красные?
Я уже откровенно нахожусь на грани истерики. Это она меня в чем сейчас пытается подозревать? Что я что-то запрещенное употребляю?
— Ну, знаете, это уже чересчур.
Меня подрывает от наглости этой тетечки.
— Вы посмотрели условия ребенка? На нем нет ни одной царапинки, ушиба или чего-то подобного. Кто вас на меня натравил? Брат мужа, да?
Дамочка захлебывается.
— Обороты сбавьте, уважаемая.
Поправляет на переносице очки и вся натягивается как струна. Только вот и я не собираюсь просто стоять и выслушивать о себе непонятно что.
— Я не отдам своего ребенка постороннему мужику. Уясните это, пожалуйста!
Шагаю к ней. А ей не остается ничего, кроме как отступать в сторону двери на выход.
— Я напишу, как вы тут со мной общались, — грозит мне пальцем.
Усмехаюсь.
— Вам важно, как я с вами общаюсь или все же условия моего ребенка и его внешний вид?
Распахиваю дверь и киваю, чтобы та исчезла из виду. Меня чуть ли не трясет от этой хамоватой мадамы, а она ещё смеет тут нос задирать и диктовать мне, как себя с ней вести.
Совсем берега попутала!
Я уже собираюсь захлопнуть дверь перед носом этой дамы, как дверь дальше по коридору открывается и на пороге соседней квартиры появляется женщина в годах.
Её глаза зажигаются каким-то мстительным превосходством.
— О, а я знала, что рано или поздно твою шаражку прикроют.
Дама из опеки как по команде тормозит и вопросительно смотрит на соседку.
— Что вы имеете в виду?
Соседка ухмыляется.
— Да к ней тут постоянно кто-то шастает. То мужики, то бабы. Достали.
Закатывает глаза, а я готова эти самые глаза выколоть. Ну что за идиоты вокруг меня?
— Да это заказчики, — вою от безысходности.
Дама из опеки награждает меня весьма красноречивым взглядом.
— Я сумки на заказ делаю, вот и приезжают забирать, чтобы быстрее и не ждать доставки.
Кажется, я уже готова сорваться на истерику… Иначе я не могу объяснить дрожь по всему телу.
Тимур прижимается ко мне и хныкает. А я напоминаю сама себе о том, что я так и не покормила ребенка. Ругаюсь про себя.
— Прошу прощения, мне нужно кормить ребенка. А вы можете без меня продолжить.
— Да я вам такую характеристику дам. Мамочка, тоже мне.
Стискиваю зубы посильнее, чтобы не начать уже орать матом на эту недалекую идиотку.
— Да делайте что хотите. Мне комфорт ребенка важнее, чем вы тут все вместе взятые. Просто подумайте своей головой, кому вы собираетесь передать малыша, который ещё частично на грудном вскармливании. Или у Руслана внезапно отросли сиськи? — рявкаю и все же захлопываю дверь перед ошарашенной теткой.
Выдыхаю.
Перевожу взгляд на Тимура, он удивленно хлопает своими разноцветными глазками и улыбается.
— Я тебя не отдам никому, малыш. Обещаю.
Зарываюсь в его волосики и вдыхаю этот неповторимый запах.
Если бы я тогда знала, как быстро это может измениться и не по моей вине…
После всех проблем с сантехникой меня все-таки срубает и я валюсь с температурой под сорок.
Пытаюсь справиться своими силами, но выходит отвратно, какой-то вирус полностью меня вышибает из колеи. Тимур требует к себе внимания, которое я не могу по причине болезни ему обеспечить в полной мере.
— Зайчик, ты бы не терся возле меня, а то я тебя точно заражу, — сдерживаю чих.
Тим наблюдает за мной с таким видом, что мне хочется рыдать.
— Да, — поглаживаю его по голове, — мама пока не в состоянии с тобой поиграть, и даже проползти до кухни, чтобы приготовить себе поесть. Только и хватает на твою еду.
Тим как-то странно кивает и уползает к своему уголку, в котором хранятся его игрушки. Массирую виски, чтобы преодолеть боль, как в дверь снова кто-то начинает ломиться. Точнее, звонить.
Со стоном отрываюсь от подушки.
Хотя, может, если прикинуться мертвой, то незваный гость уйдет? Есть такой вариант? Но, судя по повторному звонку, этот вариант мимо.
Остается надеяться, что это не сосед сверху, снизу или ещё откуда-то. Вроде сантехник все починил.
Прислоняю пальцы к воспаленным глазам. Иду почти на ощупь. Слух улавливает недовольное ворчание Тима, но я решаю, что посмотрю, чем там занят мой ребенок, как только разберусь с визитером.
— Кто там? — не хватает сил, чтобы открыть глаза и посмотреть в глазок.
— Маш, это Руслан. Открывай.
Прислоняюсь лбом к двери и скулю. Ну за что? Почему сегодня? Почему сейчас?
Дрожащими пальцами открываю дверь, и перед глазами все начинает плыть.
— Ты в порядке? — Руслан хмурится и смотрит на меня с беспокойством.
Хотя нет… уверена, что его беспокойство мне привиделось. Такие, как он, не умеют сопереживать другим. Они только приходят и отбирают то, что считают нужным.
— Все отлично. Что вам нужно?
Он морщится.
— Увидеть Тимура хотел. Игрушки привез.
Поднимает какую-то коробку, но я уже никак не могу сосредоточить взгляд на предмете. Все слишком темно, и боль головная невыносима.
— Маш, — Руслан откидывает коробку, — Маш, мать твою.
Слышу грохот и шуршание, а потом меня вырубает. Но удара я уже не чувствую, уплываю в темноту.
Не знаю, сколько я нахожусь в отключке, но, когда мне удается разлепить глаза, надо мной склоняется Руслан, а у него на руках Тимур.
Я пытаюсь вскочить, но все тело простреливает болью. Падаю обратно на диван, прикладываю ладонь ко лбу. Стону.
— Тихо ты, лежи. Я врача вызвал, сейчас будет.
— Какого врача? Зачем врача? — голос напоминает хрип полумертвого буйвола, а я морщусь от того, с каким трудом мне даются даже эти слова.
— Затем, что ты в обморок шарахнулась. А если бы я не пришел, и что, пацан бы один на один остался?
От его слов по коже пробегает мороз, меня передергивает.
— Ага, тряхнуло? Ты как себя до такого состояния довела, Маш? Скорую вызвать мозгов не хватило?
Кривлю губы.
— Можно не так грубо?
Руслан таращится на меня, как будто впервые видит. Переводит глаза на Тима.
— Не, ты слышал? Грубо ей.
— Дай мне ребенка, — протягиваю руки к Руслану, но он отдергивает сына.
— Вот ещё, чтобы ты его уронила от бессилия своего?
Стук в дверь. Открываю глаза, сталкиваюсь с двумя парами одинаковых глаз и сглатываю ком в горле.
— А вот и врач.
— Да, не стесняйся, чувствуй себя как дома, — хриплю и начинаю задыхаться от кашля.
— Я и не стесняюсь, — бросает Руслан в ответ и аккуратно ставит Тимура на коленки, тот сразу же подползает ко мне, — о нет, малыш, маме надо
