Охранник уже привык к моим ранним приходам, да и сослуживцы тоже.
— Доброе утро, Константин Евгеньевич, — привычно встала поприветствовать вошедшего шефа.
— Утро добрым не бывает. Сделайте мне кофе, и нам нужно поговорить.
Кофе сварен, в кабинет шефа вошла через несколько минут. Евгенич сидел в кресле, потирал переносицу, что означало "у нас проблемы", кофе мало обрадовал шефа, скорей он его даже не заметил.
— Что случилось, Константин Евгеньевич?
— Мы летим в Магадан. Юрский завис в Питере, поэтому еду я и вы.
Понятно, процесс сложный, рядового юриста отправить не могут, а я в теме и знаю все документы, шеф, судя по покрасневшим глазам, всю ночь изучал материалы. Летим, так летим, не в первый раз.
— Вылет через три часа, так что за вещами ехать некогда, я созвонился с филиалом, нас встретят с теплыми вещами, все нужное на месте купим.
Привычно взяла паспорт, корпоративный мобильный и ноут, закинула свою сумку в сейф, собрала нужные документы, вызвала машину до аэропорта.
Почти полный чемодан бумаг и бесконечные часы перелета в компании уставшего шефа, нас действительно встречали у трапа, замерзнуть мы не успели. Суд, ознакомление с делом, у ответчиков есть привычка документы в суд передавать, а истцам не направлять, так что лучше томики полистать и отфотографировать. Встреча с юристом филиала. Ужин в компании директора дочерней компании, пара встреч с партнерами.
Вечером в гостиничном номере наконец-то смогла подумать о том, что не сделала. Никого не предупредила об отъезде, а самое страшное, что уже и не предупрежу. В командировках юристам запрещено пользоваться личной техникой, звонить с корпоративного телефона по личным вопросам тоже нежелательно, служба безопасности проверяла звонки. Раньше меня это не напрягало. А сейчас невозможность позвонить ему вызвала панику. Ведь сама не стала сохранять его номер и свой не дала, говоря, что мы ненадолго вместе, отшучиваясь, что все это только помешательство, и скоро станем нормальными людьми. Просто вместе, случайно, никаких обязательств.
Можно позвонить Шарлотте и выяснить его телефоны, но тогда подруга узнает о нас, и неизвестно, как отнесется к этому Сигер.
Будь что будет.
А если ничего больше не будет? Если я больше его не увижу?
Боль, страх, тоска так и не дали уснуть.
В Магадане мы пробыли почти неделю, процесс пошел, и судья, входя в наше положение, переносил слушания на следующий день, но рассмотреть так и не удалось, противники каждый раз придумывали новые причины для переноса рассмотрения. В пятницу суд перенесли на три недели, и необходимости находиться здесь больше не было. Первым же рейсом вернулись в Москву, пришлось заехать на работу, документы надо вернуть на положенное место, таскаться с ними опасно, да и сумка с ключами в сейфе. В субботу на работе много людей, словно трудовой энтузиазм захватил всех, у кого нет семьи.
Десятки неотвеченных вызовов, сообщений, извещений. Первое место по попытками дозвониться заняла Лотта, второе какой-то "чурбан", так и не смогла вспомнить, кого записала так неблагозвучно. Просмотрела почту, бумаг набралось много, но ничего действительно срочного среди них не было.
На улице меня никто не ждал. А может, и к лучшему? Пока я не так сильно погрязла и могу остановиться? Могу ли? Если бы он сейчас был здесь, то точно бы не остановилась.
В здании напротив, на третьем этаже, горел свет, значит, Лотта тоже работает, можно заглянуть на огонек. Это лучше, чем возвращаться в пустую квартиру. Лоттка меня как-то странно встретила, привычной живости в ней не было.
— Поедешь со мной.
— Куда?
— Разбираться со своим любовником.
— С каким любовником?
— А с тем, что из меня несколько дней твои адрес и телефон вытрясал вместе с душой. Я, конечно, не дала, ты же запретила. Но еще пара таких бурь, и мой парусник пойдет ко дну. Что, не могла сообщить, куда уехала? Позвонить не могла? Твоих из отдела спрашивать бесполезно, но девочек могла предупредить.
— Меня саму перед фактом поставили, я даже вещи не смогла собрать.
— Ладно, прости, Ланочка, у нас тут и так дурдом, а еще Сигер из меня жилы тянул. А я не знаю, давать контакты, не давать, может, ты его знать не хочешь. Ты же такая скрытная.
— Я не знала, как об этом сказать. У нас просто спальные отношения.
— Светлана, это твое личное дело. Так, нам скоро уезжать.
— Куда я в таком виде? Я лучше домой.
— Сбежать решила? На тебя непохоже. Или все так серьезно? Ты влюбилась?
— Хуже, я его люблю. А если я приеду, а он меня бросит? Вот прям там и бросит, а?
— Глупости, зачем бы он тогда тебя искал, только в костюме туда ты точно не пройдешь, но это решаемо.
Лотта раскрыла шкаф и через несколько секунд извлекла белое шелковое платье.
— Тебе пойдет, хорошо, что у нас с тобой фигуры одинаковые и с Мари, а вот размер ноги у меня с Натой и Аськой одинаковый, но туфли мне не достаются. Переодевайся, сейчас тебя подкрашу, и волосы распустишь, как завидую твоим прямым волосам, махнулась бы не глядя.
Через несколько минут я не узнала себя в зеркале — фея, просто фея, а не замученный перелетом ассистент директора юридического департамента.
Охрана нас пропустила, Лоттка сказала какие-то магические слова, двери распахнулись и открыли нам ночной мир Москвы.
Может, Шарли ошиблась, Николая здесь нет? Уже два часа здесь блуждаю, а его не видно. Я даже на Грекова наткнулась, он, если и удивился моему присутствию, вида не подал. Это было какое-то награждение. Как только Лотта сошла со сцены, ее тут же перехватил Максим Егоров, давний воздыхатель. Многие считали, что Шарлотта просто динамила поклонников, но люди, близко ее знавшие, прекрасно понимали, что это не притворство и не игра, она действительно считала, что увлечься ей никто не может и все это выдумки, и расставалась с мужчинами раньше, чем возникало что-то, хоть немного похожее на симпатию. Вот и сейчас Максим ждал от нее ласки и нежности, а получил чмок в щеку.
Пора домой, Лотта ошиблась, его здесь не будет, пора возвращаться в пустоту. Ночь была холодной, и щегольское пальто, дополнение к платью, не могло согреть, а может, я мерзла, потому что осталась без Николая.
— Ох, дамочка, любите, чтоб за вами мужики гонялись.
Голос заставил меня замереть, голос, уставший и такой родной, сейчас в нем не было той легкой самоуверенности и насмешки. Сигер повернул меня к себе и заставил смотреть в глаза.
— Ты решила меня бросить?
Серьезное лицо, он не улыбался.
— С чего ты взял?
— Исчезла, не сказав ни слова, а сейчас из зала сбежала, стоило мне войти. На звонки не отвечала. Ты решила меня бросить?
— Я не видела тебя. Меня отправили в командировку неожиданно.
— Ты могла позвонить.
— У меня нет твоего номера.
— Есть, я несколько своих визиток пристроил в твою сумку, ты же не спросила его у меня. Да и внес свой номер в твой телефон давно.
— Я не хочу связывать тебя, ты мне ничего не обещал и ничего не должен.
— Ты меня бросишь?
— Нет, пока ты сам не захочешь расстаться, я не уйду.
— Я тебя не отпущу. Я ждал тебя у офиса, ждал у дверей квартиры, я так боялся, что ты меня бросила. Я хотел придушить Лотту, она не давала мне рабочий номер, на твоей работе мне тоже ничего не могли сказать, дома тебя не было. Я ведь не знаю, как я буду жить без тебя.
— Я тоже не знаю, как смогу без тебя.
— Сейчас мы поедем к тебе, ты соберешь свои вещи и переедешь ко мне, и больше никогда, слышишь — никогда меня не оставишь.
Скоропалительные свадьбы лучше устраивать, когда у тебя есть такая подруга, как я. И ресторан в самый сезон раздобыла, и быстренько артистов нашла, и много чего другого полезного подсказала. Может, ради этого и были мои мучения с "всего-то триста писем"?
— Лотта, спасибо, что не смогла пойти и отправила вместо себя Лану.
Я опять стояла вся пунцовая, подумаешь, отдала приглашение. Но на этом моя пытка не прекратилась, кто-то начал отпускать шуточки о том, что я в свахи записалась и поставила план по разрушению компании Грекова путем отправки в декрет всех секретарей компании. Павлин мимо эту шутку не пропустил и как-то очень пристально меня разглядывал, хорошо Максим прикрыл, а то просверлил бы Павлин дыру в моем теле.
