этого мне нужна информация. И по некоторым данным, очень надёжным, вы этой информацией обладаете.
— И вы хотите, чтобы я рассказала вам корпоративные тайны нашей компании?
— Вам ничего не надо рассказывать, Злата. Просто отдайте мне ту флешку, которая у вас с недавних пор.
Вот оно что. Всё та же злополучная флешка. Да что же на ней такого? Если Бахурин сказал правду, и там информация о перемещении незаконно удерживаемых людей, то и Добролюбов к этому причастен? Что если они соревнуются с Глебом не только в официальном бизнесе, но и в этих грязных делах?
— Вы ошиблись. У меня её нет и никогда не было.
— Эх, — цокает он, и его лицо приобретает куда больше жёсткости. — Я честно пытался. Но, видимо, Глебушка подбирает себе слишком верных сучек, так сразу и не расколешь.
От последней фразы меня бросает в холодный пот.
— Отдохните, Злата Владимировна, — светский флёр окончательно слетает с мужчины. — Завтра мы попробуем поговорить ещё раз. И хорошо подумайте, что вам стоит ответить.
На этих словах он разворачивается и уходит, а рядом со мной снова появляются те два парня и просят следовать за ними в сторону дома. Кажется, сегодня я домой уже не попаду.
* * *
Меня провожают в дом, в небольшую гостевую комнату и запирают дверь. Уже хорошо, что не в подвале каком-то. Но мне страшно. Очень. Я же не дура, прекрасно вижу, что вся эта игра в светскую беседу — блеф. И когда потребуется, этот культурный Павел Петрович собственными руками перережет мне глотку.
Он в курсе про флешку. В курсе, что она у меня. А если и нет, то вряд ли вот так поверит на слово с первого раза.
Я встаю и начинаю измерять небольшое пространство комнаты шагами. Что делать? А если там действительно информация, о которой говорил мне Демид? Или там данные по бизнесу, Глеб не виновен в этих страшных вещах, и тогда Добролюбов получит все карты, а мы потеряем бизнес?
В любом случае, я должна попытаться разобраться с этим сама.
Голова начинает гудеть. Тревога нарастает, заставляя сердце стучать быстрее. Но я должна успокоиться. Взять себя в руки и быть готовой. Думаю, до завтра меня никто не тронет, и чтобы быть адекватной с утра, я должна поспать. Если всю ночь прокручусь как зверь в клетке, то сделаю хуже только себе.
Я присаживаюсь на край кровати, обхватываю себя руками и ложусь на бок. Подтягиваю коленки к груди. Зябко. Но одеяло трогать не хочу, здесь всё чужое и претит мне. Закрываю глаза и просто считаю свои вдохи и выдохи.
Расслабиться так до конца и не получается, поэтому я то проваливаюсь в тревожный поверхностный сон, то снова выныриваю. Тело в постоянном напряжении. Окончательно встаю на рассвете. Нахожу ванную комнату, примыкающую к гостевой, и принимаю душ, чтобы немного прийти в себя после напряжённой ночи.
Через пару часов один из мужчин, что вчера сопровождал меня в этот дом, приносит завтрак. Аппетита нет, но я заставляю себя съесть сырник и выпить кофе. Не думаю, что меня тут хотят отравить.
Весь день за мной так и не приходят. Я маюсь, снова пытаюсь спать, даже немного получается. Будто закрываюсь эмоционально в каком-то коконе равнодушия и отстранённости. Иначе же сойду с ума просто.
Но кокон этот разбивается вдребезги, лопается как мыльный пузырь, когда ближе к закату слышу шаги нескольких пар ног, которые стихают под дверью. И что-то мне подсказывает, что это не просто ужин принесли.
С одной стороны, я прекрасно понимаю, что не на увеселительную прогулку меня собираются позвать, с другой же, вот так сидеть в неизвестности ещё тяжелее. Дверь открывается, и всё те же двое мужчин предлагают мне следовать за ними. Ну хотя бы мешок на голову не надевают.
Когда я понимаю, что идём мы по ступеням вниз, а это значит в подвал, страх накрывает новой липкой волной. В какой-то момент я себя едва пересиливаю, чтобы не упасть, сопротивляясь, на колени и не разрыдаться. Волоком потащат, не сомневаюсь.
Я здесь не гостья, это и так понятно. Церемониться никто не будет. Вчерашнее представление — блеф и развлечение хозяина дома.
Мы спускаемся ниже, проходим по длинному коридору, и один из мужчин тянет на себя тяжёлую дверь. За ней оказывается довольно просторный зал. В центре небольшой квадрат, покрытый ковролином, на нём бильярдный стол, в стороне стопка спортивных матов. Квадрат со столом огорожен, а вокруг него амфитеатром в три или четыре ряда сидения. Очень похоже на небольшой частный зал для проведения боёв или турниров. Где наблюдать могут ограниченное количество персон. Судя по посадочным местам — не более десяти-пятнадцати. Только сейчас маты с ринга убраны, и там стоит стол для бильярда.
Всё это я выхватываю взглядом за каких-то десять секунд. Но то, что вижу дальше, заставляет окончательно потерять дар речи.
За ограждением на диванах сидит Добролюбов. Он уже не выглядит таким учтивым как вчера. Натуральный бандит, это видно. В зале несколько человек его охраны, они стоят кто где. А рядом с Добролюбовым на диване, вальяжно развалившись и закинув руку на спинку, со стаканом виски сидит… Бахурин.
Глава 11
Сказать, что я испытываю шок — ничего не сказать. Горечь заливает грудь болью. Глубоко внутри я верила в сказку, даже позволила себе помечтать, что именно Демид явится сюда со своим спецназом и спасёт меня. От этого боль разочарования ещё сильнее.
Острыми осколками, но картинка начинает складываться. Он во время обыска знал, что искать. Ушёл, как только нашёл ключ-карту. Спровоцировал меня прогнать понятых, да и те не факт, что были не подставные. Находку в протокол не внёс. Да и плохо мне стало на приёме, когда он повёл танцевать. Может, конечно, я фильмов пересмотрела, но перед тем, как я встала из-за стола, он протянул руку Артёмовой для приветствия над моим бокалом с шампанским, которое я потом допила, прежде чем встать и пойти с ним.
Он не безопасник. Он бандит. Оборотень,
