Глаза открылись с трудом.
— Где я?
— Вторая серия, ты у меня в квартире, в моей постели, просто спишь, ничего не было.
— Точно?
— Точнехонько, ты уснула, я перенес тебя, но ты так сладко спала в моей кровати, что решил лечь рядом.
— Еще скажи "мои намерения были абсолютно чисты"?
— Не скажу, надежда, как известно, умирает последней.
— Спасибо за заботу, но мне домой пора.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем домой, там тебя никто не ждет?
— Вам-то что?
— Просто мы можем провести хороший вечер и ночь, а не сидеть одиноко по домам.
— Уж вы-то точно не будете маяться в одиночестве.
— Лана, ты слишком много думаешь о последствиях, а попробуй просто насладиться тем, что есть сейчас.
Тоже мне змий-искуситель. Я выбралась из спальни, колено уже не ныло, и могла нормально передвигаться, но мои надежды на скорое избавление от общества Сигера не оправдались.
— Дверь открой.
— А что мне за это будет?
— Голову тебе не оторву.
— Нет, мне это не подходит. Я согласен на поцелуй, на настоящий поцелуй, если он меня устроит, то я тебя выпущу.
— Нет.
— Боишься? Сухарик струсил?
Мне оставалось только возмущенно на него смотреть.
— Ничего, я тебе помогу, в этом нет ничего страшного.
Он встал с постели и подошел ко мне, его руки обхватили мое лицо, и губы припали к моим. Он целовал меня снова и снова, а когда отпустил, то я уже не хотела уходить.
Я подскочила ни свет ни заря, металась по комнате, собирая вещи и спешно натягивая их.
— Так, третья серия, ты у меня в квартире, в моей постели, мы…
— Да помню я все. Мне на работу сегодня, спортивный костюм под дресс-код не попадает. Мне домой нужно.
— Отвезу.
— На такси доберусь.
— Не хочешь, чтобы знал, где живешь?
— Хоть кто-то должен выспаться. Дверь мне откройте и выпустите на свободу.
Бурча что-то о моей взбалмошности, Николай все же открыл дверь, но за это потребовал поцелуи.
Такси быстро доставило домой, да и ехать было недалеко. Выбрала костюм на службу, потом немного полежала в ванной, затем долго делала прическу и макияж. Оделась и побежала на работу, в очередной раз удивив охрану ранним явлением. Сварив кофе, просидела до начала рабочего дня в воспоминаниях о безрассудной ночи и удивлении от собственного сумасбродства.
Рабочая рутина на время избавила меня от воспоминаний и анализа своих поступков, тем более, что логике они никак не поддавались. Обед пришлось провести в офисе, да и вечером меня задержали почти на два часа, срочная незапланированная командировка начальства требовала моментального реагирования. Вымотанная и усталая, я шла привычным маршрутом к метро.
— Ох, дамочка, любите, чтоб за вами мужики гонялись.
Странно, но я не удивилась появлению Сигера, я его ждала.
— Сегодня слишком утомлена для догонялок и являюсь легкой добычей.
— А мучительное ожидание? Решил, что пропустил тебя.
— А кто-то клялся, что, как переспит, тут же забудет?
— Никто не застрахован от глупых высказываний.
— Так и знала, что так просто не отвяжетесь.
— Не отвяжусь, я, кстати, на машине.
— А я устала.
Он поднял меня и понес к своей машине, несколько прохожих удивленно на нас посмотрели, но меня впервые мало заботило мнение окружающих, я была счастлива. Каждый имеет право на счастье, пусть и краткосрочное. Уже на полпути к его дому, я задала мучивший меня вопрос:
— А как вы вообще о моей работе узнали?
— Шарлотта Генриховна подсказала.
— Лотта не могла дать вам мои координаты без моего разрешения.
— Она и не дала, просто сказала, что работаешь в очень высоком здании через дорогу от ее места работы, а где работает твоя Лотта, я знаю. И прекрати мне выкать, после того, что у нас было, как-то глупо.
— Постараюсь, Николай Сергеевич.
Сигер фыркнул. Пусть фыркает, сегодня ночью он будет стонать от удовольствия. Пусть ненадолго, но я буду счастливой.
* * *
— Что это? — первым, что услышала, был вопль шефа. Может, пока не поздно, дать деру?
Но меня уже заметили, и скрыться в коридоре было некуда.
— Лотта.
Направилась к шефу. Женщина, что вызвала недовольство синеволосого, повернулась ко мне.
— Это что?
— Гипс, — слишком спокойно ответила София, нежно поглаживая травмированную руку.
— А карточки? Подписи? Как? — почти заикаясь вопрошала я.
— Никак, — все так же спокойно ответила Соня.
В обезболивающие стали успокоительное добавлять?
Через полчаса обзвона знакомых и знакомых знакомых пришлось признать поражение — не найду никого достойного. А брать непроверенного каллиграфа все равно, что по минному полю ходить, курсы прошли и считают себя великими, а что линии кривые и наплывы не там, так это "я художник, я так вижу". И какие гады именно сейчас организовали фестивали, а? Один в Питере, другой в Сочи, и все, главное, туда ломанулись, словно работа исчезла.
— Выдохнула? — все так же спокойно спросила Соня.
— Да, никого нет.
— Ты есть.
Хочу такое же успокоительное. У нее перелом, возможно, вылетела из профессии навсегда, а спокойна как удав.
— Не вариант, у меня все линии не эквидистантны.
— Чушь. Все у тебя нормально. Пиши золотом, в блеске параллельность параллельна.
И главное, шеф воодушевился, аж сам из стола мою успокоительную коробочку достал.
— Давай, спасай. Пора уже ехать.
По дороге вместе с почетной обязанностью подписывать карточки переложили и контроль за мероприятием, Лиза отправила краткий план и контакты. И вот где справедливость — спаси вечеринку, так в награду просиди там до утра?
— Завтра можешь отдохнуть.
Так, мероприятие мне уже начинало нравится. Что там в повестке? Современное искусство. И много шампанского.
В зале было немноголюдно. К несчастью. Все современное искусство рухнуло на меня своими неприкрытыми филейными частями и выбритыми передками. Так, шампанского маловато для встречи с таким "прекрасным". Мой столик для выдачи карточек стоял напротив самой большой и черной опы из всего собрания непристойностей. Вечер с "прекрасным видом", хорошо, что столик с закусками и шампанским недалеко. Знакомый официант принес канапе и бокальчик, наполненный до краев. Пока все собираются, можно и размяться. Темновато и шумновато. Но линии не такие и кривые, как я о них думаю, а может, это все золото и шампанское.
Пусечка, Мусечка, Тасюнечка, Олежунечка, Мишуличка — нормальных имен на это мероприятие не завезли, сплошные кликухи. Со спасением было покончено, все разбрелись с именными табличками и бокалами шампанского по галерее. Осталось контролировать, но особо нечего. На таких мероприятиях потасовка — лишний пиар, подерутся, значит, все прошло на высоте. "Вдохновение" висело напротив, и я старательно выводила слово из трех букв в завитках, потом из четырех с росчерками, птичками и цветочками.
Обошла дозором, на охраняемой территории все было в соответствии с уставом. А вот на моем столике кто-то поживился, весь филей в завитках и птичках пропал. Творческий порыв был так жестоко прерван, убрала все свои "успокоительные" и просто надзирала. Бокальчик шампанского, канапешки с икрой (вот что личные отношения значат, их уже давно смолотили, а для меня заныкали), еще бы перед глазами картина поприятней, не знаю, там Матисс, Ван Гог, даже на Пикассо бы согласилась, но приходилось обозревать черную и огромную, почти аллегорическую…
— Ты как?
Шеф поставил стаканчик с кофе и какой-то пакетик, одурманивающе пахнущий корицей.
— Нормально. Всех отабличила. Жалоб не было. Сижу, видом любуюсь.
Шеф расхохотался. Булочка с корицей вкуснючая, жаль, что одна и быстро закончилась.
— Ладно, у нас новый старый заказчик.
— Что-то ничего хорошего в этой фразе я не услышала.
— Греков заключил с нами контракт на полгода на организацию всех частных мероприятий.
