побрал его и его рельефный пресс. — Я вскочила на ноги и подошла к раковине почистить зубы. Снова. Затем я удалилась на кухню, чтобы выключить ноутбук и завершить рабочий день. Может быть, стоит навестить папу или Елену.
Я наливала стакан воды, когда раздался звонок в дверь. Знакомое лицо заглянуло в комнату через боковое окно.
Ханна Холидэй, казалось, совсем не удивилась, увидев, что я смотрю на нее в ответ.
Я пересекла помещение и отперла дверь, улыбаясь, когда открывала ее.
— Привет, Ханна.
— Ева! — она поставила свою сумочку на пол и притянула меня в свои объятия. — О, я так рада тебя видеть.
— Я тебя тоже.
От нее пахло гарденией и коричневым сахаром, аромат был таким же сильным и успокаивающим, как и ее объятия.
— Я скучала по твоим объятиям, — сказала она, наконец отпуская меня.
— И по твоим.
Ханна была мне как мать во время учебы в колледже. На первом курсе я сильно простудилась, и в тот день, когда Тобиас сказал ей, что я больна, она появилась на пороге моей квартиры и увезла меня к себе домой, где вылечила меня домашним куриным супом с лапшой.
Она была рядом со мной, когда моей собственной матери не было.
А потом я потеряла и ее тоже.
Об этом тебя никто не предупреждает, когда ты начинаешь встречаться. Что ты начнешь любить семью своего парня. И что, когда ты потеряешь его, ты потеряешь и его семью тоже.
— Я тебе кое-что принесла. — Она подняла палец, затем наклонилась, чтобы порыться в сумочке, и достала пакетик имбирных леденцов. — На случай, если тебе станет плохо.
— Спасибо. — У меня защипало в носу, но я шмыгнула носом, прежде чем заплакать. — Тобиас сказал тебе?
— Нет, не совсем. Он сказал Мэддоксу, который проговорился об этом сегодня утром за завтраком. Извини.
— Все в порядке. — Это должно было когда-нибудь выплыть наружу, но это означало, что мне нужно было как можно скорее рассказать своей семье. Последнее, чего я хотела, это чтобы папа или Елена узнали об этом из сплетен.
Бозмен сильно изменился за годы, прошедшие с тех пор, как я уехала, но в глубине души это все еще был маленький городок. А Холидэи были одной из самых успешных семей в долине.
Ханна была брокером по недвижимости, ее лицо было на десятках объявлений о продаже. Ее брокерская контора была хорошо известна и пользовалась уважением, потому что они продавали лучшую недвижимость, в том числе построенную компанией «Дома Холидэев».
Кит основал свою строительную компанию десятилетия назад и превратил ее в одну из ведущих компаний в регионе. Поскольку Тобиас проектировал их здания, я не сомневалась, что наследие Кита будет жить долго.
— Итак, расскажи мне, что нового. — Ханна вошла в дом, сняла пальто и бросила его на спинку дивана, прежде чем отправиться на кухню, найти одноразовые капсулы и сварить себе кофе.
— Ну… я беременна. — Я рассмеялась. — Это странно. Я не говорила этих слов вслух никому, кроме Тобиаса.
— Дай этому время. Скоро тебе не нужно будет ничего говорить. — Она улыбнулась, открывая холодильник, чтобы достать сливки. Со своим почти белым кофе она подошла и села рядом со мной. — Как ты себя чувствуешь?
— Некоторые дни лучше, чем другие. Мое утреннее недомогание кажется спорадическим. — Если это вообще было утреннее недомогание. Дни, когда мое сердце и голова были в наибольшем смятении, казалось, передались моему желудку.
— Это пройдет. У меня не было этих леденцов, когда я была беременна мальчиками, но у одной из моих агентов только что родился третий ребенок, и она за них ручается.
— Спасибо.
— Надеюсь, ты сможешь найти их в Лондоне. Если нет, напиши мне, и я пришлю несколько по почте.
— Хорошо. — От одного упоминания о Лондоне у меня снова скрутило внутренности.
Неужели я это делала? Действительно ли я снова уезжала из дома? Если и был на свете человек, с которым я могла бы поговорить о своих сомнениях, то это была Ханна. Когда я смотрела на нее, я думала, что она была матерью, которой я хотела когда-нибудь стать.
У нее была процветающая карьера. Она была фантастическим родителем. Она нашла это волшебное равновесие. Как?
Я открыла рот, готовая спросить, но остановила себя. Ханна была на стороне Тобиаса. Она была его матерью, не моей. Если я втяну ее в эту историю, это только поставит ее в трудное положение. Я не хотела, чтобы она была посредником, если он придет к ней со своими собственными разочарованиями и страхами. Я не хотела, чтобы она, чувствуя ответственность, играла на обеих сторонах.
Поэтому я придерживалась безопасной темы. Работа.
— Как бизнес?
— Занята. — Она глубоко вздохнула. — Очень занята. Но в хорошем смысле. Есть шанс, что ты захочешь стать агентом? Мне бы не помешала такая умная печенька, как ты.
— О, эм… — Я сморщила нос. Продажа домов больше походила на пытку. — Нет, спасибо.
— Черт. — Она подмигнула. — Я втайне надеялась, что ты умираешь от желания сделать карьеру в сфере недвижимости.
— Если это изменится, ты будешь моим первым телефонным звонком. — Я хихикнула.
— О, так приятно слышать твой смех. Расскажи мне больше о том, чем ты занимаешься. Ты в восторге от Лондона? Как поживает твой папа?
Следующий час мы провели, наверстывая упущенное. Ханна ни разу не спросила меня о ребенке. Ни разу не прокомментировала, как было бы здорово, если бы ее внук жил в той же стране. Ни разу не спросила, как мы с Тобиасом собираемся справиться с ситуацией.
Она просто разговаривала со мной так, как разговаривала со мной много лет назад. Как с дочерью.
Как с другом.
Шум открывающейся двери гаража прервал наш разговор.
Тобиас вошел и застал нас обеих на острове. Он направился прямо к своей маме, не удостоив меня взглядом, и поцеловал ее в щеку.
— Привет.
— Привет. — Она потрепала его за бороду. — Где ты был?
— В офисе. Что случилось?
— Ничего. — Она встала со стула и отнесла пустую кофейную кружку в посудомоечную машину. — Я просто хотела поздороваться.
— Привет. — Он прислонился к стойке спиной ко мне. Его позвоночник был напряжен, вероятно, из-за меня.
— Я оставлю вас, ребята, одних. — Я соскользнула со своего места. — Было так приятно увидеть тебя, Ханна.
— Мне тебя тоже, милая. — Она подошла и еще раз обняла меня. — И мои поздравления.
— Спасибо. — Я крепко зажмурила глаза, чтобы не заплакать.
Она была первой, кто поздравил меня. И именно тогда, когда она обняла меня, меня осенило, что здесь было больше поводов для волнения, чем
