Только её. Всё, что связано с ней. Даже тот факт, что она ненавидит еду.
— Можно мне переночевать здесь сегодня? — спрашивает Брук.
Я переворачиваюсь на спину, несмотря на то что хотел бы просто лежать здесь всю оставшуюся жизнь. Создавая между мной и Эм больше пространства, чем хотелось бы, я киваю Брук, чтобы она легла между нами. Она делает это без колебаний.
Я ненадолго встаю с кровати, чтобы выключить свет, но когда возвращаюсь, то нахожу свою дочь прижатой к моей жене. Это мило, на самом деле.
Однако.
— Теперь ты крадёшь ещё и мою дочь.
Я забираюсь в постель, держась на безопасном расстоянии от обеих моих девочек. Они обе хихикают, как будто это шутка. Им повезло, что я люблю их всех троих, иначе я бы не потерпел такого поведения.
Брук оборачивается, придвигаясь ближе ко мне, пока не оказывается достаточно близко, чтобы прижаться головой прямо к моей груди. Одна из её крошечных ручек обвивается вокруг моего тела, насколько это возможно.
— Не ревнуй, папочка.
— Я не ревную, — бормочу себе под нос.
На самом деле это не так. Я могу притворяться, но мне приятно видеть Брук счастливой и чувствующей себя комфортно рядом с Эмори.
— Я всегда буду любить тебя больше, хорошо, папочка?
Тяжело вздохнув, я, наконец, заключаю Брук в объятия, осыпая поцелуями её макушку.
— Обещаешь?
— Oui, promis[36].
Когда мои глаза встречаются с глазами Эмори, я вижу улыбку на её лице даже в тёмной комнате. Когда она замечает, что я пялюсь, Эмори произносит одними губами:
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — отвечаю я одними губами.
«Ты — всё, что мне нужно» — Don’t Deserve You by Plumb
Майлз
Четыре года спустя
Это один из редких дней, когда оба ребёнка в семь утра всё ещё крепко спят. В квартире тихо, и в кои-то веки я по-настоящему могу этим насладиться.
Мне нравится, что постоянно слышен детский смех, наполненный любовью и глупостью. Но время от времени мне требуется минутка, чтобы просто подышать. Просто побыть без ребёнка, требующего моего внимания.
Такое затишье случается нечасто. Иден всегда просыпается около шести утра. Брук иногда остаётся ночевать дома, но для меня девять — это ещё рано. То, что оба ребёнка спят в семь утра — это чудо.
Сейчас поблизости только кошки, но я предполагаю, что они тоже спят. Это тоже чудо, потому что обычно они мяукаю, требуя еды, едва мы с Эмори проснёмся.
Моя жена ещё спит, и если бы я мог, то остался в постели и провёл некоторое время, прижавшись к ней. Но мне нужно приготовить завтрак, потому что я знаю, что тишина нарушится очень скоро, и тогда Иден или Брук, или оба сразу придут ко мне и попросят еды. Они не спрашивают Эмори. Я бы тоже не стал, если быть честным.
Сегодня у них будут банановые блинчики, что-нибудь лёгкое. Может быть, ещё несколько нарезанных фруктов.
Как раз в тот момент, когда я собирался приступить к готовке, я слышу скрип открываемой двери. Я не поднимаю глаз, чтобы посмотреть кто проснулся, но довольно скоро понимаю, когда меня обнимают, укрывая одеялом.
Эмори со вздохом прижимается головой к моей спине.
— Возвращайся в постель.
— Дорогая, семь утра. Дети скоро проснутся.
Я чувствую, как она качает головой.
— Брук проснулась час назад.
— Тогда где она? Полагаю, с кем-то из моих друзей.
— Она спросила, может ли встретиться с Рисом. Я написала Колину смс, чтобы узнать, проснулись ли его родители, и он сказал, что собирался пойти позавтракать с ними, поэтому я спросила, может ли он взять Брук с собой. Он пришёл забрать её. Она сейчас у Картеров.
Ладно, это не удивительно. Брук часто встречается с Рисом. По крайней мере, три раза в неделю.
— Что насчёт Идена?
— Он сегодня с Греем.
Я отложил лопатку, задаваясь вопросом, что теперь делать с тестом. Наверное, охладить его и использовать позже.
— Вижу, ты избавляешься от наших детей, — я поворачиваюсь в объятиях своей жены, поднимая её лицо к своему, прежде чем запечатлеть нежный поцелуй на её губах.
— Угу. — Она улыбается мне с закрытыми глазами, всё ещё пытаясь сохранить сон.
— Зачем ты встала, если всё ещё хочешь спать, дорогая?
— Скучала по тебе.
— Я спал рядом с тобой всю ночь, — напоминаю ей.
— Да, но я спала, так что теоретически это не считается.
Я смеюсь, поднимая жену, чтобы отнести обратно в нашу спальню. Когда я, уложив девушку, пытаюсь выпрямиться, она обвивает руками шею, а ногами — бедра.
— Ты меня мало целуешь, — жалуется она, неся полную чушь.
— Мы с тобой оба знаем, что это неправда.
Она стонет.
— Отлично. Ты больше не говоришь, что любишь меня.
Ерунда. За три с половиной года не было ни одного дня, когда бы я не говорил ей этих слов. Даже когда мы ссоримся, я всё равно стараюсь сделать так, чтобы она знала, что я люблю её.
— Чего ты пытаешься этим добиться, Эм?
Эмори опускает руки и ноги, лёжа на кровати бесшабашной морской звездой. Я быстро накрыл её одеялом, чтобы она не замёрзла. Сейчас февраль, а это значит, что всё ещё довольно холодно. Мы включаем подогрев пола, но Эмори всё равно мёрзнет. Даже если бы было семьдесят семь градусов[37],то ей всё равно было бы холодно, несмотря на то что в нашей спальне около шестидесяти четырёх[38].
Она игнорирует мой вопрос, но я точно знаю, чего она ждёт.
— Ты останешься здесь, со мной?
— Да.
Эмори приподнимает для меня одну сторону одеяла, быстро укрывая моё тело, когда я ложусь рядом с ней. Она прижимается ко мне, обвивая меня рукой и ногой. Я прижимаю её ближе к себе.
— С годовщиной, Эм, — шепчу я, затем целую её в губы.
Она визжит, прижимаясь своими губами к моим сильнее.
— Ты не забыл, — шепчет она, когда мы отстраняемся друг от друга.
— Я бы никогда не забыл.
В прошлом году мы расстались на годовщину нашей свадьбы из-за отмены моего рейса. Мне пришлось отправиться в Лос-Анджелес из-за проблемы в Rêverie. Я хотел взять с собой свою семью, но, к сожалению, Брук должна была пойти в школу. Я имею в виду, я мог бы сказать, что она болела день или два, но мне показалось неправильным сказать, что она больна, а потом отвезти её в Калифорнию.
— Я решила не загружать сегодня юбилейный пост. Это будем только ты и
