пальцы мучительно щипают соски. Мне больно, но нас могут услышать. Лезу руками под свою кофту, пытаясь ослабить его хватку, но он только скручивает мои запястья, резко опуская
наши руки.
— Ты же хочешь этого, — горячо шепчет в шею, оставляя по всему её периметру короткие укусы. Останутся следы.
— Я не знаю, — едва слышно отвечаю, пока сердце пропускает пару ударов.
— Знаешь, — сильнее скручивает запястья, резко прижимаясь ко мне твердым пахом, отчего я ударяюсь низом живота о бортик раковины.
Понедельник. Сейчас.
Я хватаю телефон и, едва распознавая иконки экрана залитыми от слёз глазами, пытаюсь набрать ему сообщение.
Пирс
«Мне очень нужно что-то рассказать.
Есть место на завтра?»
Незамедлительный ответ через минуту.
Доктор Р. Х. Солсбери
Приходите завтра в 11:00 без подтверждений, внесу в журнал.
— Спасибо, — обессилено шепчу я, задыхаясь в истерике собственных чувств, словно он может меня услышать.
Сворачиваюсь на плитке калачиком, не в силах сдерживать рухнувшую плотину из болезненных воспоминаний и слёз.
Вторник. Сейчас.
Проснулась от дикой боли в шейном отделе и спине, тело бил неприятный озноб. Хотя, чего я хотела? Уснула на плитке и проторчала здесь всю ночь.
На часах семь утра. Неторопливо встаю с пола, пытаюсь потянуться.
«Если описывать самочувствие каким-нибудь сравнением, то меня переехала фура. Раз двадцать».
Тусклый свет улицы освещал бардак квартиры: теперь к нему добавились засохшие на входе сопли вперемешку с кровью. Надо бы убраться, раз время есть.
Осторожно тянусь к затылку. Короткие волосы засохли и стали похожими на сено. Небольшая рана покрылась коркой. После уборки в душ, нужно придумать что-то с укладкой.
В отражении на меня смотрит опухшая от слёз женщина с глубокими синяками под глазами. Взъерошенные волосы в оттенке горького шоколада, стрижка под мальчика (много лет называю её вымученный гарсон), сухие губы в заедах, темно-карие глаза, острый прямой нос с грубой переносицей и короткие ресницы.
«И эту неполноценную позвал в жены идеальный мальчик?»
Пять лет назад.
Всё семейство Моретти восседало за длинным стеклянным столом, осматривая подборку свадебных костюмов.
— Чудесно, — мать Микеланджело остановила девушку с пышным белоснежным платьем, ушитым жемчугом и стразами, — Оставьте, мы нашли его: в нём Пирс будет настоящей принцессой, а как оно подходит под смокинг нашего мальчика!
Платье было отвратительным. Оно мне не нравилось, но это никого не волновало. Слишком белое, чересчур блестящее, вычурное: сделанное для игрушки или её подобия. Я попыталась возразить выбору будущей свекрови, но она только рассмеялась и приобняла меня за плечо.
— Конечно, оно кукольное! Мы его поэтому и выбрали: ты только представь, какой красивой и утонченной ты будешь.
Вторник. Сейчас.
Недопитые бутылки вина, пустые пачки из-под сигарет, фантики конфет, немытые пластмассовые контейнеры — всё это летело в мусорку. Уже который месяц стоящие в посудомойке тарелки, наконец-то, отправились в шкаф — кухня стала похожа на себя, а не на склад всевозможных принадлежностей.
Пять лет назад.
— Мик, — хватаю парня за руку, пока мы находимся на безопасном расстоянии от его родителей, — пожалуйста, хотя бы ты донеси до них, что я ненавижу мёртвые цветы. Не нужно украшать зал их срезанными трупами, что погибнут через несколько дней. Есть множество вариантов создать красоту другими способами.
— Ты просто волнуешься, — он тепло улыбается и неспешно погружает в объятия, — расслабься и перестань переживать по пустякам, доверься нашей семье, всё будет на высшем уровне. У тебя будет свадьбанастоящей принцессы.
Вторник. Сейчас.
Шторы провоняли запахом сигарет — я не стеснялась курить прямо в доме, хотя знала, чем это чревато.
«Надо снять их — закину в стирку.
Ещё пройдусь щеткой по дивану и ковру, ведь как-то этот аромат можно убрать».
Пять лет назад.
Визажист цепляла на мои слабые пряди длинные волосы на заколках. Миссис Моретти сияла, наблюдая за преображением: на моей коже ещё никогда не было такого количества косметики, блесток и теней.
В зеркале от старой меня остался только взгляд, из-за которого будущая свекровь сходила с ума: нескончаемые вопросы о самочувствии, вечные нотации про недосып и плохую пищу. Она думала, что всё это — причины, по которым мои глаза не блестят.
«Я терплю это только ради Мика. Он любит своих родителей, а я люблю его. Свадьба пройдёт, и она, наконец-то, отцепится».
Вторник. Сейчас.
Квартира стала похожа на свою хозяйку: здесь было пусто, но чисто. О том, что здесь кто-то жил, свидетельствовал только уже въевшийся в стены запах сигарет.
«Теперь в душ, и к Солсбери».
* * *
Блондинка удивлённо вскинула брови и резко усмехнулась, увидев меня на пороге клиники.
— Вы прислушались и сменили терапевта? — облокотилась на стойку локтями, демонстрируя собственное превосходство.
— Вы всё ещё не поняли, что не имеете права так со мной разговаривать? — холл был пуст, ни одного пациента в ожидании приёма.
— Я просто интересуюсь, — она подняла ладони, состроив невинную гримасу с театрально преувеличенным морганием, — извините.
Солсбери не заставил себя долго ждать: пришел за пять минут до одиннадцати и осторожно уперся в мою спину дверью.
— Мисс Магуайр, не лучшая идея стоять в проходе. Не все так бережно открывают дверь и ожидают кого-то встретить.
Я отошла в сторону и коротко кивнула в знак приветствия, протягивая ему пакет со вчерашней одеждой. Изумление на лице администратора било все рекорды, она явно не ожидала его увидеть.
— Доброе утро, Джессика, — спокойно проговорил терапевт, расписываясь в журнале приёмов.
— Доброе, — неуверенно проронила девушка, — Вы же не работаете по вторникам.
— Неотложные дела, — он любезно ей улыбнулся и отложил ручку, кивнув мне в сторону кабинета.
* * *
Запах разряженного воздуха, свежесть и чистота — ничего лишнего. Отставив в сторону принесенный мной пакет, он первым делом закрыл окно.
— Я весь внимание, — снял серое пальто, повесив на спинку кресла.
«Все вчерашние мысли, которыми мне было необходимо поделиться, как на зло, испарились».
— Что вчера случилось? — вольно сел в кресло, задерживая взгляд на моем лице.
— Мой… — в горле запершило — я не была готова рассказывать о Брайане, но понимала, что должна, — мой любовник.
Солсбери заинтересованно склонил голову, протянув мне стеклянную бутылку газированной воды.
Два года назад.
Дикий мороз всё глубже проникал под кожу — я не могла успокоиться после произошедшего в ванной. Боль заполняла всё нутро.
— Так нельзя, — судорожно повторяла себе, осторожно поглаживая следы от укусов на шее и синяки на запястьях. Слёз не было, возможности дышать полной грудью тоже.
Стук в дверь. Он открывает её и виновато смотрит на
