Замираю перед кабинетом с вывеской: «Авилов Л. А.» и негромко стучу. Очень надеюсь, что Алан всё-таки уже ушёл. Почему-то я не готова встретиться с ним ещё раз, но мне необходимо точно знать ответ на один вопрос.
– Войдите, – доносится из-за двери, и я несмело нажимаю ручку.
– Лев Алексеевич, ещё раз здравствуйте. Простите, что беспокою…
– Что-то случилось? – Авилов отрывается от экрана ноутбука, окидывает меня с головы до ног, пока не останавливает взгляд на моём полыхающем лице.
– Нет-нет. Всё хорошо, – немного прихожу в замешательство от такого пристального внимания. – Я просто хотела кое-что спросить у вас.
– Я слушаю. – Авилов складывает руки перед собой на стол и подаётся вперёд.
– Настину операцию оплатил Алан? Алан Даниилович Мир-Алиев? – поправляю саму себя.
Глава 21
Не мигая смотрю на Авилова, и внутри всё больше растёт убеждение, что я права, хотя поверить в это мне очень сложно.
Проходит около минуты, показавшейся мне бесконечно долгой, прежде, чем он произносит:
– Ясмина Анатольевна, своим вопросом вы ставите меня в ужасно неловкое положение, – произносит кардиохирург с обаятельной улыбкой.
Лев Алексеевич видный и привлекательный мужчина. Высокий, крупного телосложения, всем своим видом действительно напоминающий своего тёзку – царя зверей. Настя сначала его испугалась, когда он представился ей по имени-отчеству.
– Настоящий лев? – моя дочка смотрит на Авилова с необъяснимым восторженным страхом в распахнутых глазах.
– Нет, не настоящий. Это имя такое – Лев, – объясняет Лев Алексеевич, и его серьёзное лицо становится при этом чуточку виноватым.
– Некрасивое имя, – выдаёт дочь прямолинейно.
– Настя, – упрекаю её за излишнюю болтливость.
– Не переживайте, Ясмина Анатольевна. Мне в детстве оно тоже не нравилось. Можно Лёва, – предлагает он Насте.
– О-о… – оживляется моя болтушка. – А у нас в группе тоже есть Лёва. Мы с ним дружим. Только он не такой большой и страшный, – своим сравнением Настя вызывает широкую улыбку на лице мужчины.
С того дня Лев Алексеевич «превратился» в дядю Лёву.
И сейчас, глядя на Авилова, вспоминается именно этот момент.
– И что в нём такого ужасного?
– Алан просил не говорить вам об этом.
А вот это очень похоже на Мир-Алиева. Меня немного смущает его обращение. Они знакомы? Но прямо спросить об этом я не решаюсь.
– Так вы ничего не говорили. Я сама догадалась. Поэтому вашей вины здесь нет. Спасибо, – благодарю и в растерянности покидаю кабинет врача.
Я не знаю, каким образом Алан узнал о моей проблеме, но его помощь оказалась как нельзя кстати.
Возвращаюсь в палату. Некоторое время смотрю на безмятежно спящую дочь, а потом достаю смартфон и пытаюсь найти номер Алана. Только его, разумеется, у меня нет. Телефон я меняла несколько раз, и номер просто не сохранился. Однако это меня не останавливает, и я ищу Мир-Алиева через соцсети. По крайней мере раньше у него точно была страничка.
Она и сейчас есть. Только Алан не заходил на неё очень давно.
Убираю его из чёрного списка и пытаюсь написать сообщение. В голове столько мыслей и десятки вопросов, только выразить их в письменной форме очень сложно.
«Как ты узнал?»
«Зачем ты это сделал?»
«Почему Настя?»
И всё в таком же духе. Но это всё совершенно не то. На самом деле мне неважно откуда или как он узнал о моей проблеме. Главное – помог. Поэтому я пишу обычное короткое: «Спасибо», вкладывая в одно слово всё то, что невозможно выразить целыми фразами.
Но моё сообщение так и остаётся висеть непрочитанным.
Весь оставшийся день, ночь, которую почти не сплю, и следующее утро я пытаюсь подобрать слова благодарности, которые скажу Алану при встрече. В том, что он придёт, я ни капли не сомневаюсь. Он пообещал это Насте, а Мир-Алиев никогда не нарушает своего слова. И я с лёгким волнением жду его, чтобы сказать спасибо. Только всё равно оказываюсь не готовой – все слова улетучиваются из моей головы, когда я слышу тихое:
– Здравствуй, Яся.
Медленно поворачиваюсь и тону в тёмной карамели до боли знакомых глаз, не в силах произнести ни одного звука.
– Кнопка спит? – интересуется Алан, и я заторможенно киваю ему в ответ. – Эх, – вздыхает разочарованно. – Жаль.
– Подожди, – резко вскакиваю с места в испуге, что он просто уйдёт, и опять застываю как мраморное изваяние. – Здравствуй… Алан, – произношу его имя. Оно скатывается с моего языка, растекается вокруг, занимая всё пространство, и обволакивает, словно имеет волшебную силу. – Спасибо тебе.
Моё сердце колотится как сумасшедшее, а слова даются с таким трудом, будто я очень долго не разговаривала и только-только учусь говорить. Хотя ведь, если посмотреть со стороны, то между нами действительно целых пятнадцать лет молчания.
– Давай выйдем, чтобы не мешать Насте, – предлагает Алан, и я послушно иду за ним. – Всё-таки проболтался? – спрашивает он, прищурившись, и в уголках его глаз расползаются лукавые лучики.
– Нет, – выгораживаю Авилова. – Я сама догадалась.
– Да проболтался, что уж, – не верит мне. – Сто процентов. – Алан хмурит брови, но не сердится.
– Алан… – облизываю пересохшие губы. – Я тебе очень благодарна и обязательно… – выпаливаю скороговоркой, чтобы успеть сказать, но всё равно не успеваю закончить.
– Чш-ш! – кладёт на мои губы палец, заставляя замолчать. – Не нужно, Яся. Это всего лишь бумажки.
От его слов по моей щеке катится предательская слеза.
– Эти, как ты говоришь, бумажки, спасли жизнь моей дочери, Алан. Спасибо, – повторяю ещё раз. Наверное, я до конца своей жизни буду благодарить его за то, что он сделал.
– Ну вот. Это что это такое? – большим пальцем стирает с моего лица мокрую дорожку. – Самое страшное уже закончилось. Радоваться надо, а ты плачешь.
Лёгким движением Алан притягивает меня к себе, обнимает, огораживая от этого несовершенного мира, и я прижимаюсь лицом к мужской груди, забывая обо всём.
Жгучие слёзы облегчения сплошным потоком беззвучно льются из глаз. Как бы я ни старалась быть сильной, я всего лишь слабая женщина, которая не в состоянии в одиночку решить все проблемы. У меня словно слетают все тормоза, и я даю себе волю несколько мгновений побыть слабой, почувствовать защиту и силу, которую дарят настоящие мужские объятия. Урвать у жизни крошечную частичку того, на что не имею никакого права.
Алан даёт мне время, чтобы выплеснуть из себя всё, что накипело. Не отпускает.
– Прости, – шепчу, немного успокоившись.
– Не нужно извиняться, Яся. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо, – произносит чётко проговаривая каждое слово, как будто вносит программу в мой мозг.
И это срабатывает. Мне становится намного легче, и в какой-то миг я даже уверена, что так оно и будет. Однако следующие его слова возвращают меня в реальность:
– Ты даже не представляешь, как я благодарен твоему мужу, – обжигает, касаясь своим дыханием моего виска.
Глава 22
Алан
Стоит только Ясе появиться в моей жизни, как всё выходит из-под контроля и совершенно не поддаётся управлению. Но я не думал, что став старше, меня всё равно будет можно чем-то выбить из колеи. Но случилась Яся. Опять. Точнее, в этот раз даже не Яся, а Кнопка, одним махом пробившая во мне стену из ограничений, выросших за все эти годы. Относительная стабильность, намеченные цели, ставшие вдруг бессмысленными, – всё полетело к чертям стоило мне только их увидеть.
Дважды – это ещё не закономерность, но уже и не случайность. И нужно быть полным дураком, чтобы снова проигнорировать такой откровенный знак судьбы и повторно упустить свой шанс. Не думаю, что встреча с Ясей в том парке простое стечение обстоятельств. Может, это напоминание о возможности выбора? Выбора, в котором в прошлый раз я допустил большую ошибку.
