что может еще стать счастливой.
— Когда тебе к врачу? — тихо спросила Лика.
— В два.
— Уже на аборт?
— На консультацию.
«Значит, аборт не сегодня», — с облегчением выдохнула Лика, надеясь, что мама еще передумает.
— Тебе нельзя в таком состоянии за руль… Я отвезу, — тихо проговорила она и вышла из комнаты.
Знать, что способствуешь тому, что поперек сердца тебе лежит, отвратительно. Лика везла маму планировать аборт…
Сжимая руль, девушка судорожно искала выход из сложившейся ситуации, пока Арина, отвернувшись, прятала слезы под стеклами темных очков. Лика понятия не имеет, как делаются аборты и сколько времени на то, чтоб одуматься, есть у ее мамы. Она слышала где-то, что с горе-мамашами сначала проводятся беседы. Но сможет ли кто-то посторонний отговорить Арину, если она даже родную дочь слушать не хочет? Срок маленький. Наверняка, вопрос решится быстро, без всяких операций — дадут каких-нибудь таблеток и отпустят с миром. А если эти таблетки дадут ей уже сегодня? И ведь даже посоветоваться Лике не с кем, да и времени выяснять, что да как в таких случаях делается, у нее попросту нет.
Своими силами тут не справиться. Похоже, если кто и сможет тут помочь, то только один человек. От мамы ей влетит, конечно, но ничего, зато потом еще спасибо скажет. Лика вдруг свернула на стоянку возле одного из супермаркетов.
— Я только воды купить, — бросила она маме, потянувшись за сумочкой, и вышла из машины.
Скрывшись за дверью магазина, Лика достала телефон. Она долго не решалась набрать номер отца, не зная, как он отреагирует на новость и нужны ли ему вообще дети. А вдруг она этим звонком только хуже маме сделает? И все-таки внутренний голос подсказывал, что рассказать все ему — вариант не самый худший. Собравшись духом, Лика впервые набрала номер отца.
***
Стены медицинского центра давили равнодушием. Никому ни до кого нет дела. Хочешь рожать? Хорошо, поможем. Не хочешь рожать? Тоже поможем. Миллионы женщин бьются, сражаются каждый день за жизнь своих детей — миллионы не оставляют своим зародившимся детям даже шанса увидеть этот свет. Почему так? Почему одни детей хотят, а завести не могут, а другие готовы с легкостью от них избавиться? Почему врачи, чья прямая обязанность спасать жизни, вдруг помогают женщинам убивать своих детей? Почему жизнь зародившегося маленького человечка ничего не стоит? Лика этого не понимала. Не хотела понимать.
Пока Арина была у врача, Лика сидела на диване в светлом коридоре и ждала отца. Вся надежда теперь на него. Оказалось, своим звонком она сдернула его с совещания — ну что ж, пусть теперь решает, что ему важней.
И все-таки Арина и будущий ребенок оказались важнее. Через несколько минут Горский показался в коридоре — огляделся, заметил дочь и быстрым шагом направился к ней.
— Где она? Куда ее увели?
Уже по голосу его стало ясно: он не только растерян, но и зол, и напуган планами Арины. Лика даже засомневалась в какой-то момент в правильности своего решения — вот чтобы он маме скандал закатил, она совсем не хотела!
— Успокойся, пока никуда, она у врача. На консультации, — кивнула она на дверь кабинета, и Горский выдохнул.
— Я не понимаю, как ей в голову только такое пришло!
— Если ты собираешься кричать на нее и задавать подобные вопросы, то лучше уходи. Я тебя не за этим позвала. Ей не нравоучения сейчас нужны, а поддержка, любовь и забота. Твоя.
— Я понял, Лик, — кивнул Горский. — Извини. Не волнуйся.
— Сложно не волноваться, — вздохнула Лика, недоверчиво глядя на отца.
— Перестань видеть во мне врага. Просто… Просто у меня в голове не укладывается, что она может…
— Просто скажи мне, могу ли я доверить тебе свою маму, и не придется ли мне жалеть, что позвонила тебе?
— Лик, ну разумеется. Ты все правильно сделала.
— Надеюсь…
Лика смотрела в отцовы глаза, ища правду. Но не похоже, что он врет — просто волнуется. И от мысли, что ребенок будет, и от мысли, что ребенка этого уже сейчас может потерять.
— Ладно, — кивнула она, — я пойду тогда, не буду вам мешать. Ты ей все-таки сейчас нужнее…
Поверив, что оставляет маму в надежных руках, девушка обошла отца и направилась к выходу.
— Лик…
Лика обернулась — Горский, немного растерянный, смотрел ей вслед с виноватой улыбкой.
— Спасибо тебе.
Арины долго не было. Ожидая ее, несносную свою женщину, Горский метался по коридору и ломал голову: чем же он так снова провинился, что ни слова ему не сказав, она решилась на столь радикальный шаг? После пожара. После больницы. После той ночи, что нужна была обоим. По какому праву Арина единолично решает их судьбу? Судьбу их ребенка. Он помнил про свое обещание дочери, но как же хочется отругать Арину — сдержаться будет очень сложно! «Додумалась же! Аборт…» Он помнил, как счастливы они с Аринкой были, когда узнали о первой беременности — несмотря на тяжелое протекание, радовались каждому мгновенью, и ни ему, ни ей даже в голову не могло прийти мысли не то что прервать ее, а даже просто сделать что-то, что могло бы облегчить страдания будущей мамы, но навредить малышкам. А сейчас…
— Тьфу, дура! — выругался Горский, нервно потирая затылок.
Наконец, открылась дверь кабинета и, сжимая в дрожащей руке какие-то бумажки, вышла Арина — бледная, заплаканная… Взгляд ее потух, стал затравленным, когда вместо дочери увидела она перед собой человека, которого меньше всего ожидала здесь встретить. Горский держался — не кричал, не возмущался, но по глазам его недобрым поняла Арина, что он уже все знает.
— Где Лика? — тихо спросила она и отвела глаза, не выдержав взгляд мужа.
— Уехала.
Арина поежилась, будто от холода — впрочем, именно холодом и повеяло от его голоса. Он ждал объяснений, а ей… Ей нечего сказать ему. Она не готова рожать — и возраст уже серьезный, не для деторождения,
