мальчика. Может поэтому я до сих пор не могу выкинуть из головы ту зайку дурную. Она была настоящей, другой. Глоток свежего воздуха в царстве силиконовых долин. Блядь, у меня ребенок на руках больной, а я думаю о задастой бабе, которую никогда жизни наверняка больше не увижу.
– Пап, папа, а мне же не будут делать укол? – испуганный шепот дочери вытягивает меня из оцепенения.
– Ни за что. Я не позволю, – шепчу в курчавую золотистую макушку. – Полежи тут немножко. Я позвоню врачу.
Кладу Сашулю на диван. Чертову книжку с номерами телефонов дорогой клиники нахожу с трудом. Два гудка в трубке кажутся мне бесконечными.
– Добрый день, Клю, чем могу быть полезна? – щебечущий голосок на том конце провода кажется мне отвратительным. – Сегодня у нас по плану уколы красоты. Мы вас ждем.
– Хер ей, а не уколы, – рычу я. – Моя матушка теперь нерукопожатная. У нее нет денег. Ни копейки. Уколы красоты она будет делать в поликлинике Подзалупинска по пенсионерской квоте. Я ясно выразился?
– Господин Райский? – удовлетворенно отмечаю нотки страха в голоске, растерявшем свою щебетливость.
– Бинго.
– У вас что-то случилось?
– Нет, я звоню о погоде потрепаться. Да, мать вашу, случилось. Я купил гребаное обслуживание в вашей богадельне. Видно умом помутился тогда, когда это сделал.
– Прислать психиатрическую бригаду? – обморочно шепчет мне в ухо дура.
– Слушай, детка. Там кто есть посмышленее? – уже ору я. В трубке играет музыка, а я слепну от желания расхерачить телефон обстену. Но боюсь еще больше напугать Сашуню, свернувшуюся калачиком на диване.
– Я вас слушаю, – грудное сопрано звучащее теперь из трубки мне кажется чуть ли не хором ангелов. – Меня зовут Зинаида Альфредовна Юнькина. Я глав врач клиники «Здоровье золото». Чем могу быть полезна, господин Райский.
– Зюнька? – выдыхаю я. Может не так и не права была та дура, которая предлагала мне прислать психиатричку?
– Что, простите?
– Нет, это вы извините, это от нервов, – жалко сиплю я. – У меня заболела дочь. Ей семь лет. Температура? Откуда я знаю… Да, простите. Надо было померить. Я растерялся. Нет, я испугался и сейчас до ужаса очкую. Простите. Боюсь. Господи, просто сделайте, что-нибудь.
– Коньяку выпейте, папаша. Нервные все стали, жуть, – насмешливое сорпрано вибрирует в воздухе. Интересно, все врачихи такие холодные и ледяные суки? – Вышлю вам самого лучшего нашего педиатра. Ее зовут…
– Ее? – перебиваю я наглую главврачиху. – Это что не мужчина? Она вообще образование имеет медицинское? Или такая же курица, как ваша девка на телефоне?
– Вы что-то имеете против? Вы женофоб, или какие-то иные предубеждения? У нас есть прекрасные специалисты психологи. А детский врач – дама. Ее зовут Ольга Петровна Задорнова. Ждите, расчетное время полчаса. Девочке давайте больше жидкости и не кутайте.
– Полчаса, это… – снова начинаю заводиться. Но в ухо мне уже летят короткие гудки.
Мне кажется, что я разгрузил вагон цемента к концу разговора. Сашуня заснула на диване. Спит, тихонько посапывая. Я на цыпочках иду к двери. Надо встретить эту коновалшу, у которой чувство собственной значимости похоже запредельное. И черт. С какой стати я обозвал Зюнькой ту насмешливую бабу? И что вообще со мной такое. Может и вправду воспользоваться услугами клинических психологов.
Возле ворот паркуется крошечная желтая машинка – шмаровоз. Даже раньше назначенного срока. Я смотрю на фигуру, выбирающуюся с водительского места. Баба врач толстозадая и неуклюжая, тут же спотыкается, едва удерживается на ногах, оглядывается воровато. А мне кажется, что я уже где-то видел эти суетливые движения. Мотаю головой пытаясь прогнать морок. Точно, я схожу с ума.
Ольга
Если день начался погано, верный признак – вечер томным тоже не будет.
Мой день начался со страшной тошноты. Я с трудом сползла с Галкиного дивана. Но тут же ускорилась и ломанулась в туалет. Чертов фалафель, который я вчера заглотила на улице, прямо возле, воняющего жиром и безнадегой, ларька, под осуждающими взглядами подруг. Но терпеть до дома, чтобы съесть мерзкую вкусняшку, сделанную грязными руками трудолюбивых жителей ближайшего востока, сил у меня не было. Эта работа высасывает из меня все силы.
– Эй, Пузырик, ты чего там рычишь? – поскреблась в дверь Галка, и не дождавшись моего ответа вырвала с мясом хлипкий ригель на туалетной двери.
– Вы вчера были правы, – простонала я, обняв унитаз ослабшими ручонками. – Фалафель оказался тухлым. Галюнь, сколько "время"?
– Целое беремя, – фыркнула эта носатая холера, подозрительно сузив свои ясны очи. – И давно тебя токсикоз ломает?
– Дура совсем? – хныкнула я, чувствуя наступление еще одного спазма. – Я бесплодная. Ты не забыла?
– Ага и фригидная, – фыркнула Соломинка. – До выхода из дома осталось полчаса. Если опоздаем, нас Зюнька вывернет мехом внутрь. Ты сегодня единственный дежурный педиатр. Карловна не в счет. Так что давай, приводи себя в порядок. Завтракать ты не будешь как я понимаю.
– От чего же? – черт, а я ведь голодна. Мысли о куске хлеба со сгущенкой моментально вытесняют из моего организма дурацкую тошноту. Нет, ну надо же, нафантазировала эта ненормальная. Ну какой токсикоз? Просто гормональный сбой на фоне стресса. Я то лучше знаю. Я же гинеколог со стажем. И неплохой. Без ложной скромности. И если честно, я страшно скучаю по своей работе. Дети, конечно, прекрасны, но для меня они существа с другой планеты.
На работу мы опоздали естественно. Булкой со сгущёнкой я не обошлась. Съела полбанки пикулей, под пристальным взглядом Галки, закусила все это великолепие анчоусом маринованным, выпила поллитра какао, захотела в туалет, немного поплакала. Стресс дело такое.
Поэтому ввалились мы в клинику на полчаса позже положенного срока. Зюнька нас ждала в холле, красиво усевшись в кресле. Ей бы корону на кудри. И была бы прямо шальная императрица.
– Хорошенькая, не могу, – прошептала я громко, надеясь, что она на сне убьет, если услышит столь грубую лесть.
– Не старайся. Я тебе все равно уже приготовила самую страшную кару. А Соломинка и так у нас обиженная профессией. Ее ждут импотенты и геморройщики. Уже полчаса, кстати, ждут. Давай, Галя, цыгель. А ты куда? – гаркнула Зюнька, глядя, как я боком двинула к лифту следом за подружейкой дылдой, стараясь скрыться в ее тени. – У тебя вызов на дом. Адрес возьмешь у нашей камикадзины, которая сегодня заставила меня совать голову в пасть льву без страховки. Чего смотришь? Карточку Райской птички тащи. И я тебя еще не простила, – плюнула огнем Лапоть и заковыляла на своих каблучищах прочь. Остановилась, обернулась, как людоедка племени Унгвамба. У меня аж в
