— О Боже! Нет, не надо!
Ванесса впилась в клитор, словно пиявка, и начала быстро действовать рукой. Волна за волной, неописуемое блаженство окатило Монику с головы до ног, заставляя ее издавать короткие дикие крики.
Наконец обе женщины замерли, с удивлением прислушиваясь к шуму воды, льющейся на плиточный пол. Ванесса стояла на коленях, прижавшись к лобку Моники щекой и поглаживая ее ягодицы. Моника молчала, ощущая поразительную легкость и полное сексуальное удовлетворение. Вопреки ее ожиданиям она не чувствовала ни раскаяния, ни жгучего стыда. Ей было немного удивительно, как остро отреагировала она на ласки женщины, как быстро возбудилась и впала в экстаз.
— Все вышло так неожиданно, — наконец промолвила она.
Ванесса вскочила на ноги и прижала палец к ее губам.
— Молчи! — прошептала она. — Что случилось, то случилось.
Они вышли из душевой, молча вытерлись насухо полотенцем и оделись. Ванесса подхватила сумку с вещами и сказала:
— Не напрягайся, ведь нам обеим было хорошо!
— Да, верно, — смущенно пролепетала Моника.
— В другой раз не разрешай незнакомке мыть тебе голову! — Мулатка расхохоталась и ушла.
Моника встала перед зеркалом и стала сушить полотенцем волосы, глядя на свое отражение. Щеки ее пылали, вытаращенные глаза подернулись поволокой. Несомненно, ласки Ванессы ей понравились, так что жертвой сексуального насилия она себя не считала. Очевидно, мулатка ей понравилась с самого начала, только она об этом не задумывалась. Впервые она имела сексуальную связь с женщиной и не сожалела об этом. Напротив, случившееся стало своеобразной победой над собственным страхом. Так что у нее не было оснований быть собой недовольной.
* * *
Вернувшись домой, Моника обнаружила, что Джилл оставила ей послание на ленте автоответчика.
— Позвони, когда вернешься из тренажерного зала, и расскажи, как все сегодня прошло!
Моника решила, что звонить подруге она сегодня не будет, чтобы не выболтать ей свой секрет. Интуиция подсказывала ей, что о связи с мулаткой лучше помалкивать.
В спортзал она тоже не пошла на этой неделе, испытывая потребность в одиночестве. Ей хотелось разобраться в своих ощущениях и мыслях, обдумать свое дальнейшее поведение, чтобы не наделать новых ошибок. Робости перед Ванессой она не чувствовала, но полагала, что лучше сделать небольшую паузу, чтобы не ввести темпераментную мулатку в заблуждение. Не дай Бог, решит, что она сумела обворожить ее своими лесбийскими чарами!
Эмоциональная встряска, которую Моника пережила в душевой тренажерного зала, дала неожиданный эффект. Испытанный ею с Ванессой оргазм породил в ней мощный всплеск душевных сил, который стремительно вынес ее из омута отчаяния. Моника почувствовала уверенность в себе и готовность вновь броситься в стремнину жизни. Моральный аспект случившегося ее совершенно не тревожил.
Она чувствовала себя настолько обновленной, что даже пожалела, что договорилась с Хиллари, подругой по работе, поужинать вместе в пятницу вечером. Между ними не было прочных отношений, Хиллари вела себя довольно странно. Порой она всячески выказывала Монике свое дружелюбие и симпатию, но иногда вдруг становилась холодной и отчужденной, что наводило Монику на мысль о каких-то скрытых мотивах ее поступков либо о психопатическом складе ее натуры. Будь Хиллари ее близкой подругой, Моника скорее всего терпела бы все эти выходки. Но так как они были всего лишь коллегами, эта особенность ее характера вызывала у Моники раздражение. Однако теперь, когда договоренность об ужине была достигнута, отказывать ей было неудобно.
Случайно столкнувшись с Хиллари в коридоре в пятницу днем, Моника спросила:
— Так мы встречаемся сегодня вечером?
— Да, разумеется, — натянутым тоном ответила Хиллари. Она разговаривала о чем-то со Стюартом из бухгалтерии и, похоже, не хотела отвлекаться.
— Что ж, тогда пока! — сказала Моника, подумывая о том, не лучше ли все-таки провести этот вечер дома перед телевизором. Одиночество больше не страшило ее, она научилась получать от него удовольствие. Но раз Хиллари подтвердила свою готовность составить ей компанию, пусть и несколько грубоватым тоном, отступать уже поздно.
Вернувшись домой, Моника позвонила Хиллари, чтобы договориться о времени встречи. Трубку поднял ее сожитель Джеймс.
— Привет! Это ты, Джеймс? — спросила Моника.
— Да. А кто это?
— Моника. Я хотела…
— Как дела, Моника?
— Нормально. Я звоню вам, потому что Хиллари предложила мне поужинать с ней вместе сегодня вечером…
— Правда? Забавно, она еще не вернулась.
Моника нервно хохотнула:
— Ах вот как… Понимаю. Ну ладно, извини за беспокойство, возможно, сегодня у меня неудачный вечер.
Моника тяжело вздохнула и закусила губу. Винить самое себя ей было не за что, Джеймса тоже. Видимо, на дружбе с Хиллари можно было поставить крест.
— Она сказала, что поедет навестить свою маму и поживет у нее пару дней, — добавил Джеймс. — Выходит, она тебя подвела? Испортила тебе сегодняшний вечер?
— Это не так уж и важно, — ответила Моника, желая поскорее закончить разговор. — Поужинаю одна.
— Послушай, а почему бы нам не поужинать вместе? — спросил неожиданно Джеймс.
Моника оторопела.
— Я что-нибудь приготовлю, — продолжал настаивать он.
Холодильник Моники был пуст, она успела проголодаться.
— Нет, спасибо. Это будет не совсем удобно… — промямлила она, однако Джеймс стоял на своем:
— Отчего же? Ты ведь не допустишь, чтобы я съел все съестные припасы один и растолстел! — пошутил он.
— А что ты намерен приготовить? — рассмеявшись, поинтересовалась Моника.
— И в зависимости от того, понравится ли тебе меню, ты примешь решение? — уточнил Джеймс.
— Именно так! — ответила Моника.
— Как насчет морского черта, обжаренного в сухарях с чесноком? Разумеется, с картофелем и тушеной морковью на гарнир.
— Звучит заманчиво…
— Тогда приезжай, буду тебя ждать.
— Хорошо. Я буду у тебя через час.
Между Моникой и Джеймсом, другом Хиллари, установились добрые, приятельские отношения. Они встречались уже несколько раз, разумеется, в присутствии Хиллари, и прониклись друг к другу искренней симпатией. Он был внимателен и любезен, много и удачно шутил, и Моника, знавшая заносчивый и эгоистичный характер своей подруги, даже удивлялась, как этот интеллигентный, обаятельный мужчина уживается с ней. Ей не верилось, что он ослеплен ее красотой и пленен необузданным темпераментом. Вероятно, дело было в чем-то другом, возможно, эти двое просто привыкли друг к другу.
Сейчас, собираясь в гости к Джеймсу, Моника не испытывала никакого волнения, полагая, что он пригласил ее из вежливости, желая загладить вину своей любовницы. После суматошной недели Монике требовалось именно то, что он ей предлагал: сытный ужин и приятная беседа. Она надела длинную юбку-клеш и белую блузу, заперла квартиру и на своем автомобиле поехала по знакомому адресу. По пути ей в голову закралась мысль, что Джеймс, возможно, втайне симпатизирует ей. Но расскажет ли он об этой встрече Хиллари?
