хотелось добиться от неё взаимности. Того же желания, что сжигало его. Той же потребности увидеться.
Последние дни он постоянно думал о прошлом. Вспоминал их юношескую влюблённость, которая так и осталась там, далеко за спиной. Вспоминал и то, что любила когда-то Лиса, то, что могло бы сейчас вызвать её улыбку. У неё всегда была очаровательная улыбка, и он сделает всё, чтобы вновь увидеть её!
Таня пришла раньше на двадцать минут и теперь прилагала титанические усилия к тому, чтобы не обращать внимания на снисходительный взгляд Амалии. Секретарь Жарова не пользовалась любовью коллектива, хотя никому и никогда не сделала ничего плохого. Возможно, это было где-то на подсознательном уровне, что-то из разряда: как именно глуповатая блондинка смогла продержаться на своём месте столь долгий срок? Конечно же, в коллективе ходили разные версии, но лидировала та, что связывала Амалию с Жаровым самым тесным и интимным способом. Таня в то, что Константин спит с секретарём, не верила. Но избавиться от предвзятости, поглядывая на яркую девицу, не могла. Хотя, скорее всего, растущее раздражение было вызвано приближающейся встречей. А ещё тем, что Игнат опаздывает.
Конечно, ему приходить было вовсе не обязательно, но он обещал, и за эту поддержку Таня была ему очень благодарна. А теперь злилась, думая, что и так нервничает, почему же её нервные клетки должны гибнуть ещё и от беспокойства: придёт – не придёт? Она в сотый, наверное, раз открыла папку с подготовленными документами и пробежала глазами по строкам, выученным наизусть. Лично с Жаровым Тане общаться не доводилось – так, виделись на общих собраниях и корпоративах, и нервная дрожь отдавалась в кончиках пальцев, заставляя занять чем-то руки. Стрелки часов приближались к одиннадцати, по спине ползла противная липкая капля пота, впитываясь в блузку цвета охры, и Таня в очередной раз похвалила себя за то, что решила надеть пиджак – не хватало ещё появиться с тёмными кругами подмышками, с головой выдав своё волнение.
– Давно ждёшь?
Игнат возник, как джинн из бутылки, принеся с собой прохладу весеннего дня и свежий ветер перемен. Улыбаясь, упал на диван рядом и заглянул в открытую папку.
– Схемы, графики… Ты неплохо подготовилась!
– Ты сомневался? – Таня не смогла сдержать раздражение и прохладу в голосе. Игнат недоумённо нахмурился, пытаясь понять, чем вызвана эта вспышка, но Колесникова тут же нервно улыбнулась, покачав головой.
– Прости. – Она склонилась к Игнату и шепнула: – Я жутко волнуюсь.
– Думаешь, Жаров тебя съест? – в тон ей ответил Игнат, стараясь не обращать внимания на то, как близко она оказалась. Стоит повернуться совсем чуть-чуть, и можно коснуться носом её щеки.
– Не знаю, – честно призналась Таня, стараясь не вдыхать лёгкий древесный аромат его туалетной воды.
Зазвонил телефон, Амалия ответила, и Игнат с Таней тут же отпрянули друг от друга, смущённо отворачиваясь.
– Константин Андреевич ждёт вас, – сказала Амалия, одарив снисходительным взглядом Колесникову, которая тут же подскочила, роняя на пол папку.
– Амалия, красавица моя, сделай нам кофе, – обаятельно улыбнулся Игнат и, дождавшись, когда Таня поднимает документы, распахнул перед ней дверь.
Волнение оказалось напрасным: Жаров выслушал предложение внимательно, задал несколько уточняющих вопросов и попросил оставить документы, чтобы ознакомиться с расчётами и предложениями. Игнат проследил за Таней взглядом и обернулся к другу, едва за ней закрылась дверь.
– А она хороша, – бросил Костя, не отрывая глаз от бумаг.
– Что? – Игнат нахмурился.
– Свежие идеи, грамотная подача, изящное исполнение. – Костя поднял глаза и кивнул на документы. – Почему она до сих пор не начальник отдела?
– Считаешь, стоит повысить? – осторожно спросил Игнат. Внутри всколыхнулись противоречивые чувства: радость за Таню и сожаление. Если сейчас её повысят, а он решит позвать на свидание, только тупой не свяжет два и два и не упрекнёт Колесникову в способах продвижения по карьерной лестнице. А подобной славы ей он точно не хотел.
– Думаю, спешить не стоит, – разом развеял его страхи Костя. – Но присмотреться надо. Сделаешь?
– Считай, уже, – усмехнулся Игнат. – Какие планы на вечер?
– Загружен по полной. – Костя поморщился, отпив кофе. – Амалия! Почему кофе такой холодный? Ты его из Антарктиды принесла?
– Что за нервы? – хитро покосился друг. – День только начался.
– Неделя поганая, – процедил Костя. – И подозреваю, что дальше будет только хуже.
– Опять не так с Алисой? Ладно, ладно, не поднимаю эту тему.
– Сбербанк поднял проценты по кредиту. Чёрт бы побрал эти обязательства перед государством, давно бы обратились в другой банк и дело с концом!
– У «Глобалмеда» тридцать процентов акций принадлежит государству, – резонно заметил Игнат. – Хочешь съесть кусок побольше – умей делиться, чтобы не подавиться.
– Очень ценное замечание! – Костя скривился, словно проглотил лимон. – Ладно, попробую уломать Малкова вечером, может, скинет полпроцента.
– Ты идёшь биться с этим бизоном один на один, о, мудрый воин? Может, стоит позвать подкрепление из друзей-индейцев?
– Предлагаешь себя? Заняться нечем?
– Почему сразу себя? – натурально удивился Игнат, сверкнув глазами. – Позови представителя Дергачёва, пусть тоже отдувается.
Костя нахмурился было, постукивая золотым кончиком ручки по столу, но через мгновение его лицо прояснилось, а в глазах загорелись лукавые искры.
– Ты имеешь в виду?..
– Конечно же, лучшего специалиста по экономическим вопросам, кого же ещё. – Улыбка Игната стала шире. – Или мадам Баринова не обладает достаточной квалификацией?
– Не знал бы тебя столько лет, решил бы, что сводничаешь, – проворчал Костя, покачав головой.
– Не сводничаю, друг мой, а только забочусь о твоём душевном спокойствии!
С этими словами Игнат поднялся и вышел, рассчитывая найти Таню и поздравить, а там, чем чёрт не шутит, пригласить пообедать вместе. Костя же достал телефон и задумчиво покрутил его в руках. Возьмёт трубку? Скорее всего, нет. Придётся связаться через секретарей, но говорить с ней он будет сам. Пусть попробует отказаться от делового ужина! Он вздохнул и раздражённо отбросил трубку, наблюдая, как та прокатилась по столу и остановилась у клавиатуры. Так или иначе мысли возвращались к Алисе, крутились вокруг неё, не давая покоя. Он совершенно не имел понятия, как подступиться к ней, что сказать и что сделать, чтобы не получить опять от ворот поворот. Костя не любил проигрывать, но что-то подсказывало: происходящее сейчас – не игра. По крайней мере, не игра в привычном ему смысле.
Можно было сколько угодно вспоминать о прошлом, перебирать ошибки и думать: «а если бы…». А если бы что? Если бы он остался, какое будущее бы их ждало? Работа в местной газетёнке, статьи на заказ о сносе очередного памятника или пикетах активистов против мусорных свалок? Обсуждение на работе тарифов на проезд в общественном транспорте и кофе-брейки по утрам? Возможно, он стал бы редактором. Возможно, Алиса возглавила бы отдел. Или сидела дома, воспитывая детей в его двушке в панельке, пока
