это если вы Тему возьмете. Больше правда ничего не надо.
— Да вези уж. Сказала ведь.
— Спасибо большущее, — кладу трубку и сразу прошу водителя Кости слегка отклониться от маршрута.
Он явно не доволен, что ему приходится нарушать приказ босса, но я убеждаю его всего одной фразой:
— Иначе и вовсе высадите нас на дороге! Если не сделаете, как я прошу, то я вообще не собираюсь ехать.
Он нехотя поддается, и уже меньше чем через час мы подъезжаем к Костиному особняку в ближайшем пригороде Москвы. Тогда как Тёма с удовольствием остался играть с внуками нашей любимой заведующей.
Машина въезжает в подземный гараж и я выхожу из машины вслед за водителем.
— Через эту дверь входите в дом, — показывает он мне. — Вас ждут.
— Спасибо.
Я боюсь. Не понимаю, что Косте от меня может быть нужно. Но в то же время, мне неимоверно хочется увидеть милого ангела — Аленку.
Вхожу в дом, через указанную мне дверь и в изумлении замираю.
Костя стоит на коленях перед рыдающей малышкой и всячески пытается ее утешить, приговаривая ласковые слова:
— Ну, моя принцесса, не плачь пожалуйста. Я тут тебе подарков привез. И вкусняшек всяких.
— Не нужно мне ничего! — протестует Аленушка. — Как мне не плакать, если я тут целыми днями одна! С твоими этими слугами бестолковыми! Они даже играть не умеют! Ты обещал, что я с тобой теперь жить буду. А я одна.
— Ну, солнышко мое, у папочки работа такая, — виновато оправдывается мой бывший муж. — Я ведь только поэтому тебя с мамой и оставлял до этого, потому что очень часто занят.
— Мама тоже всегда занята! — врывается маленькая куколка, даже ножкой притопывая. — Верни тогда меня в садик! Там Надя! И мои друзья. Не хочу тут оставаться.
— Я придумал кое-что получше, — он так трогательно целует ее в лобик, что у меня сжимается сердце. — Честно, я постараюсь побольше освободить свой график, специально для тебя. Но пока у меня завал, я для тебя кое-кого позвал, — он встречается со мной взглядом, и я понимаю, что он давно заметил мое присутствие и очевидно как раз обо мне и говорит.
— Аленка, — окликаю я малышку и опускаюсь на корточки, раскрывая объятия для крохи.
— Надя, — она смотрит на меня с таким восторгом, будто я настоящий дед мороз среди лета. — Ты приехала…
Она бежит ко мне в объятия и крепко обнимает меня за шею:
— Он меня тут одну оставил, — жалуется солнышко. — Со своими этими глупыми слугами. И в садик не пускает. И к вам не пускает, — взахлеб воет малышка.
Строго и с укором смотрю на Костю. А он выглядит так, будто эти несколько дней оказались для него самыми тяжелыми в его жизни. Что, папаша, не вывозите?!
— Не плачь, моя маленькая, — целую девочку в макушку. — Я поговорю с твоим папой и мы что-нибудь придумаем.
— Поругай его! — требует она, никак не успокаиваясь. А я дивлюсь, как из тихого послушного ангела всего за пару дней Аленка превратилась в капризную боевую принцессу.
— Хорошо-хорошо, обязательно, — поднимаю ее на руки, выпрямляясь в полный рост: — Скажи мне, зайка, а ты сегодня днем спала?
— Неа, — она трет глазки.
Прижимаю ее пушистую головку к своему плечу и принимаюсь слегка покачивать ее на руках. Очевидно у ребенка просто нервная система уже не справляется со всеми этими переменами в жизни, а ее даже никто и не додумался спать уложить. Бедная малышка.
— Какого черта ты просто не нанял для нее няню? — шепчу я Косте с нескрываемой претензией в голосе.
— После того, как даже ее собственная мать не справилась, я не могу доверить дочку кому попало, — устало шепчет в ответ Костя, поднимаясь на ноги. — Поэтому оставлял ее только с проверенными людьми.
— Аленка права, — ругаюсь я шепотом, — они у тебя может и проверенные, но совершено бестолковые! Тебе нужен кто-то, кто хоть немного шарит, как обращаться с детьми!
— Именно поэтому я и послал за тобой.
— Ч-что? — теряюсь я, ведь ожидала, что нас ждет тяжелый разговор о том, что я скрыла от него Тёму. — И почему же?
— Надь, я хочу, чтобы ты стала нашей няней.
— Ты щас пошутил? — злюсь я шепотом, стараясь не волновать малышку.
В конце концов она не виновата, что ее папа мерзавец. Это все равно как если бы я стала винить собственного сына в грехах отца.
— Ничуть, — Костя холодно пожимает плечами и деловито складывает руки на груди. — Аленка мне за эти дни про тебя все уши прожжужала. И добрая, и причесывает не больно, и обнимает ее, и готовит тетя Надя отменно. В чем я в общем-то согласен. Она о своей матери за все эти дни вспоминала реже, чем о тебе, Надь.
Как мне больно за этого ребенка. Даже не полные сутки со мной отложили на нее такой отпечаток, какой мать за всю ее жизнь похоже не оставила. Малышка…
— Мне сейчас правда нужна твоя помощь, — продолжает давить Костя, — и я готов за нее хорошо заплатить.
У меня ком в горле собирается. Бережно поглаживаю пушистую головку.
Кажется Аленка быстро сдалась сну, но вцепилась в мою шею так крепко, будто и не собирается отпускать. А я осознаю, что смогу уйти как раз только пока она спит. Ну не осилю я сбежать от этой крошки, когда она будет смотреть на меня своими влажными от слез глазенками, в точности как у моего сыночка. Я же не железная.
Однако каждой своей клеточкой понимаю, что сбежать нужно.
Не позволю я бывшему пользоваться моей добротой. Ишь чего захотел? В няньки ему подавайся. Да они совсем уже все что ли?! Обострение?
— Это нечестно, — сухо отвечаю я. — Ты давишь на жалость, используя своего ребенка от любовницы, Кость. Ты хоть сам понимаешь?
Он шагает ближе к нам. Заправляет мне невидимой локон за ухо, пользуясь тем, что у меня руки заняты:
— Я понимаю, — говорит тихо. — Я правда не хотел этого. Но ты видишь в каком она состоянии? Ей нужен кто-то, кто позаботиться о ней со знанием дела. Ни я, ни кто-то из моего окружения этого дела не знаем, — пожимает он плечами. — Мне без тебя не справиться, малыш, — опять бьет дурацким прозвищем.
Он так близко, что мне остается только одно…
Подаюсь к нему навстречу и передаю ему девочку, осторожно отцепляя от своей шеи ее ручки. Целую напоследок пухлую ладошку:
— Рада была повидаться, милая, — глажу ее волосенки и поднимаю
