которого я пришла. Яркий, несвойственный мне макияж и парик сделали свое дело – потому что в Круэлле он не узнал свою неприметную одногруппницу.
– Да, – снова заученно улыбаюсь. – Мы проболтали почти всю ночь в зоне барбекю у костра, а на следующий день Марк предложил мне встречаться.
Три года назад эта история в моей голове должна была закончиться именно так. Но на деле же в обед понедельника Валиев просто прошел мимо. Я и мой яркий персонаж тем вечером были поистине разными людьми. Он не узнал меня даже по голосу, хотя мы проболтали с ним всю ночь. Это я, конечно, добавляю мысленно.
По версии Марка, наши отношения длятся год. Поэтому, чтобы избежать дополнительных вопросов, продолжаю:
– Так что, можно сказать, через неделю у нас круглая дата. Год отношений.
Мама Марка вдруг хватается за бокал и с милой улыбкой предлагает отметить это дело звоном хрусталя.
Руслан ее поддерживает. Желает нам счастья и начинает долгий рассказ о том, как познакомился со своей женой. Я все это время сижу не шевелясь, потому что затылком чувствую, что Марк на меня смотрит. Нет, прожигает глазами.
Видимо, теперь он действительно меня вспомнил. Вот так сюрприз…
Время переваливает за десять, и я начинаю чаще посматривать на часы. Встать из-за стола и сказать, что мне пора, слишком неприлично.
К сожалению, в сложившейся ситуации обойтись без помощи Валиева я не могу. Приходится склониться ближе к его лицу и намекнуть, что мне нужно в общагу. Правда, оказавшись с ним на расстоянии пары сантиметров, понимаю, что слова в голове путаются, а язык прилипает к небу.
Наш зрительный контакт начинает затягиваться, а ладонь Марка вдруг ложится на мою талию. Со стороны это должно выглядеть мило и правдоподобно. В моей же реальности меня перетряхивает от странных, всколыхнувшихся в душе эмоций.
– Еве нужно домой, – говорит Марк, оторвав взгляд от моих губ, словно читает мысли.
– Так скоро?
Кому принадлежит вопрос, я не разбираю. Просто пытаюсь прийти в себя.
– У меня общага до двенадцати. Ехать час, плюс…
– Даже не обсуждается, – вклинивается Валиев-старший. – Останешься здесь. Нечего по ночам разъезжать на такси. Я водителя уже отпустил, а Марк выпил.
– Ничего страшного…
– Ева, – вздыхает жена Руслана, – лучше даже не спорь. Бесполезно.
Женщина улыбается и кладет на плечо мужа руку.
Смотрю на Марка в поисках поддержки, но он как-то безэмоционально пожимает плечами. Мол, придется остаться.
Знаю, что я просто искрюсь немым ором в стиле «мы так не договаривались», но Марк лишь обдает меня скотской улыбкой, которая не предвещает ничего хорошего.
Чувствую себя Алисой в Зазеркалье, что ни новость, то абсурд.
Хочется вскочить из-за стола и просто уйти. Вызвать такси и уехать подальше от этого дома.
В мыслях я именно так и поступила. Встала, откинула волосы назад и под непонимающим взглядом Марка удалилась в ночь. Блистательно, походкой от бедра!
В реальности моя задница все еще плотно прижата к стулу, а в груди скопилось сожаление о том, что я вляпалась в это дерьмо, да еще и эту дурацкую историю трехлетней давности рассказала. Будто кто-то меня за язык тянул.
Не стоило этого делать. Совсем.
Он меня вспомнил, и это плохо. Очень и очень плохо. Тот вечер и так больше нескольких месяцев после не выходил у меня из головы. К чему нужно было ворошить собственные же воспоминания?
Тупица ты, Ева!
– Ева, – Илона Альбертовна касается моего плеча очень неожиданно. Я даже вздрагиваю. – Чай будешь?
– Спасибо, не хочется.
Пытаюсь не скривить губы в отвратительной улыбке, переполненной сарказмом. Выходит вроде неплохо.
– Я тоже не буду, – отзывается Марк на один лишь материнский взгляд, – мы спать пошли. Да, Ева?
На этих словах он хватает меня за руку и тянет к лестнице. Я даже воспротивиться не успеваю. Глупо киваю и плетусь за ним следом, мельком замечая глупые улыбки на лицах присутствующих.
Все, что здесь происходит, мне не нравится. Ни Марк, ни его семья не внушают доверия, скорее наоборот. Этот дом похож на мышеловку. А я на ту самую глупую мышку, которая сначала имела смелость потянуться за сыром, а теперь жалеет.
Оказаться в комнате Марка – это последнее, чего бы мне хотелось. Стены этой просторной обители с довольно темным интерьером давят. Если до этого дом сиял белизной, то сейчас я словно попала в склеп.
– Я здесь не живу последние четыре года, – подает голос Марк. – Мать ничего не переделывала с тех пор.
– Подростковое «буйство» красок, – еще раз окидываю комнату взглядом, но теперь по-новому. У кого-то в семнадцать лет явно была депрессия и желание всех поубивать. Судя по интерьерчику.
Валиев пожимает плечами и, стянув с себя футболку, заваливается на кровать поверх покрывала.
Это действие меня смущает, но не настолько, чтобы раскраснеться и начать прятать взгляд.
Я знаю, для чего он это делает: хочет меня смутить. Не дождется.
Напротив, я внимательно, даже с вызовом рассматриваю ухмыляющееся лицо Марка, спускаясь чуть ниже к ключицам. Бегло прохожусь по торсу, отмечая татуировку из цифр на груди с левой стороны. В студии мое волнение зашкаливало, и я не заострила на этом внимание.
Больше я в эту ловушку не попаду. Обойдется.
Правда, один вопрос меня все же волнует. Где я буду спать или где будет спать он? Надеюсь, не здесь.
– Ты же уйдешь?
Спрашиваю, вернувшись к его глазам. Темные радужки слегка поблескивают на свету, а Валиев лениво ведет плечом, запрокидывая голову лицом к потолку. Так, что становится видно его четкий профиль. Выточенные скулы и немного выпирающие углы нижней челюсти.
– С чего ты так решила?
– Я не собираюсь спать с тобой на одной кровати.
Марк приподнимает бровь, но никак не комментирует мои слова. Типа, не хочешь, не спи.
– Ты меня слышишь?
– Слышу. Без проблем.
Он ухмыляется и расстегивает ремень на джинсах.
Звон пряжки напрягает, и я резко отворачиваюсь к стене. Не собираюсь смотреть, как он раздевается. Вся моя смелость улетучивается от его дурацких действий. Вот что за человек?!
– Покажи мне другую комнату, – бормочу, разглядывая выкрашенную стену.
– Нет других комнат. Гостевые заняты Русом и его женой. Они спят раздельно.
– Ты серьезно?
– Более чем, так что раздевайся, Лейкина. Заценим твое бельишко. Естественно, черное.
С каждой буквой его голос становится ближе, и вскоре теплое дыхание обдает мою кожу на затылке.
Валиев поддевает небольшой вырез моего платья со спины пальцем и резко отпускает. Соприкосновение ткани с кожей создает щелчок.
