Выбор у меня был, и он мне не нравился. Отказаться от этой бредовой поездки… что это за девушка? Никогда не интересовался простолюдинками, но ныне же обстоятельства просто вынуждают. Нужно отправить запрос в королевское информационное ведомство, а также предупредить Мэрит и Фрею о моём скором отъезде.
Вечером, после сбора крох информации о загадочной девчонке, мы с сёстрами собрались в апартаментах Фреи. Как ни странно, никто не паниковал, даже услышав о возможном скоропалительном замужестве. Фрея с чувством собственного достоинства присела на тахте возле кровати.
— Если ты принял решение ехать, Эрик, значит мы уже спасены, — веско сказала она, одной фразой выравнивая общий градус напряжения в комнате. — Другое дело, что мне не по душе эта идея от самого начала. Кто это вообще такая?
Я перебросил ей на колени папку, переданную мне главой информационного ведомства.
— Хелена Розенкарц. Школьница, семнадцать лет. Проживает с отцом с детства, о матери информации нет, кроме той, что она их бросила много лет назад. Абсолютно серая простолюдинка, коих миллионы. Не представляю, из каких соображений она так нужна Рочфорду.
— Смотри, Эрик, — Мэрит вытащила из файла изображение черноволосой женщины, с неуловимо знакомыми чертами лица. Я забрал из рук сестры фотографию и в голос прочитал подпись: "Брианна Уилсон (дев. Бергендорф), заместительница директора Джека Эшфорда в "Старшей школе Порт-Эвертона".
Немыслимо. Брианна. Именно в той школе, где учится Хелена Розенкарц.
— Совпадение? — хмуро прокомментировала Фрея. — Не думаю. Я еду с тобой.
Я укоризненно посмотрел на девушку: — Прошу, останься. Не хочу оставлять Мэрит наедине с Эрнестиной.
— Мэрит окажется в гораздо большей опасности, если ты не справишься с заданием, — отрезала Фрея. — Как ты станешь убеждать эту девчонку уехать с тобой? В мешке привезёшь? Или признаешься, кто ты на самом деле в надежде, что она побежит за тобой?
— Не успел обдумать такие мелочи, — признался Фрее. — Соглашаюсь с твоей правотой и буду благодарен, если ты составишь мне компанию.
Наш совет разошелся уже далеко заполночь. Предположительно, мне нужно связаться с Брианной, которая поможет приблизиться к Хелене, а дальше… я и сам не знал. Буду смотреть по ситуации, идиотизм которой уже выходил за всякие рамки.
Так я и брёл по ночному дворцу, лелея лишь одну мысль: Эрнестина не сможет расплатиться ни одной из моих сестёр в угоду своей жажды наживы. Я готов драться на их стороне до последней капли крови. Посмотрим, кто выйдет из этой схватки победителем. У меня получится выполнить задание в считанные дни и привезти эту девушку к концу недели. Последним буду смеяться только я.
В моих покоях находился сюрприз, довольно неприятный. Королева собственной персоной расположилась в моем рабочем кресле, рассматривая холст с почти законченной картиной.
— Ты хорош, — задумчиво произнесла она, проведя пальцем по лепестку фиолетовой розы. — Эрик, почему мы вечно ссоримся?
В кои-то веки мне не удалось скрыть эмоции, когда я отчаянно пытался это сделать.
— Ты хочешь отдать мою сестру проходимцу. Ты отобрала наше наследие, наше королевство. Ты, — я впервые решился на эти слова, — убила моего отца. У нас с тобой нет никаких предпосылок для теплых отношений.
У Эрнестины получилось побледнеть и покраснеть одновременно. Мои слова всколыхнули в её душе что-то, о чем она не хотела говорить. Но пришлось.
— Я не убивала Густава! — женщина рьяно вскочила с кресла. — Ты, глупое дитя, ещё меня в смерти своей матери обвини!
— А мне ведь и в голову не приходило… — оторопело ответил королеве. — Убрала соперницу?
Эрнестина сердито задрала нос едва ли не до потолка.
— Знаешь ли ты, что твоя мать была психически нездоровой? Я читала отчеты врачей за те года её жизни. Густав насильно заставил Офелию родить второго ребёнка, и это сломало её морально и психологически. Сломало её разум.
— Ты пришла сюда, чтобы сказать мне это?
— Нет, — мотнула головой она. — Это как пример того, что если следовать твоей логике, то можно предположить, что с Офелией справился сам Густав, желая смыть пятно позора с королевской семьи.
— Мать не была такой, — ответил ей, чеканя каждое слово. — Я её хорошо помню.
— Ты её почти не видел! — зло бросила Эрнестина. — Вы виделись лишь в моменты просветления её разума. Ты был ребёнком, и не мог трезво оценить её состояние. А ещё Офелия ненавидела Мэрит, так что тебе не стоит и дальше молиться на её портрет.
— Вздор, — я коротко хохотнул, — мать не оставила бы тогда архипелаг ей.
Королева промолчала, и я вновь убедился в собственной правоте, хотя от злости все ещё хотелось что-то или кого-то побить. Непродолжительное время тщательно старался привести мысли в порядок. Ей ведь это и нужно — обхитрить меня, сломить, но она не сможет. За все года не смогла.
— К чему это представление?
Эрнестина медленно поднялась с кресла, откинув плед. Её черные глаза неотрывно следили за мной, за каждым движением. Она приблизилась едва ли не вплотную.
— К тому, что не надо возводить свою мать на пьедестал, а из меня лепить чудовище, — сузив глаза, мрачно произнесла она, — когда ты и сам сын чудовища.
Теперь уже я не нашел, что ответить, а мачеха, снисходительно хмыкнув, устремилась к выходу.
— И да, Эрик, — она обернулась уже в дверном проёме. — Норвегия не смогла отобрать эти земли ни в одной из войн, а сейчас у нас есть шанс их получить посредством елементарной дипломатии. Просто прошу тебя, не упусти эту возможность и сделай все правильно. Иначе тебе же будет хуже.
Глава 8. Без права на ошибку
Хелена
— Мне за тебя страшно.
Это были первые слова, которые произнес Ривал после первого показа в вечернем телеэфире моего красочного перформанса. Прошло уже несколько дней, и ничего не изменилось; я даже не ходила в школу.
Наш телефонный разговор не прерывался уже, наверное, часа три, и грозился ещё столько же продолжиться. Я завернулась в плед на кровати, и пыталась сжаться, чтобы стать как можно меньше и исчезнуть, потому что смотреть на собственный позор со стороны просто невыносимо. А это видели тысячи людей по всей стране!
— Мне самой за себя страшно. Не знаю, даже, когда попаду на учебу — тут, конечно, тоже двойственная ситуация, потому что в школу я не хочу не только по этой причине, но Ривал уловил суть. Мы висели на телефонах почти до полуночи, и закончили разговаривать только когда у Ривала от усталости стал заплетаться язык. Благословив друга на крепкий сон, отправила его спать. Сама же открыла окошко браузера… вот для чего? В сотый, наверное, раз, стала пересматривать видео собственным участием, которым уже пестрели паблики социальных и видео сетей.
— "В одном из городов отметился вопиющий случай: выступление приглашенной на парад звезды было наглым образом прервано выбежавшей на сцену зрительницей. Исполнявшая в тот момент гимн страны Лара Хантинг прокомментировала событие: — Я так испугалась! Уже думала, что мне, как истинной артистке, суждено умереть на сцене!"
В глазах певицы блестели артистические слёзы, которые играли лучше, чем она. Я возмущённо захлопнула ноутбук. Откуда они откопали "гимн страны", если она пела что-то про "боль от назаживающей раны на сердце"?
Хотя чего я ждала? Поддалась эмоциям в момент, когда Ривал застал меня врасплох своим признанием, и побежала вытворять неописуемое ему в угоду. А он о тех словах даже не вспомнил! Весь вечер, что мы разговаривали, он и словом не обмолвился, что мы можем быть не просто друзьями. Правда, нужно отдать ему должное за то, что вовремя отцепил провод от моей ноги и стащил со сцены. Это дало нам возможность убежать ещё до появления полиции. Только вот мое лицо прекрасно просматривается на этом видео, и им не составит труда найти меня.
Я вздохнула. С таким раскладом мне теперь или из дома не выходить и помереть затворницей, или выйти и угодить в лапы служителей правопорядка, которые если и не упрячут меня за решетку, так оштрафуют точно. А денег у нас нет, так что все равно упрячут. Тут снова захотелось позвонить Ривалу, чтобы тот утром захватил дедову "Баретту", и мне было чем пристрелиться с утреца.
