она, наконец, решилась развернуть записку, сознание уже нарисовало множество вариантов того, что там могло быть написано. Ей и самих цветов хватило, чтобы ощутить себя счастливой. И она обрадовалась бы чему угодно, даже простому смайлику, которые Сергей прежде любил рисовать. Но уставилась на бумагу, не веря собственным глазам.
«Люблю тебя, солнышко. Спасибо за этот день и что ты рядом со мной».
В груди заныло, а слезы умиления сменились другими – смесью боли и разочарования. Словно её обманули. Только ведь не произошло никакого обмана. Сама поверила в то, чего не могло быть. Он молчал столько лет, ни делом, ни словом не напомнив о себе. Да и утром ни разу не показал, что прошлое все ещё живо. С чего Дина размечталась? Как девчонка, глупая и наивная. Сергей именно такой, каким был в её кабинете – жёсткий, раздраженный и едва терпящий навязанное ему общество. Не больше. И уж тем более не может идти речь ни о каких подарках. Как она только помыслила о таком?
– Я вазу принесла, Дина Валерьевна… – Вика проскользнула в кабинет, снова завороженно уставившись на букет. А потом, ошеломленно, – на ее слезы, дорожками бегущие по щекам. – У вас все хорошо?
– Все в порядке, Вика, – Дина выдавила из себя улыбку. Понимала, как странно выглядит. За годы работы вместе секретарша ни разу не видела ее плачущей. Но хотела бы сейчас, да не могла остановить эти слезы. – Можешь поставить букет в воду, спасибо. И вынеси его в приемную, а то голова разболелась от запаха.
Как ни странно, вторая встреча далась ей легче. А может, все дело в настрое: Дина уже знала, чего ждать. И чего не ждать, памятуя о раздражении мужчины и собственной обидной оплошности с цветами.
Говорила о работе, то и дело закусывая губу: сдержать усмешку было непросто. Её старания не прошли даром. Ему нравилось то, что он видел, – и не нравилась собственная реакция на это.
До сегодняшнего дня она мало обращала внимание на то впечатление, которое производила на мужчин. Точнее, не стремилась специально провоцировать что-то. Для личной жизни вполне хватало Дениса. Да и презирала всегда тех, кто делал карьеру, используя собственную привлекательность в угоду чьих-то пагубных страстей.
Сейчас же, изображая, что всецело поглощена бумагами, то и дело ловила на себе взгляд Сергея. Жадный. Злой. И будто наяву слышался шепот коллег за спиной – недовольный и завистливый – но в этот раз не раздражал ее, как обычно, а напротив, доставлял какое-то извращенное удовольствие.
Утром специально выехала из дома пораньше, чтобы успеть в торговый центр. Мучительно избавляясь от воспоминаний, сменила все: поведение, имидж, даже любимый некогда аромат. Теперь же купила именно его: тот самый, подаренный Сергеем когда-то и ставший на долгое время частью ее образа.
Едва отойдя от кассы, распаковала коробочку, отдавая ненужную упаковку услужливой продавщице. Сняла крышечку, обводя пальцем ободок. Чуть улыбнулась: как удивительно, за столько лет даже дизайн не изменился. Однажды она сказала Сергею, что цвет флакона напоминает ей прозрачное небо ранней зимой. Как в тот день, когда они впервые встретились. Подарок был ценен еще и этими воспоминаниями, словно превратился в некий символ, который хотелось сохранить глубоко в сердце.
Теперь же аромат накрыл, окутал невесомой вуалью, и заныло сердце: она делала сейчас именно то, что всегда презирала. Хотела причинить боль и разбередить старые раны. Заставить его чувствовать то, что когда-то мучило ею саму. Будто это Сергей был виноват в том, что случилось.
И, глядя на его темные от желания глаза, чувствуя потяжелевший взгляд рядом, улыбалась. Мужчина злился, и его состояние выдавали желваки на скулах, хоть и старался это тщательно скрыть. Но все еще был в ее власти, хоть теперь это ограничивалось лишь потребностью тела. Но Дина и на это была согласна, испытывая какое-то болезненное удовольствие.
Сергей слегка поморщился и повел плечами, разминая затекшие мышцы. Такой знакомый жест. Память насмешливо подкинула воспоминания, как он и прежде пытался стряхнуть усталость, а Дине всегда хотелось помочь. И помогала, угадывая, где именно скопилась боль, массировала плечи, перемежая движения с ласками. И вряд ли можно было сказать, кто получал от этого большее удовольствие.
Сейчас вышло почти машинально: Дина опустила ладони на его спину, в первое мгновенье желая снова подарить облегчение. И тотчас разозлилась на него за воскресшее и ставшее таким близким прошлое. И еще больше – на себя. Ну что ей за дело до боли и проблем давно чужого человека? Не должна сочувствовать. И желать не должна. И думать о том, какая теплая и гладкая у него кожа. И какая она на вкус…
– Рановато ты чувствуешь себя уставшим. Стареешь? – дурацкий вопрос, но то, как это может прозвучать, сейчас мало волновало.
Сергей не ждал ничего подобного – ее действия нарушили броню, надетую с такой тщательностью. И ненадолго – на несколько мгновений – но перед ней оказался тот самый мужчина, любивший и любимый когда-то до беспамятства. Подчинявшийся ей и обладающий бесконечной властью. И изумление, явно отразившееся на лице при ее действиях, и растерянность стали хоть и небольшой, но компенсацией собственной слабости.
Дина сжала пальцы и усмехнулась: спокойствие удалось возвратить. И плевать на то, что никогда не одобрила подобное бы у других. Лучше так, чем снова позволить себе оказаться в его власти, пусть даже и только в мыслях. Лучше пусть Сергей теряет голову и забывает о том, что они всего лишь работают вместе. Пусть считает ее кем угодно: стервой, распутной женщиной – лишь бы не узнал правду. И не заставил снова плакать от отчаяния и безысходности.
И как это он в прошлый раз не заметил, что Дина до сих пор использует именно этот запах? Аромат духов заставлял сердце болезненно сжиматься, навевая воспоминания. А массаж… И как только она решилась на это?
Сергей и представить ничего подобного не мог, но касания ее рук оказались более, чем приятны. Желанны. В них не было фальши, той, что отчетливо читалась на лице Дины. Не чувствовалось игры, словно женщина и впрямь хотела ему помочь. Как прежде, когда ее действия снимали усталость после напряженного дня.
Но ведь все давно осталось в прошлом. Ее забота и нежность. И его право ждать подобного. Остальное – лишь иллюзия, хоть и безумно привлекательная. Сергей заставил себя распрямиться, сбрасывая ее руки с плеч – не важно, что делать этого совсем не хотелось.
– Старею, ты права. Годы всех нас меняют, – усмехнулся,
