я буду очень счастлив, если ты согласишься. Давай напишем такое заявление. Мне будет легче тебя защищать. Пожалуйста.
– Как я должна решить? – опускает она плечи, закрывая ладонями лицо. – Я – глупая. Что будет – не понимаю!
Подхожу, прижимаю к себе, чувствуя в очередной раз, как её тело тут же каменеет.
– Соглашайся. Выхода у тебя нет.
Кивает, горько вздыхая.
Да уж… Не так мне хотелось предложение делать и не такое «да» получать в ответ.
Но я счастлив и этому! Остальное выправим.
«Да», «нет»… Разве я решаю что-то на самом деле?
Неизвестность – это самое страшное для женщины. И мне страшно. Я не знаю, что стоит за его словами. За моими сказанными словами. Чем это станет на самом деле. Этот пожилой уважаемый мужчина сказал, что для меня лучше – слушаться Лёшу. Наверное. Больше мне слушаться некого.
– Ясь, нам нужно уехать отсюда сегодня.
– Таблетки…
– Сейчас дождёмся и поедем, хорошо?
– Как скажешь.
Критично рассматривает меня. Мне становится неловко.
– Не сядешь ты в нём на моего мустанга. Это ж придётся так задрать юбку… – вздыхает он. – Да и холодно.
Открывает шкафы, достаёт сумку. Какой-то белый шлем с тёмным стеклом. Похожий, но чёрный, висит у двери на вешалке.
– Ясенька, придётся переодеться.
– Нет одежды.
– В мою. Вот эти… – достаёт джинсы. – Они мне узковаты, на тебя должны сесть нормально. По длине подвернём. Талию подтянем ремнём.
– В мужское?! – доходит до меня.
– Да.
Следом появляется белая водолазка.
Звонок в дверь.
От мысли, что это может быть Джан… Мне хочется умолять Лёшу, чтобы он не открывал эту дверь!
Но он смотрит уверенно, спокойно.
– Это доставка.
– А если Джан?
– Я его сюда не пущу.
– Силой зайдет!
Почему-то он улыбается.
А мне страшно. Джан огромный, сильный, тяжёлый, немного сутулый… Как медведь! Лёша не такой. Гибкий, подвижный, пружинистый, как рысь.
Выходит. Подлетаю к окну! Всё так же снаружи закрыты ставни. Не видно ничего…
Я очень боюсь, что из-за меня может выйти «война» между ними. От страха и беспокойства не знаю куда деваться. Беру свой чай. Делаю несколько глотков. В горле режет… Вытираю со лба пот. Голова кружится. Чувствую себя физически очень грязной. Присаживаюсь на стул.
– Это доставка, – убеждаю себя. – Таблетки.
Но если Джан потребует меня, Лёша ведь должен отдать? Что потом?
Темнота и ужас.
Это доставка! Лёша сказал – доставка! А через дорогу Джан.
Вспоминаю его сердито сдвинутые брови и то, как недовольно, пренебрежительно кривит губы. И как хотелось всегда оттолкнуть его. Но ведь было нельзя…
Лёша возвращается с коробкой и пакетом.
После того, как он закрывает дверь, я выдыхаю, ощущая явственнее, как режет у меня в горле.
– Ясь, ты чего бледная такая?
Касаюсь пальцами горла.
– Горячего надо.
– Горло болит?
Киваю.
Ставит коробку на стол. Включает чайник.
– Это мёд, – ставит передо мной баночку.
Открывает холодильник.
– Ммм… Как это называется?
Поворачиваюсь.
– Кебаб.
– А это?
– Гёзлеме…
– Гёзлеме… – мечтательно. – Давай покушаем. Ты с утра практически не поела.
Подскакиваю.
– Сиди. Я сам.
Ну как же сам?… Зачем в жёны тогда берёт? Или просто сказал так, а я не поняла чего-то?
– Сядь, я сказал, – давит на плечи. – Я разогрею всё сам.
Достает из дверцы холодильника спрей от горла.
– Держи.
Беру в руки.
– Я могу пользоваться этим?
– Конечно. Какие-то проблемы?
Я уже и не знаю. У нас мужчины и женщины не используют одну посуду, средства гигиены. Но он говорил: «Чушь». Откуда мне знать, как в его доме нужно вести себя?
Держу в руках.
Достаёт мои таблетки. Разглядывает.
– Ты помнишь, какой день? Здесь пронумеровано всё. Если хочешь, съездим к гинекологу, чтобы он объяснил всё ещё раз.
Зачем он спрашивает такое? Как будто хочет моего смущения. Что мне говорить ему? И я молчу, опуская взгляд.
– Ясь?… Держи, – отдаёт. – Покушаешь со мной?
– Можно, не буду?
– Почему?
– Не голодная.
– Хорошо, переоденься пока.
– В мужское?…
– Ну что ты опять загрустила? – кладёт приборы на стол.
– Спасибо, – спохватываюсь я, сбегая из-за стола.
Нужно же быть благодарной…
Как я в этом пойду? Куда пойду?
Джан заставлял платья открытые носить, но это хотя бы платья были. А тут – в мужской одежде…
Мне уже всё равно. Будь что будет.
Поднимаю джинсы. Переодеться хочется очень сильно. Слишком тугой бюстгальтер так давит, что уже давно болит голова. И вышивка серебристым бисером на платье докрасна натёрла кожу.
Бросаю тоскливый взгляд на ванную комнату.
Лёша встаёт из-за стола, берёт доставленную коробку и кивает туда, куда я смотрела:
– Пойдем, Ясь.
В ванную?…
Вдвоём?!
– Я тебе покажу всё там и выйду. Ты же хочешь в душ, наверное? Или нет, давай я тебе горячую ванну наберу, чтобы ты согрелась как следует.
И он говорит что-то ещё, я почти не слушаю, меня заполняет каким-то безразличием.
Мне уже всё равно… Мне всё равно… Пусть делает со мной, что хочет… Выбора же нет… Я в его власти. Идти некуда. К Джану? Там ещё хуже будет. Правильно тот человек говорил.
Вода мощным напором бежит в ванну.
На маленьком столике появляется чистое полотенце и всё, что я заказала через Интернет. На вешалке – тёплый халат.
Стою, обняв себя руками и закрыв глаза.
Я не смогу расстегнуть это ненавистное платье сама, – доходит до меня. Там всё время заклинивает молнию.
Выключает воду. Пена стоит толстым пушистым слоем.
– Ясь… Я помогу?… – пальцы неощутимо ложатся на мою спину.
Закрываю лицо руками.
Он тянет молнию вниз. Несколько раз аккуратно дёргая её вверх, чтобы она пошла дальше. Расстёгивает до самых бёдер.
Тело сжимается. Я знаю, что он видит сейчас моё бельё и голую спину.
И он смотрит! Мою кожу жжёт от его взгляда. Я слышу и чувствую спиной, как неровно он дышит.
Голова кружится, колени подкашиваются от его дыхания. Или от страха. Или от стыда. Хватаюсь ладонью за стену.
– Халат, Ясь, – шёпотом выдыхает он. – Не надевай это платье обратно.
– Как скажешь…
– Если что-то нужно, позови меня. Не стесняйся.
Киваю.
Дверь за спиной закрывается.
Прикасаюсь ладонями к своим горящим щекам.
Не тронул.
Пока.
Но ведь это будет. Надо смириться. Никак не могу представить, как это будет. Если так, как с Джаном, я смогу терпеть. Главное, чтобы не хуже. Пожалуйста…
Кого я прошу?
Он меня теперь не услышит. Или в наказание сделает так, чтобы мне было хуже, больнее и страшнее, противнее!
На двери шпингалет. Я могу закрыть?
Не знаю.
