А еще через месяц Памела неожиданно скончалась от сердечного приступа. Юный Робин быстро простил себя за то, что вовремя не простил свою мать. Окончив школу, он пошел работать к отцу и проявил себя весьма смышленым и трудолюбивым администратором. С его приходом семейное дело начало процветать. Чуть позже пришли деньги. Деньги, хорошая одежда, дорогие машины. Робин работал, играл в соккер[5] и встречался с огромным количеством женщин. У него был богатый выбор. Он мило за ними ухаживал, но редко испытывал какие-то особенные чувства. Он мало рассказывал о себе и неизменно рвал со своими подружками, не извещая их об этом лично; просто в один прекрасный день он назначал свидание другой, и ему казалось, что это говорит само за себя, — что еще он мог добавить?
Сторонясь девушек, которые пытались затронуть его чувства, и любительниц поговорить по душам, Робин предпочитал тех, которые походили на его приемную мать, — полнотелых, светловолосых, со своим внутренним миром. Гейл нисколько не напоминала Памелу Де Марко.
Как только Дженнифер положила трубку, телефон зазвонил снова. Она закрыла глаза и сняла трубку только после третьего звонка.
Это была Талли. Дженнифер вздохнула.
— Ну ладно, не переживай, — сказала Талли. — Я знаю, что в глубине души ты рада меня слышать.
— Ну если только в глубине души, — согласилась Дженнифер. — Звонил Робин, спрашивал о тебе.
— Да? А ты сказала ему, что он ошибся номером? Я ведь не живу с тобой.
— Но хотела бы жить, — сказала Дженнифер полушутя.
— Да, волнующая новость, — продолжала Талли. — Не думала, что увижу ею снова. И что он хотел?
— Он спрашивал, встречаешься ли ты с кем-нибудь.
— И ты сказала…
— Я сказала, что ты — нет, а вот он — встречается.
— Хороший ход, Джен.
— А еще я сказала ему, что с твоей матерью могут возникнуть проблемы.
— Умница! Ребятам ничто так не нравится, как проблемные мамочки.
— Талли, ты что, сказала ему, что он может заехать за тобой прямо домой?
— Да, я всем так говорю. Но я же не думала, что он объявится опять.
— Ну, он совершенно определенно объявился. Хорошо хоть я немного вправила ему мозги.
Талли молчала.
— Талл, ты хочешь с ним встретиться?
Молчание. Потом в трубке раздался смешок и короткое:
— Немного.
— Он ходит с Гейл, и она вчера очень расстроилась,: когда вы ушли.
— К черту Гейл, — сказала Талли. — Он что, влюблен в нее?
— Талли, ей всего семнадцать, и, по-моему, это она влюблена в него.
— Да что ты? Мне тоже семнадцать. И кроме того, — добавила она, — я не несу ответственности за то, что он мне звонит.
— За то, что он мне звонит, — поправила ее Дженнифер, улыбаясь в трубку.
Они договорились, что Джен заедет за Талли на своем «камаро» и отвезет ее в Виллэдж Инн — популярную гамбургерную на Топикском бульваре. Там она должна была встретиться с Робином.
Джен позвонила Робину и проинструктировала его. Она поразилась, услышав его обрадованный голос, потому что до этого дня считала его не подверженным эмоциям. «Должно быть, ему действительно очень понравилась Талли», — подумала она.
— Дженнифер, есть что-нибудь такое, что мне следовало бы знать о ней? — спросил Робин.
«Есть очень много вещей, которые тебе следовало бы знать о ней, — подумала Дженнифер, — но сейчас мне очень хочется, чтобы ты поскорее освободил телефон».
— Да, например, с ней не очень легко разговаривать.
— С тобой тоже. А что с ней легко?
«Другой вид общения, — подумала Дженнифер. — Тактильный, например».
— Что? Танцевать, — сказала вслух Джен. — Она любит музыку. Национальную географическую карту. Книги.
Никто не знал Талли лучше, чем Дженнифер, никто не знал так хорошо о ее личных делах; но даже Дженнифер оказалось трудно определить, что же любит Талли и что такое сама Талли. Когда им было по двенадцать лет, она как-то подслушала разговор родителей. Они обсуждали вопрос удочерения Талли. К сожалению, ей было плохо слышно через стенку: слова расплывались и звучали глухо и неясно. Что-то об Вичите и опекунстве. А потом Талли постепенно устранилась из жизни Дженнифер и Джулии. О, она заходила пообедать или вместе сделать уроки, и так — поболтать, посмотреть телевизор.
Но все это было притворством. Как те игры, в которые они играли, когда были детьми. Притворством. В 1975, 1976 и 1977 годах ее звали Талли Степфорд. Дженнифер только в общих чертах знала о жизни Талли в те годы, когда она танцевала и посещала ночные танцклубы с фальшивым Ай-Ди[6].
В 1977-м общаться с ней стало немного легче. Талли показала Дженнифер свой Ай-Ди. «Натали Анна Мейкер, — прочитала она, — пол женский; рост — пять футов шесть дюймов; вес — 105 фунтов; глаза серые; волосы светлые; родилась 19 января 1955 года». Дженнифер была в шоке, когда посмотрела на вклеенную фотографию. Она была сделана несколько лет назад, но Талли выглядела там лет на шесть старше. В принципе это было неважно, Талли могла изобразить себя шестнадцати- или шестидесятилетней; в любом случае пропасть, разделяющая Дженнифер и Талли, была слишком огромной. Даже после 77-го. Они больше ни разу не играли вместе в софтбол, Талли и Джен.
— Да, но обсуждать все это она не любит, — закончила Дженнифер.
— Понял. Эта девушка мне по душе, — сказал Робин и повесил трубку.
После этого Дженнифер час просидела, не двигаясь, на своей кровати, пока не пришло время ехать за Талли.
— Хорошая машина, Джен, — сказала Талли, плюхнувшись на сиденье «камаро». — Теперь ты сможешь возить нас в школу.
— Мейкер, нам с Джулией до школы — рукой подать. И если ты думаешь, что я собираюсь каждое утро мотаться к черту на рога, чтобы доставить тебя в школу, то очень ошибаешься.
— О да, конечно, Мандолини, можно подумать, тебе больше некуда поехать.
— Вот именно.
— Да, и куда же ты собираешься ездить? Назови хоть одно место. Вот-вот. Признайся, что на самом деле тебе не нужна эта машина.
— Хорошо, — согласилась Дженнифер. — Но учти, Мейкер, нужна она мне или нет, ты на ней ездить не будешь, я не дам ее тебе даже на пять минут. Это я тебе точно говорю.
— Да не нужна мне эта дурацкая машина, — улыбнулась Талли и дотронулась до волос Дженнифер. — Ты только научи меня на ней ездить.
Робин пришел в Виллэдж Инн и сел напротив Талли. Вернее, Талли уже сидела так, что он мог сесть только напротив. Она выглядела совершенно иначе, чем прошлой ночью, и была больше похожа на себя ту, которая сначала пришла к Дженнифер — без краски. На ней были старые выцветшие джинсы и свитер с надписью «Развлекайся! Это — Топика!» Нежные серые глаза, обведенные синими кругами. Бледный рот, нос, слегка бесформенный. Короткие кудрявые волосы. Было не похоже, чтобы ее что-то тревожило или пугало, и не похоже на то, что это та же девушка с вечеринки; это было вообще ни на что не похоже, потому что Робин сидел напротив нее; смотрел, как она крошит свой гамбургер, и думал, что она самая красивая девушка, которую он когда- либо встречал в своей жизни.
