***
Дядя Мак появился с Дженни полчаса назад. Бетани была права, Дженни любила украшения, она пищала и подпрыгивала, когда всё увидела. Полностью проигнорировав свои подарки, она сразу побежала за короной принцессы в центральную части комнаты. Я пыталась объяснить ей, что это просто еще одно украшение и что она должна надеть праздничный бумажный колпак, но она отказалась. Так что теперь она носит корону, а ее друзья — праздничные колпаки.
Дженни осматривается вокруг и выглядит немного грустной, она высматривает Джейса. Я не знаю, где он может находиться, но обещаю, что буду очень обозленной, когда он появится. Жду еще несколько минут и хватаю свой мобильник, собираясь позвонить ему, когда дверь открывается и заходит Джейс с двумя большими подарочными пакетами.
— Папа! — восклицает Дженни и бежит прямо к нему. Она обхватывает его вокруг ног, Джейс ставит пакеты на пол, чтобы взять ее на руки.
— Ты опоздал. Где ты был? — спрашивает она.
— Мне очень жаль, Душистый Горошек. У меня спустилась шина, я пытался дозвониться, но никто не ответил.
Я смотрю свой телефон, действительно, там три пропущенных вызова от Джейса. Совсем забыла, как выключила телефон после последнего звонка Дина. Он ничего не говорил, но я точно знаю, что это был Дин.
Вечеринка переходит на задний двор. Поп, отец Джейса, арендовал один самых больших надувных замков. Она подпрыгивает там со всеми друзьями, у которых еще осталось время до отъезда.
Кажется, всем весело, так что я решаю попытаться поговорить с Джейсом.
Подхожу к нему, и тяну за руку.
— Можно тебя на минутку? Нужно поговорить.
Он смотрит в сторону Дженни, затем кивает мне, и я веду его в свою спальню. Как только закрывается дверь, он скрещивает руки на груди и смотрит на меня.
— Почему ты мне не сказала?
— Я никому не говорила, кроме Бетани, — смотрю в пол, слишком нервничая, чтобы смотреть ему в глаза. — Я узнала около недели назад, мне нужно было кого-то попросить купить тест на беременность, — я делаю глубокий вдох, поднимаю голову и продолжаю. — Мне было страшно, но я собиралась все рассказать тебе, просто не была готова.
— Ты уверена, что не планировала очередную игру? Может быть, ты думала о сохранении этого ребенка для себя?
Его слова звучат как пощечина. Я смотрю на него снизу-вверх, он ухмыляется.
Осел, он даже не понимает, что он сейчас говорит.
— Нет! Мне даже в голову это не приходило.
Он подходит к окну и наблюдает за Дженни и ее друзьями, которые продолжают играть.
— Каждый раз, когда я думаю о годах, которые я пропустил, мне хочется тебя ненавидеть, — он делает паузу, затем разворачивается ко мне, чтобы видеть мои глаза. — Почему, черт подери, я не могу тебя ненавидеть?
— Не знаю, — я понуро качаю головой. — Почему я не могу тебя ненавидеть?
Мы стоим молча, мгновение просто глядя друг на друга.
— Я люблю тебя Джули, но это дерьмо должно остановиться. Мы должны выяснить, как пройти через это. Дженни заслуживает того, чтобы иметь родителей, которые не перегрызут друг другу глотки. Я хочу быть с тобой, но ты должна решить, чего хочешь.
Мне невыносимо смотреть ему в глаза, поэтому мой взгляд устремлен в пол, но я киваю в знак согласия. Он проходит мимо меня, но останавливается, когда доходит до двери:
— Я буду работать над своим дерьмом, ты делай тоже самое на своим. Дай мне знать, когда захочешь поговорить снова.
— Подожди, — шепчу я. — Мне нужно кое-что тебе сказать.
Он оборачивается, и снова скрещивает свои руки на груди.
Я не знаю, как ему сказать. Он приподнимает свой подбородок, показывая, что готов уйти. Наконец, я делаю глубокий вдох и выпаливаю:
— Дин изнасиловал меня перед тем, как оставить в больнице. Есть вероятность, что ребенок может быть его. Я сомневаюсь, потому что принимала противозачаточные всё время, что мы были вместе, но не могу быть уверена. У меня УЗИ в понедельник. Тогда я буду знать наверняка.
Джейс не дает мне шанса закончить, и направляется мимо меня в ванную.
Я опускаюсь на кровать, подтягиваю ноги к животу и, слыша, как его рвет, начинаю плакать. Когда Джейс возвращается, я все еще лежу, он присаживается на кровать, и кладет свою теплую руку мне на бедро:
— Это мой ребенок. И мне не важно, кто его биологический отец. Я собираюсь стать для него папой, — прежде чем выйти из спальни, он наклоняется и нежно целует меня в лоб.
Джейс
Джули не вернулась вниз на вечеринку, но Дженни слишком занята своими друзьями, чтобы заметить это. Кристен, Бетани и Энджи пошли наверх, чтобы проведать Джули. Все три женщины выглядят обеспокоенными. Я хочу спросить, как Джули, но боюсь, что они могут упомянуть имя этого сукина сына, а я не могу думать о нем прямо сейчас, когда чертовски зол.
Родители детей начинают появляться, забирая их домой, потихоньку всё вокруг стихает. Я помогаю с уборкой, потом лезу в надувной замок, где играет Дженни.
Она свернулась в комочек в углу, и крепко спит. Я аккуратно поднимаю ее на руки, медленно вылезаю из замка, и несу в её комнату. Как только я кладу её на кровать, она открывает глаза.
— Это был мой лучший день рожденья из всех, что были.
— Я рад, Душистый Горошек.
— Это было здорово, потому что ты был здесь. Ты самый лучший папа во всем мире, — последние слова она произносит еле слышно, я накланяюсь, и целую ее в щечку, затем выхожу из комнаты.
Как только я попадаю в коридор, сразу замечаю Кристен и Мэтти, они ждут меня.
— Что? — спрашиваю, как только подхожу к ним.
— Джейс, мне так жаль, — Кристен притягивает меня в свои объятья. — Я прошу прощения за всё. Она хотела всё рассказать тебе, как только узнала, что беременна Дженни, но я уговорила ее молчать.
— Это не только твоя вина, — говорит Мэтти, притянув Кристен обратно к себе и обняв ее. — Мы все виноваты, мы все говорили держаться от него подальше.
— Нет, ты не понимаешь, Джули не хотела выходить за Дина, я заставила ее. Когда он попросил выйти за него замуж, она сказала «нет», но я убеждала ее в обратном, она была так одинока. Джули говорила, что не может любить кого-то кроме тебя, но я продолжала ее уговаривать, пока она, в конце концов, не сказала ему «да», — Кристен начинает плакать.
— В этом деле нет виноватых, кроме моего брата, — говорит Бетани, облокачиваясь к стене. — Я винила себя за свое бездействие в течение многих лет, но от этого легче не становится. Все, что мы можем сейчас сделать, так это молиться, чтобы ребенок был не его.
— Это не так, — говорю я твердо, все устремляют на меня вопросительные взгляды — Если кто-то будет говорить по-другому, я надеру их задницы.
Я ухожу, не давая никому возможности ответить. Я еду прямо к отцу. Как только я подъезжаю, он протягивает мне пиво.
— Рассказывай, что происходит в аду?
Мы сидим за кухонным столом, и я рассказываю ему о ребенке, о том, что Дин сделал с Джули. До сих пор не могу выкинуть из головы образ того, как он насилует её.
— Что я буду делать, если ребенок окажется его?
Отец встает и кладет руку мне на плечо.
— Тогда мы убьем его и похороним на столько глубоко, что никто никогда не сможет его найти.
Я смотрю в глаза отца и вижу, что они полны решимости. Я сглатываю и киваю головой, соглашаясь с ним. Никогда не думал о том, чтобы убить кого-то, но, если есть человек, который заслуживает быть мертвым, так это этот ублюдок. Мы с отцом больше не говорим, он допивает свое пиво, и отправляется в постель.
Я иду в свою старую комнату, и забираюсь в кровать, на которой спал еще ребенком.
Сегодня вечером мне не хочется возвращаться в свой одинокий дом.
Глава 16
Джули
Я в приемном покое, жду доктора, который будет делать ультразвук. Бетани и Кристен хотели приехать, даже Джейс оставил сообщение о том, что будет здесь, если я нуждаюсь в нём. Но я чувствую, что должна сделать это самостоятельно. Я так нервничаю, что с трудом могу сидеть на месте.
