жена?!
Увы, сплетни тоже удержать было невозможно. Ведь через Симины руки, точнее, ножницы в этих руках за день проходило немало женщин, и среди них попадались и односельчане. Они и просветили молодую парикмахершу в том, что ее муженек таскается с некой Светланой, работающей в винном отделе продовольственного магазина. Сима ее даже вспомнила — она ведь иногда тоже заходила в этот магазин — довольно вульгарного вида блондинку, громкую и хамоватую.
— А ты ей волосенки-то обесцвеченные выщипли, — советовала работающая в том же магазине пожилая уборщица, которая пришла к Симе подстричься, а скорее всего, подпитаться сплетнями. — Уж до чего девка наглая, так к твоему и липнет! Титьки вывалит и ржет, как кобыла, губищи красные навыкате, смотреть пакостно, тьфу!
Вот, значит, какие ее Сергею нравятся… Доступные. Слышать такое в разгар работы было не просто неприятно — невыносимо. Что же он не на ней женился, а на Симе? Светлана ему вряд ли стала бы котлетки и плюшечки каждый день готовить. Зато наверняка в постели умеет штуки откалывать.
Воображение быстро нарисовало Симе картину — как она сама, в обтягивающем латексе алого цвета, в прыжке с разворотом выбивает сопернице зубы высоким и острым каблуком, и те вместе с фонтаном крови веером разлетаются вокруг них.
Вот как в таком состоянии наводить красоту?! Спохватившись, что чуть не отхватила клиентке ухо, Сима собрала остатки воли в кулак и, через силу улыбаясь, достригла уборщицу. А потом позвонила клиентке, которая должна была приехать через полтора часа на окрашивание, и, извиняясь, сослалась на очень плохое самочувствие.
Конечно, она теряла в деньгах, но какая уж тут сегодня работа?!
По всем законам жизненной логики у этой истории должен быть финал. И он, разумеется, настал — в лучших, а точнее, в худших традициях.
— Светка беременна, — выпалил Сергей неизвестно с чего победным тоном. — От меня! Так что у меня-то, как видишь, все в порядке.
— Вижу, — сухо сказала Сима, удержавшись от ехидного: «Вас поздравить?»
Больше ни слова не говоря, она взяла свою старую сумку с заветным конвертом и вышла из дома.
Глава 2
«В Москву! В Москву…»
— Мама, я развожусь с ним, — горько сказала Сима маме и, не выдержав, разрыдалась, уткнувшись в родное плечо.
— Девочка моя, — гладила ее мать. — Да давно пора было. Видела я, что тебе с ним несладко. А что я сделать-то могла? Бессловесная ты у меня…
— Мам, а что слова, — всхлипывала Сима. — Все одно к одному. Не любит он меня! Да и я его, наверное. Я вообще не знаю, что такое любовь!
— Любовь-то — она всякая, — растерялась мать. — Лишь бы лад был.
— Мам, ну это опять только слова!
И она рассказала матери все, о чем молчала раньше.
— Восемь лет прожили, и вон оно как, — растерялась мать. — У вас лада, получается, и не было… Если он в самом начале есть, то он никуда и не девается потом.
— Но поначалу-то все было хорошо! — плакала Сима.
— Так это по молодости, — вздыхала Екатерина Сергеевна. — А потом взрослеют, притираются друг к другу. А если вот такая грызня начинается да столько лет продолжается без просвету, то прекращать все надо. Даже если он и рук не распускает, как твой отец. Сколько уж ты мучаешься, а? Кому это надо? Я в свое время с отцом твоим так уж намучилась, что мне за радость просто покой. Может, покой — любовь-то и есть.
— Мам, да какой тут покой! — воскликнула Сима, у которой слезы лились, не переставая. — У меня на работе руки дрожать стали. Если я еще стричь начну вкривь и вкось, я и заработка последнего лишусь! Поедом они меня все едят из-за этого ребенка… Откуда я знаю, почему не рожаю, и никто не знает, ни один врач! А какая же это семья — без детей!..
— Ну, ты уж тоже, — тон Екатерины Сергеевны стал строже. — Не повторяй за другими ерунду. Вот у нас с Виктором Семеновичем нет детей не потому, что там что-то со здоровьем у нас или в семье что-то плохо. Душа в душу живем и без детей. Ты у нас есть, доченька! И Виктор Семеныч за тебя, как за свою. Вот это, я считаю, и есть нормальная семья, потому что мы заодно с ним. Уходи ты от своего Сергея к чертовой матери!
— Мам, так я ж к тебе приду, — фыркнула и одновременно всхлипнула Сима. — То есть получается, что ты чертова мать… а я вообще черт… чертовка!
Она подавилась смехом, и мать и дочь захохотали в обнимку.
Так их и застал Виктор Семенович.
— Вы что это, девушки, с ума сошли? — осведомился он, глядя на них с порога.
Те расхохотались еще пуще:
— Мы не девушки, мы чертовки!
— Поня-я-ятно, — махнул он рукой. — Веселитесь, я не мешаю. Пошел ужинать в гордом одиночестве.
Но ужинать в гордом одиночестве ему, конечно, не дали — помимо котлет «на десерт» главбух скушал известие о предстоящем Симином разводе.
— Давно пора, — припечатал он. — Промежду прочим, вот вам слушок о том, что у свекра-то твоего рыльце в пушку. Это я про его финансовые махинации в особо крупных. О продаже леса на сторону, еще кой-чего… Не прищучили покуда, да и своя рука в администрации есть, но по краю ходит.
— Откуда такие сведения? — прищурилась Екатерина Сергеевна.
— От верблюда, — построжел Виктор Семенович. — Меньше будешь знать, дольше не состаришься. Подавай, дочка, на развод. Сама. Основание есть — измена! И пусть только попробуют что-то вякнуть!..
…Бракоразводный процесс дело всегда неприятное. А Симин развод усугублялся тряской на людях грязного белья. Без суда, хоть и не было детей, все равно не обошлось. Свекровь зашла так далеко, что на слушании вылила на невестку не один ушат словесной грязи, и люди в зале стали шепотом обсуждать услышанное — и мнимые «загулы» невестки, и ее ранний аборт, повлекший за собой бесплодие. Сима была так потрясена этой наглостью, что чуть не заплакала, но им повезло с судьей — та на корню пресекала всяческие попытки очернить истицу.
— В материалах дела фактов об этом нет, — строго сказала судья. — Свидетели есть у вас, которые могут так или иначе подтвердить ваши слова?
— Нет, но… — растерялась свекровь.
— В противном случае суд может привлечь вас за клевету, статья сто двадцать восьмая УК РФ, — предупредила судья, и свекровь немного попритихла.
На развод — вследствие измены мужа — подавала именно Сима, чем глубоко возмутила всю мужнину родню. По их мнению, невестка должна была по
