мой малыш.
Руслан усмехается, складывает руки на груди и расслабленно опирается на кухонный гарнитур.
— Выбираешь, значит, по-плохому. Ну, смотри, у тебя был не такой болезненный вариант расставания с ребенком.
Его слова повергают меня в отчаяние. Толкают в пропасть, но я сильнее стискиваю зубы и приказываю себе стоять до конца.
— Ты ошибаешься, из нас двоих ты останешься ни с чем. Оставь нас в покое и роди себе своего ребенка.
Руслан стискивает зубы, и его челюсть словно становится шире.
— Мне нужен Тимур. А вот у тебя проблемы, — он выставляет руку и загибает пальцы, — у тебя долг перед банком, ты без работы, жилье под угрозой, потому что оно куплено на деньги моего отца и я вправе его отобрать в любой момент. Кстати, с чего вдруг мой отец тебе подогнал такую хату, а? За какие такие заслуги?
— Не твое дело.
— Ох, неужели все же после моего брата ты решила переключиться на моего папашу? Но что-то пошло не так?
Он откровенно меня оскорбляет. Насмехается. Ну все! Он достал!
Хватаю со стола кувшин, наполненный водой, и с наслаждением выплескиваю содержимое прямо в лицо этому гаду.
С удовлетворением наблюдаю, как на белоснежной рубашке Руслана расползается мокрое пятно, а по его лицу стекают капли воды.
Не могу сдержаться от смешка.
— Охладился?
Он делает несколько шагов ко мне. Чуть ли не вжимая в стену. С волос капает, но мужчина словно не замечает того, что он промок.
— Жди опеку, милая. И, поверь, я сделаю все, чтобы как можно быстрее вытащить своего племянника из этого притона, в который шастают левые мужики.
Рявкает так, что я сжимаюсь.
Опека все-таки пришла….
Это случилось как раз в тот момент, когда у меня в ванной долбаный сантехник устраивал погром и все переворачивал в поисках протечки, а я старалась разделиться на две части и уследить ещё и за Тимуром, который в этот день решил испытать меня на прочность.
— Ну что, хозяйка, придется короб с трубами вскрывать и встроенный бачок смотреть на предмет протечки, — вытирает руки о рабочий комбинезон мужик средних лет, а потом задумчиво почесывает бороду, — другого варианта нет. Я, это, пока тут вам не сделаю все, не смогу воду запустить. И, это, сами понимаете, что весь дом из-за вас без воды.
— Из-за меня? — в мой голос просачиваются истерические нотки, потому что вся эта свистопляска продолжается уже третий час.
Сантехник ходит между нашими этажами, периодически матерясь, ползает на коленках чуть ли не с бумажным платочком и ищет, где же то самое место.
— Ну не из-за меня же… мне ваще фиолетово, сидите без воды.
Пожимает плечами и собирается на выход.
— Ладно! — рявкаю. — Разбирайте свой короб. Боже…
Прислоняю холодную ладонь к пылающему лбу, в горле подозрительно першит с утра. Не хватало ещё для полного счастья слечь с простудой.
— Сколько?
Сантехник снова почесывает бороду, прищуривает один глаз, а я готовлюсь, что он сейчас попытается меня нагреть на приличную суму, но на мое удивление он озвучивает цену, которую я потяну даже без ущерба для нашего с сыном скромного бюджета.
Цепляю на себя маску, с каждой минутой мне становится все хуже, а я не хочу заразить Тимурку.
Но голова все сильнее раскалывается. Ощущаю, что горю. Собираюсь дойти до аптечки, чтобы достать градусник.
Из ванной доносится грохот и отборный мат. Меняю траекторию, залетаю в ванную.
— А вы не могли бы не выражаться, у меня тут, вообще-то, ребенок маленький!
— Это, прости, хозяйка, на ногу бачок грохнулся.
Я закусываю до боли губу, когда вижу, во что превратилась моя новенькая и аккуратная ванная. Перед глазами начинает плыть от слез, но я быстро выбегаю.
Я подумаю об этом потом, сейчас главное — не остаться без воды и решить проблему с протечкой.
— Нашел! — орет сантехник, отчего я подскакиваю. — Это в перекрытии сверху.
А я ощущаю облегчение. Значит, можно считать, что не я виновник потопа соседа снизу. Уже легче.
— Тимчик, пойдем покушаем, малыш, — собираюсь утащить сына в комнату, чтобы покормить, но меня тормозит звонок в дверь.
Закатываю глаза. Ну кого там ещё принесло?
Перехватываю Тима, усаживаю на одну руку, иду открывать.
В глазок вижу какую-то женщину.
— Кто там? — выходит настороженно, но ничего не могу с собой поделать. Вспоминаю слова Руслана про опеку, внутри все холодеет.
— Это опека, Доронина Мария, будьте добры, откройте дверь.
С выдохом дергаю дверь на себя и натягиваю на лицо улыбку.
— Добрый день, чем могу помочь?
Женщина смотрит на Тимура, потом встречается со мной взглядом, вопросительно выгибает бровь, когда видит на моем лице защитную маску.
А потом снова раздается мат со стороны ванной.
— Я пришла ознакомиться с условиями, в которых содержится Доронин Тимур Ренатович. Могу я пройти?
А мне хочется завопить, что нет, мать его, не можете. Потому что это мой дом и моя крепость. Но боюсь, что это сыграет против меня как какое-нибудь сопротивление. Сделаю сама себе ещё хуже.
Отступаю. Наблюдаю, как женщина переступает порог, хищным взглядом окидывает мою квартиру.
Из ванной появляется сантехник.
— Ну что, хозяйка, я пошел за материалом, буду потом заниматься всем этим. Готовьтесь.
Моргаю, перевожу на работника опеки взгляд, сглатываю вязкую слюну.
Ну почему все происходит именно сейчас?
Не завтра, не послезавтра, когда дома было бы чисто. А сейчас!
— У нас тут небольшая поломка по сантехнике. Проходите в комнату Тимура.
Вытягиваю руку в сторону двери, которая ведет к Тимуру. Женщина вскидывает голову, проплывает мимо меня. Все это время осматривается, делает какие-то пометки.
Чувствую, что мне от этой дамочки прилетит не одно замечание. Особенно если учесть, кто именно на меня её натравил. Значит, команда потопить меня любыми способами.
Просто прекрасно…
— Он пока спит со мной в одной комнате, но как только станет взрослее, сразу же займет эту комнату.
Сама не понимаю, для чего я без остановки оправдываюсь.
— А что с вами? — внезапно дама резко оборачивается, и мы с ней чуть ли не сталкиваемся.
Она наклоняется ко мне, зачем-то делает глубокий вдох, прищуривается. Пока я молча таращусь на этот цирк.
— Я чувствую себя неважно, решила защитить ребенка от возможного заражения.
— Серьезно? А может, вы решили от меня что-то скрыть? Запах, например?
Хлопаю глазами.
— Это… — давлюсь словами, — это на что вы намекаете?
Дамочка наклоняется ещё ниже, кажется, что наши глаза сейчас соприкоснуться друг с другом. Я втягиваю шею, чтобы избежать контакта с незнакомым человеком.
— А что у вас зрачки такие большие? И глаза
