и, забыв здравый смысл и отключив остаток мозга, я ринулась ему доказывать, что профессору нужно оставить дурацкое благородство и бежать за своей любимой девушкой. Но профессор почему-то резко остановил меня и развернул в сторону кафе.
И вот я всё ему рассказала. Ревность сменилась стыдом, нежностью, трепетом, потом снова стыдом и по кругу нежностью.
А успокоиться так и не получается. Слишком много всего! С одной стороны, не хочу идти домой к нерешаемым проблемам, а с другой — в щенячьем восторге от того, что мы с профессором ужинаем вместе. Я и он в уютном кафе, где в половине девятого местная группа устанавливает на сцене музыкальное оборудование. Это похоже на настоящее свидание. Моё первое, взрослое свидание! И у меня не хватает самообладания, чтобы осознать — моя мечта частично сбывается. Понимаю — это не совсем то, он просто неравнодушный человек, решивший поддержать убогую студентку, но на эмоциях слёзы всё равно капают.
— Иванова, — прищуривается профессор, явно теряясь в догадках, что со мной делать, — я знаю, что вам поможет.
Роман Романович подзывает официанта и просит принести мне бокал каберне.
— Ой, это плохая идея, — мотаю головой, плотно сжимая губы.
Достаю зеркальце и шмыгаю носом, под глазами растеклась тушь, краем салфетки вытираю чернильные пятна.
— Я не предлагаю вам напиться, Иванова, просто выпить немного вина, чтобы расслабиться. Затем вы доедите свой ужин, и я отвезу вас домой. Адрес и данные вашего деда я записал. Завтра утром я всё устрою.
Официант подносит бокал, наполненный на две трети кроваво-красной жидкостью.
— Иванова, многие великие люди предпочитали вино. Это самый вкусный и благородный спиртной напиток. Попробуйте, я выбрал для вас столовое ординарное красное сухое. Очень вкусно. Не был бы за рулём, разделили бы его с вами. Ну же.
Если бы это предложил кто-то другой, я бы послала его к черту. Но напротив меня сидит мужчина моей мечты. Человек, от которого я и так уже в зюзю, без всякого подпития. И его полуулыбка стоит так дорого, что моё сердце буквально рвёт грудную клетку. Воодушевленно соглашаюсь.
У Романа Романовича на правой щеке, чуть выше линии роста бороды, есть маленькая родинка. Я любуюсь ею и, забыв о предрассудках, подношу бокал к губам, делая большой глоток. Профессор медленно кивает головой, одобряя. Заболоцкий задумал расслабить меня, заставить перестать плакать и нервничать, но он даже не представляет, какой ящик Пандоры открывает.
Вино приятное на вкус, насыщенное и терпкое. Уже с первого глотка становится жарко, слёзы высыхают, появляется легкость вперемешку с азартом, в крови медленно растекаются горячие струйки радости. На сцене за моей спиной звучит бодрящая музыка. Есть я уже не хочу. Отпиваю ещё и ещё, расплываясь в улыбке. Кровь закипает, я покачиваюсь, отстукивая ритм звучащей музыки. Профессор смотрит на меня очень внимательно.
И я больше не краснею. Уставилась прямо на него. Алкоголь делает меня необузданной, свободной, живой и жадной, и когда большой пузатый бокал пустеет, я закрываю глаза, покачиваясь на стуле, чувствуя музыку, наслаждаясь ею.
Роман Романович отодвигает тарелку, откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Мы не разговариваем, он просто наблюдает за мной. И мне не стыдно, неловкость давно испарилась, мне хорошо.
И не ставя профессора в известность, я отправляюсь в туалет. Покачиваясь и пританцовывая при этом. Я двигаю руками, будто лианами, шатаясь в сказочном ритме, виляю бедрами, трогая себя и ткань своей юбки. На обратном пути незнакомый мужчина перехватывает меня, потянув к пятачку для танцев.
Профессор никак не реагирует, и я сама разрешаю себе этот танец. Я чувствую себя раскрепощённой и абсолютно счастливой. Крепкий молодой человек прижимает меня. Он высокий и широкоплечий, хотя мне наплевать, как он выглядит, я просто хочу танцевать. Горячая румба, она же самба, в нашем с ним исполнении вызывает всплеск радости у посетителей кафе. Незнакомец крутит и вертит мной в разные стороны. И я с особым азартом поддаюсь ему и ритму мелодии.
Это невероятно, страстно, горячо, великолепно, мне так нравится танцевать! Праздник жизни, фейерверк эмоций, я чувствую себя парящей и лёгкой. Сто лет мне не было так весело. Я кручу бедрами, веду плечами, ощущаю, как взлетают вверх мои распущенные волосы, я забываю про остаточную боль в ноге. Какая боль? Когда я, прижимаясь к незнакомому парню, ощущаю тяжёлый взгляд профессора. Он тёмный, властный, бурлящий. За это можно всё отдать.
— Достаточно. — Прерывает очередное объятие с незнакомцем профессор, вытягивая мою руку из чужих клешней. — Я отвезу вас домой, Иванова. Мама будет волноваться, и завтра первая пара.
— Может, ещё потанцуем, Роман Романович? — заливаюсь я задорным смехом.
Но Заболоцкий уже расплатился и провожает меня к вешалке с нашими вещами.
— Этот молодой человек готов оттанцевать вас по полной программе, Иванова, я не могу этого допустить. Мне пора отвезти вас домой и сдать маме. В следующий раз куплю вам кока-колы.
Он одевает на меня куртку. И хотя из-за алкоголя ощущения смазываются, мысли кучкуются и чувства притупляются, я всё равно радуюсь и смеюсь, когда он заставляет меня просунуть руки в рукава. Я не надеваю шапку. Какая шапка? К черту шапку, и шарф туда же, я иду рядом со своим любимым профессором.
— Моя ошибка. Стресс, возраст и неумение пить. Вам надо на воздух, Иванова.
— Вам надо на воздух, Иванова.
Боже, я что перекривляла профессора Заболоцкого?
Я почти уверена, что сейчас он вызовет мне такси и затолкает на заднее. Но Роман Романович ведёт меня к своей машине… за руку.
Боже мой, мои щёки горят, ноги путаются, я улыбаюсь как сумасшедшая идиотка. Мой любимый Заболоцкий держит меня за руку! Три метра, но что это за три метра. С ума сойти. Я не забуду это до пенсии.
Он распахивает дверь автомобиля, качает головой и, заставив меня наклонить голову, запихивает на переднее сиденье.
— Пристегнитесь, Иванова!
Он открывает все окна и давит на газ. Он хочет, чтобы я протрезвела, а меня разбирает смех. Какой же он милый.
— Спасибо вам, Роман Романович.
— Пожалуйста, Иванова, — строго качает он головой.
— А можно музыку включить? Думаю, это нормально в рамках отношений профессор-студентка.
Кивнув, Заболоцкий включает радио. Блин, как же хочется танцевать. Плевать мне на всё. Я с самым потрясающим мужчиной в его машине, я счастлива и моё сердце сейчас просто остановится. Я о таком и мечтать не смела. Я
