Честно говоря, мне плевать, что там Рома решит. Пусть сам разбирается и с проектом, и с уязвлённым самолюбием. Голос соседки звучал так, что у меня даже мысли отмахнуться от ее просьбы не возникает.
Когда захожу в туалет, оглядываюсь, но никого не вижу.
- Тань? - Слышу сдавленный всхлип в дальней кабинке. - Ты тут?
Щёлкает замок, и дверь открывается. Вижу заплаканную соседку, бледную, трясущуюся.
- Тань. что случилось?
В голове куча предположений и одно страшнее другого.
- У меня кровь, - шепчет она, всхлипывает. - Олесь, кровь!
Я озадаченно смотрю на неё.
- Месячные?
- Нет, ее слишком много! И она … снова и снова…
Вот тут я понимаю, что шутки кончились.
- Так, давай скорую!
- Нет! - кричит она, дергается ко мне, морщится и едва не заваливается. - Все увидят и узнают… я не хочу…
- Ты, что, дура?! - Уже злюсь на неё. - Наплевать, кто что увидит. Тебе в больницу надо.
Осторожно осматриваю ее и вижу, что и правда на штанах разводы. Это сколько же…
- Пожалуйста, Олесь, просто помоги мне дойти, - умоляет Таня. - Я потом к врачу схожу.
Я понимаю, что соседка уже не в адеквате - у неё начинается истерика, и либо я сейчас вызову скорую, либо она истечёт прямо тут.
- Я отвезу ее, - вдруг раздаётся позади меня. Мы обе вздрагиваем - возле двери стоит Карельский.
- Что ты здесь делаешь? Это женский туалет! - возмущаюсь.
- Серьезно? - морщится он. - Будешь ругаться со мной или поможем твоей подружке?
У Тани такой затравленный взгляд, что она, похоже, совершенно не в состоянии принять хоть какое-то решение.
- Так, ладно. Что ты предлагаешь?
Рома вместо ответа проходит к нам, окидывает оценивающим взглядом Селиванову и тяжело вздыхает. Достаёт из рюкзака свою кофту и протягивает ей.
- Надень. Длины должно хватить.
Та на удивление послушно выполняет, после чего Карельский просто подхватывает ее на руки.
- Ну, чего тормозишь, дверь открой мне.
Я обалдевшая выполняю все, что он говорит. По дороге нам встречаются не только студенты, но и преподаватели. Кто-то неодобрительно кривится, кто-то улюлюкает. Таня прячет лицо, прижавшись к груди Ромы, но думаю, что слухи все равно пойдут. Хотя, конечно, это пустяки по сравнению с ее здоровьем.
На стоянке возле машины, Карельский, щёлкнув брелоком сигнализации, ставит Таню на ноги. А потом открывает ей дверь и даже помогает сесть. После чего оборачивается ко мне и вопросительно смотрит.
- Я с ней поеду, - твёрдо заявляю.
- Да уж я не сомневаюсь. Запрыгивай.
Сажусь к соседке на заднее, беру ее за руку, а та просто ледяная.
- Где тут ближайшая больница? - спрашиваю у нашего внезапного помощника. - Мне кажется, ей становится хуже.
Тот оборачивается, хмурится и кивает.
- Есть одна. Пристегнитесь. Поедем быстро.
21. Олеся
Всю дорогу мысленно считаю минуты. Доезжаем и правда быстро. Больница выглядит обалдеть как пафосно. По сравнению с теми, что в нашем городе, просто небо и земля.
Но едва выходим на улицу, Таня спотыкается и Карельский снова берет ее на руки.
- У меня же нет документов с собой. Только паспорт, - вдруг спохватывается она.
Это засада. Ведь страховой полис обязательно нужен.
- Забей, - отмахивается Рома и идёт ко входу. Мне приходится успевать за ними.
У регистратуры Карельский тормозит и просит позвать какого-то Демидова. Девушки что-то спорят, но Рома гаркает так, что те спешно выполняют его приказ. Мое внимание полностью сосредоточено на подруге - она такая бледная, что кажется, вот-вот просто отключится.
Тот самый Демидов оказывается высоким мужчиной лет тридцати.
- Роман, не ожидал… Твоя?
- Помоги, а? У нее кровотечение, и похоже… Ну, ты в общем лучше знаешь.
С этого момента все происходит очень быстро - по знаку врача появляется каталка, Таню укладывают, она вцепляется в Рому мертвой хваткой, и нам едва удается успокоить ее. Она плачет, но Демидов все же забирает ее вместе с медбратом.
- Куда ее? - запоздало спрашиваю у Карельского.
- В операционную, полагаю.
- И кто это вообще был?
- Мой хороший знакомый. Не парься, он крутой врач.
Сажусь на один из диванчиков и выдыхаю. Меня слегка потрясывает - эмоции от переживаний никак не улягутся. И я все думаю - как там Татьяна?
Рома не садится рядом, а наоборот даже - уходит куда-то. Но меня это мало волнует. Помог привез - и уже хорошо. До сих пор удивлена, что он не прошел мимо, а оказался неравнодушным в такой момент.
Когда вновь появляется рядом, то протягивает мне стаканчик.
- Что это?
- Горячий шоколад. Кофе здесь отстой полный.
Можно бы заупрямиться, но ситуация не располагает. Беру тот и говорю:
- Спасибо. И за шоколад, и за помощь, что не бросил.
Парень не красуется, что странно, просто кивает и садится рядом.
- Ты почему не уезжаешь? - все же спрашиваю.
- А ты?
- Она моя подруга.
- Ну, а я тоже вроде как в ответ за того, кого привез, - невесело усмехается он.
А меня посещает догадка - может, и это все ради спора? Чтобы меня влюбить в себя. И так гадко становится. Но я, конечно же, молчу. Сейчас главное, чтобы Тане помогли.
Спустя пару часов к нам выходит тот самый врач, который и забрал соседку.
- Ну, как она?
- Как… Крови много потеряла, после выкидыша пришлось делать выскабливание. Так что придется ей побыть здесь какое-то время.
- Выкидыша? - изумленно выдаю.
Демидов смотрит на меня поверх очков, потом на Карельского.
- Я просто помог, - мотает головой. - Не мой.
- Ну да, ну да, - скептично фыркает врач. - В общем, сейчас ваша подруга спит. Хотите навестить, завтра приезжайте.
- Спасибо вам. А по поводу… - мнусь, не зная, как спросить. - Оплаты?
- Этот вопрос уже решен. Хорошего дня.
- Идем, - Роман кивает мне в сторону двери, и я послушно иду за ним. Так же послушно дохожу до парковки и все кручу в голове - оплачено? Выходит, Карельский все оплатил? Там же наверняка много денег надо. Клиника-то явно дорогая.
- Садись, - я даже не заметила, как он уж открыл мне переднюю дверь. - Давай, Олесь, хватит ломаться. Просто отвезу тебя домой.
Я и правда сажусь, а он обходит машину и садится за руль. Но ехать не спешит. Просто сидит, смотрит на руль и словно забывает обо мне.
- У меня мать так чуть не умерла. Тоже от кровотечения, - неожиданно говорит он так тихо, что мне даже кажется, что все это - неправда. - Они с отцом поругались, а потом он психанул и уехал. Оставил ее беременную одну. А у нее кровь, паника.
Карельский так стискивает руль, что костяшки белеют.
- Я пацаном был совсем. Пятнадцать. Что я мог? Но мне повезло - мы успели отвезти ее к Демидову. Мать спасли. А ребенка - нет.
Я ошарашенно смотрю на него и не знаю, что сказать. Можно ли так грамотно играть? Можно ли сочинить все это только лишь ради выигрыша?
- Ты спросила почему я помог - потому что знаю, что это такое, - устало добавляет, а затем тянется к бардачку и, достав оттуда конверт, отдает мне:
- Вот держи. Это тебе.
22. Олеся
Настороженно беру конверт, но открывать не тороплюсь.
- Что это?
- Открой и узнаешь.
Учитывая все, что я узнала про Карельского и спор, мне совершенно не хочется выполнять то, что он говорит. Но, увы, приходится.
Приглшаение разглядываю пару минут. Все это время Рома терпеливо молчит.
- Это обязательно? - вздыхаю, поражаясь насколько же далеко может зайти этот наглый мажор в своем стремлении выиграть. Вон как старается. А ведь я чуть было не повелась на его историю про маму.
- Крайне желательно. Хвостов договорился с моим отцом, так что не прийти, значит, бросить ему вызов.
- С отцом твоим, ну, конечно, - протягиваю, откидывая приглашение с конвертом обратно в бардачок. - Кто мы такие, чтобы спорить с барином.
