перетерплю нахождение в том доме, а потом попрошу отправить меня пожить к бабушке на Кипр.
Поживу у нее хотя бы месяца три, а когда вернусь, Олег забудет обо мне. Зачем я ему, когда он может получить любую, и даже стараться сильно не нужно?
— Все хорошо. Это, правда, ненадолго? — уточняю я, прощупывая почву будто испуганный зверек, которому нужно укрыться от хищника.
— Конечно, милая, — кивает он и торопится покинуть салон.
Оббегает машину и открывает передо мной дверцу. Онемевшими пальцами я щелкаю кнопочкой, чтобы отстегнуть привязной ремень, и выбираюсь из спасительного укрытия.
Одергиваю подол все равно слишком короткого, радостно-розового платья и плетусь за дядей к дому. То и дело спотыкаюсь на ровном месте и молюсь про себя, чтобы мне не пришлось с ним столкнуться. Я умру от стыда, если Олег только посмотрит на меня, не говоря уже о том, что будет, если он прямо при дяде напомнит о том, что было. Он может, я уверена. Этот человек не знает границ и не имеет табу.
Мы заходим в просторный холл, а из него попадаем в охотничью гостиную. Здесь всегда пахнет кровью и смертью. Со стен на меня взирают блестящими искусственными глазами чучела животных, а в стеклянных витринах опасно поблескивают лезвиями-кровопийцами ножи. У Олега огромная коллекция клинков, и он показывал мне своих любимчиков прямо из рук. Тех самых рук, которые ласкали меня там, где не касался еще ни один мужчина.
— Я скоро, дорогая, — пытается успокоить меня дядя.
Унять дрожь кажется невозможным, и я просто киваю в ответ, пытаясь не разреветься.
Стараясь не смотреть на меня, дядя идет в сторону лестницы. Провожаю взглядом его фигуру со сгорбленной спиной, пока дядя не скрывается в недрах второго этажа.
Я сажусь на краешек дивана и принимаюсь ждать. Растираю пальцами горящие огнем виски. Голова болит так жутко, что даже подташнивает.
Оглушительно хлопает дверь черного хода, и я вскакиваю на ноги. Поворачиваюсь на каблуках и буквально утыкаюсь в его суровый взгляд из-под насупленных бровей.
— Добрый вечер, Агния, — проговаривает хрипловато, совсем как тогда, когда творил с моим телом, что хотел.
— Дядя Ильдар ждет тебя наверху, — выставляю я эту фразу как щит.
— Пусть так, — ухмыляется Олег и подходит ближе.
Пячусь, семеня на высоких шпильках, но Олег в несколько широких шагов уничтожает разделяющее нас спасительное расстояние и хватает меня за запястье. Его пальцы жесткие и горячие. Они словно капкан.
— Отпусти, — шепчу я, готовая упасть в обморок.
— Куда собралась, Агния? — угрожающе шипит он, притянув меня так близко к себе, что я касаюсь его мощной груди, обтянутой светло-серой рубашкой.
— Я закричу, если не отпустишь, — обещаю я. — Дядя не даст меня в обиду.
— Дядя? — переспрашивает Олег Цербер, зловеще улыбнувшись. — Ты же знаешь, что в этом доме на каждом этаже есть изолированный вход.
Крепче сжимает пальцы на пульсирующем от боли запястье и тащит меня к двери. Распахивает ее и приказывает:
— Посмотри на подъездную дорожку. Видишь там машину своего защитника?
Он меня не отпускает. Пальцы давят на кожу, умножая боль и, вероятно, оставляя синяки, но это неважно. Я, напрягая глаза, вглядываюсь в светлый от яркой подсветки сад, скольжу взглядом по воротам и подъездной дорожке, что тянется от них. И как бы я ни старалась, я не нахожу дядину серебристую машину.
— Почему он уехал? — бормочу я.
Олег захлопывает дверь прямо перед моим носом, с силой дергает меня за руку и прижимает спиной к стене.
— Так он тебе ничего не рассказал? — ухмыляется он, склонившись надо мной.
Цербер так близко, что я слышу его дыхание, и никуда не могу деться от тяжелого терпкого запаха табака и ванили.
— О чем? — спрашиваю я, внезапно осмелев.
Храбрость вспыхивает в груди ярким факелом. Я буду сражаться за себя. Теперь он не получит так просто того, что желает. Я не легкодоступная девка. Я не такая, как все его пассии.
Я так хочу и дальше быть храброй, но его взгляд гасит мой протест и ставит на колени. Цербер чувствует мой страх. Знает, что я смирилась, а потому разжимает пальцы.
Отходит к стеклянному столику с выпивкой в прозрачных графинах и сигарами в деревянных кейсах и смотрит на меня с любопытством.
— Я думал, таких, как ты, уже не осталось, — проговаривает, припирая меня к стенке очередным взглядом ярко-синих глаз.
— Зачем ты все это делаешь? — выдыхаю я, чувствуя, как горло парализуется подступающими всхлипами.
Молчит. Раздевает взглядом. Подчиняет себе. Играет, не заботясь о моем согласии принять участие в игре.
Подходит ко мне медленно, громко стуча металлическими набойками на каблуках дорогих ботинок. Он так близко, что я вжимаюсь в стену, лишь бы не коснуться даже случайно широкой мускулистой груди.
Отворачиваюсь и смотрю в сторону, потому что колючие глаза, обычно голубые, а сейчас васильково-синие в тусклом свете, прожигают меня насквозь.
— Дрожишь, — обжигает мой висок его томный шепот. — Я пугаю тебя, Ася?
Глава 5. Олег
Вот и она. Девочка по цене «Феррари». Что ж, стоящее вложение. И доставка такая быстрая. Ильдар славно отработал свои «тридцать серебряников».
Ее розовое, почти кукольное платье хоть и обнажает только стройные ножки, позволяет понять, что под этой тряпкой скрывается ладная фигурка. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не сорвать его прямо сейчас. А еще так и тянет выдернуть заколки из волос, чтобы русая грива рассыпалась по плечам и прибавила ее образу еще больше волнующей невинности.
Склонила голову набок и не смотрит на меня, будто я чудовище какое. Впрочем, девочка, наверное, наслышана о всех моих «подвигах». Хотя сложно поверить в то, что Асечка, которая строит из себя ангелочка, не понимает, что мой суровый нрав в
