Реакция Кайлы — это медленное горение. Ее лицо остается до жути спокойным, пока она обдумывает его слова, но ее глаза — это буря, которая вот-вот разразится. Она то открывает рот, то закрывает его, пытаясь найти нужные слова. Наконец она говорит:
— Что? — Так спокойно, что у меня по позвоночнику пробегает дрожь.
Но я слишком хорошо ее знаю. Это не спокойствие. Это преддверие бури, затишье перед хаосом. Кайла всегда настойчиво, почти навязчиво, хотела стать донором яйцеклетки. Она хотела этой роли больше всего на свете, и до сих пор она идеально для нее подходила.
Пока она стоит там, ее самообладание на грани, я держу себя в руках. Кайла не из тех, кто воспринимает подобные новости легкомысленно. Она слишком много вложила, слишком упорно боролась, чтобы просто принять это. И пока длится молчание, я почти чувствую, как внутри нее нарастает ярость, приливная волна эмоций, готовая обрушиться на всех нас.
Кайла недоверчиво смотрит на меня, ее голос повышается.
— Это шутка, да? Скажи мне, что это шутка.
Я качаю головой, на моем лице появляется мрачное выражение.
— Нет. Это не шутка. — Я смотрю на Макса, жестикулируя воздушными кавычками. — Максим "попал в точку".
София вмешивается, ее голос тверд.
— Нет, это было мое решение.
Кайла поворачивается к ней, на ее лице появляется слишком знакомое насмешливое выражение, брови наклонены, на губах играет извращенная улыбка.
— Ты думала, что можешь прийти сюда, соблазнить их и заменить меня?
София отвечает быстро, ее тон напорист.
— Я не пыталась заменить тебя. У меня есть право выбора, чьего ребенка я ношу в себе.
— Ты не можешь выбирать! — Огрызается Кайла, ее лицо искажено гневом.
София стоит на своем, ее голос ровный, но наполнен тихой яростью.
— Если ты так хотела, может, стоило вынашивать его в себе.
В воздухе витает напряжение, каждый из нас на взводе. Голос Кайлы ледяной, ее ультиматум ясен.
— Или она, или я.
— Что? — Я не могу скрыть своего шока. Все обостряется слишком быстро.
— Ты меня слышал, — повторяет она, ее голос непоколебим. — Или она, или я. Я не приму этого. Я больше не останусь здесь.
Наступает гробовая тишина, затем Макс, не задумываясь, говорит:
— Она.
Я шокирован. Вот это да. Если Макс действительно так быстро выбрал ее, значит, он что-то чувствует к Софии. Это уже не просто ребенок, это личное.
— Кайла, все не должно быть так, — пытаюсь я выступить посредником, надеясь разрядить обстановку.
— Нет, все должно быть именно так. Он выбрал эту шлюху, поэтому я… — Теперь она брызжет ядом, но это уже слишком далеко.
— Ты не можешь так о ней говорить! — Взрываюсь я, мой голос повышается, гнев разгорается. Одно дело — спорить, другое — бросаться оскорблениями.
Кайла поворачивается ко мне, ее глаза предательски вспыхивают.
— Серьезно? Ты тоже будешь на ее стороне?
Ярость Кайлы подобна шторму, неумолимому и разрушительному.
— Ты не можешь просто заменить меня. Я была с вами много лет!
Макс твердо стоит на своем.
— Речь идет не о том, чтобы кого-то заменить, Кайла. Речь идет о том, чтобы принять лучшее решение для наследника.
Теперь она кипит, ее слова остры как ножи.
— Лучшее решение? Предав меня? Позволив этой… этой женщине прийти и занять мое место?
София, которая до сих пор молчала, заговорила:
— Я пришла сюда не для того, чтобы занять чье-то место. Меня привели сюда против моей воли, помнишь?
Это приводит Кайлу в ярость. Она бросается к Софии с диким взглядом. Я быстро вступаю в игру, преграждая ей путь.
— Кайла, остановись!
Она пытается протиснуться мимо меня, но я удерживаю ее. В ярости она бьет меня по лицу. Звук эхом разносится по комнате, резкий треск на мгновение шокирует всех. Я не отвечаю, просто крепко держу ее за запястье, не давая ей причинить еще больший вред.
— Тебе лучше уйти, — говорю я ей, мой голос тверд, несмотря на царящее внутри смятение.
— Ладно! — Кайла вырывает свое запястье и поворачивается, чтобы уйти. Но она не может удержаться от последнего укола.
— Наслаждайся своей маленькой сказкой с разрушительницей, Иван. Надеюсь, она того стоит.
Ее слова глубоко задевают, но я не подаю виду. Когда она уходит, захлопнув за собой дверь, на нас опускается тяжелая тишина.
Когда шаги Кайлы стихают, мы оба поворачиваемся к Софии. Ее глаза блестят от непролитых слез, тяжесть противостояния слишком велика.
— София, ты в порядке? — Спрашиваю я с беспокойством в голосе.
Она ничего не отвечает, лишь бросает на нас взгляд, полный обиды и растерянности, а затем спешит в свою комнату. Максим движется за ней, но инстинктивно я понимаю, что это неправильный шаг. Я хватаю его за запястье, останавливая на месте.
Мы с Максом только что подрались, но это не меняет нашей связи. Да и не могло.
— Макс, она, наверное, злится на нас обоих. Лучше оставить ее в покое, — советую я ему, стараясь сохранить спокойствие в голосе.
— Нет, я не могу позволить ей волноваться, — протестует он, его беспокойство за нее очевидно.
— Я знаю, я тоже не хочу, чтобы она волновалась, но, если мы пойдем туда, она только еще больше расстроится, — говорю я, надеясь, что он поймет.
— Что же ты предлагаешь?
— Может, ей стоит поговорить с Виктором, — предлагаю я, думая, что нейтральная сторона, это то, что ей сейчас нужно.
Максим приостанавливается, обдумывая мои слова. Через мгновение он освобождается от моей хватки и кивает.
— Хорошо, позвони Виктору.
ГЛАВА 8
ВИКТОР
Телефонный звонок от Макса был чертовой бомбой. Кайла ушла, и, честно говоря, мне никогда не было до нее дела. Она была частью мебели здесь, верной, но не той, из-за которой я бы потерял сон. Но то дерьмо, которое она устроила Софии?
