тебе! — окончательно расклеилась я и расплакалась.
И в этот самый момент Данил неожиданно отпустил меня, делая решительный шаг назад.
— Если ты не способна поверить фактам, то что я ещё могу, Лера?
— Уйти отсюда!
Пространство рвётся между нами. Время замирает. Тишина оглушает и окончательно перемалывает остатки покалеченной выдержки.
— Ладно, — наконец-то кивает он, и я вновь разбиваюсь на мелкие осколки.
— Боже…, — плачу я, закрывая лицо ладонями.
И мне кажется, что вся боль, через которую я прошла прежде — это ничто по сравнению с тем, что мне приходилось испытывать сейчас.
— Лера…
— Уходи, Данил!
— Я оставлю тебе ключи, — и я слышу металлический звон от связки, которую он положил на стол, — и номер человека, который может подтвердить, что я тебе не вру.
— Мне ничего не надо!
— Пусть так. Но я буду ждать тебя.
— Напрасно.
А в следующее мгновение он снова врывается в мой мир. В меня. Жёстко прихватывает за шею. С силой надавливает на подбородок и его язык обжигает все нервные окончания. Кровь вскипает и бурлит. Бабочки пьяно кружатся разрушительным смерчем внутри живота, обжигая меня своими огненными крыльями. И каждая клетка моего тела истошно и радостно вопит, что вернулась домой.
Обжигающе. Глубоко. Страстно.
Навынос, чёрт возьми!
Не поцелуй — маленькая смерть.
А потом все закончилось…
— Вспоминай, Лера, — прошептал он в мои обожжённые губы.
Развернулся.
И ушёл.
А я рухнула на пол и сошла с ума, слушая его удаляющиеся шаги.
Я даже их любила…
Лера
Что было дальше?
Я не имела ни малейшего понятия, сколько просидела так на полу, рыдая и задыхаясь от боли. Ментально пребывала в полнейшей прострации, пытаясь экстренно реанимировать, впавшее в кому, сердце.
Физически же — в ломке.
Суставы вновь выкручивало, мышцы сводило судорогами. Вскипевшая кровь нещадно шарашила по мозгам. Меня кидало то в адский котёл, то заковывало во льды Антарктиды, да там и засасывало.
И всё это только потому, что мне, словно безумной, хотелось бежать за тем, кто пропустил всю меня через мясорубку. Цепляться за его сильные руки. Умолять больше никогда не обижать меня.
И любить!
Потому что любовь Шахова — это всё, что я хотела в своей грешной жизни. С этого дня и до самого моего конца.
И мне было отчаянно стыдно за себя и за свои желания. Потому что Данил всегда любил только себя! А ещё, я знала как дважды два, что тот, кто соврал однажды, соврёт и ещё. А все эти ДНК-тесты? Боже, да у этого мужчины денег, как снега у эскимосов, и он купит целую лабораторию со всеми потрохами, только бы мир вращался в нужную ему сторону.
— Лерочка?
Вздрагиваю и поднимаю заплаканные глаза на старушек, которые появились на кухне и обеспокоенно глядели на меня. Как будто ждали, что наше с Шаховым рандеву закончится как-то иначе.
— Зачем? — тихо шепчу я, пытаясь разглядеть хоть каплю сожаления в их водянистых, голубых глазах. Но там ничего нет, лишь полная уверенность, что они поступили правильно.
А я ведь только вроде бы начала выплывать из вонючего, гнилого болота под названием «любовь», а они помогли снова меня в нём утопить. Будто бы не знали ничего. Не видели, что со мной сделал этот мужчина. Как поступил. Как играючи бросил меня один на один со своей болью.
А теперь вот — я должна в ладоши хлопать, что он снизошел со своего Олимпа и соизволил нарисовать мне новый волшебный мир?
Да три ха-ха!
— Ну, знаешь, Лера, — вскинула руками Ангелина Марковна, — с чего бы мужику такого высокого пошиба бегать за простой сироткой, если бы он не любил тебя всем сердцем?
Я же на этот вопрос только фыркаю и горько улыбаюсь.
— Как же быстро и феерично вы переобулись в воздухе…
— Он всё объяснил нам, — подключилась и вторая сестра.
— Да, да, эта безногая и безрукая Эллина просто утопилась в ненависти, вот и решила тебя за собой на дно потащить. А ребёнок у его бывшей жены не от него самого, а от другого мужчины. И вообще, Данил не жил с супругой, с тех самых пор, как встретил тебя, — всё более топила за Шахова Ангелина Марковна, чем причиняла мне почти физическую боль.
— А вы что ли со свечкой стояли, что так уверенно докладываете? – охнула я.
— Смысл ему врать, Лерочка? — неожиданно перешла на миролюбивый и немного заискивающий тон Ангелина Марковна. — Ты ведь, и сама не только же на его красивые глаза клюнула — сильный, уверенный в себе, мужик со стержнем, богатый, целеустремлённый. А харизма? А стать? А фигура? Скажи же мне, милая моя, если твой Шахов такой прожжённый лжец, как ты о нём говоришь, то почему же он до сих пор не утешился в бесконечных объятиях красоток, которые, к гадалке не ходи, уже давно стоят в очереди к его постели, м-м?
— Он любит тебя, — заломив руки, довершила тираду сестры Мария Марковна.
— И вы поверили? — поднялась я на ноги и, качнувшись от вдруг закружившейся головы, тяжело упёрлась ладонью в подоконник.
— А как не верить фактам?
— Фактам, — зло усмехнулась я и слепо побрела на выход из этой квартиры, — вот вам тогда ещё факты — меня шантажировали, чтобы затащить в койку, мне спалили дом, чтобы вогнать в зависимость, мне врали каждый божий день, никогда при этом не стремясь к чему-то большему, чем просто пользование моим телом. А, как вам? Или всё это на фоне сомнительных подвигов Шахова внезапно померкло?
— Ну, моё мнение о твоей сгоревшей избушке на курьих ножках ты знаешь, Лера, — будто бы от назойливой мухи отмахнулась от меня Ангелина Марковна, — да и остальное тоже можно перекрыть в два счёта. Ты хотела бы, чтобы Данил был с тобой честен, так?
— Так! — зарычала я.
— Но тогда бы у вас никогда не было бы шансов. По нулям!
— Вот именно! И я бы была тому несказанно рада! — и слёзы буквально брызнули из моих глаз.
— И Данил, бы, в таком случае, никогда по-настоящему не узнал бы тебя, Лера. Не осознал твоей ценности. Не полюбил бы.
— С меня хватит! — оттолкнулась я от подоконника и побрела в сторону выхода из
