адская девка. Нет, я ее не уволю. Убью на хрен! Сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не вцепиться пальцами в тонкую шею. – Котика перепугал мне до полусмерти. Он, вон, обделался от страха.
– Я напугал? Я?.. – просипел, едва справляясь с яростью, красной пеленой опустившейся мне на глаза. – Вы – глупая чертовка! Больше не намерен терпеть вашу оборзевшую персону в своем доме! – уже орал, забыв о дочках на заднем сиденье, об Адольфовне и вообще обо всем на свете. Еще никому не удавалось довести меня до состояния крайнего бешенства, кроме этой наглой девки, в глазах которой я не увидел даже маленькой толики страха или раскаяния.
– Все, истерика закончена? – приподняла она бровь. – Дома договорим. И девочек спросим. Если они скажут, что я им не нужна, тогда я соберу манатки, и больше вы меня не увидите. И даже если на коленях приползете, не вернусь. Так и знайте.
Глава 7
Алла
Ну вот, сидела я, значит, ждала увольнения. Конечно, я погорячилась, сказав, что если девочки захотят, чтобы я осталась и все такое. В жизни не поверю, что эти две пиратки могут к кому-то воспылать любовью и благодарностью. Тоже мне, няня Макфи.
Я почесала за ухом оборзевшего вконец Клеопетра, развалившегося на кровати, и принялась собирать вещи, которые не до конца и разложить-то успела.
– Эх, котяра, мне б так жить, как тебе. Покушал, покакал и спать увалился. Мечтаа-а, – вздохнула я, доставая из комода стопку своих трусиков, расписанных сейчас под хохлому всякими неприличностями. Интересно, когда эти паразитки успели? Не отстираются – поубиваю на хрен. Ну слабость у меня к дорогим трусишкам, а тут ущербу на бешеные тысячи. Придется их папаше раскошелиться. Я представила, как врываюсь в кабинет Зотова и вывалива на его стол свое исподнее, и нервно хохотнула. Да уж, картинка достойная пера Босха.
Сборы были недолги. В доме царила гробовая тишина, когда я, подхватив в одну руку сумку, в другую вырывающееся кошачье тело, вышла в коридор. И когда была уже у входной двери, тишину разорвал громкий звук телефона. От неожиданности я разжала руку. Кошачье недоразумение с грохотом обвалилось на пол, успев в полете растопырить когтисти и съехать по моей ноге. От боли я взвыла и, сама не понимая зачем, схватила с тумбочки дорогущий телефон и заорала в трубку.
– Алло!
Вот скажите, почему со мной так? Почему я всегда сначала делаю, а потом начинаю думать? Голос звонившей бабы я узнала сразу. Узнала и обалдела от наглости. Ну конечно Адка – вражина, куда ж без нее.
– Я бы хотела услышать Алексея, – тягуче прогнусела Ада. Она всегда так говорит, растягивая слова, считая это, по всей вероятности, невероятно сексуальным.
– В туалете он, – вредно хмыкнула я, – надолго. Медвежья болезнь с Лексей Михалычем случимшись. Передать чего?
– Алла? – вкрадчиво поинтересовалась вражина. Боже, да она ж не знает, что я у Зотова нянькой подвизалась. Вот только мне не хватало сейчас, чтобы эта овца мое инкогнито раскрыла.
– Вы ошиблись, – слишком поспешно пискнула я, пытаясь придуматьсебе подходящее няне имя, – меня зовут Фекла. Да, точно, Фекла Ромуальдовна Макфи. Я няня детей Зотова. Вы, кстати, в курсе, что у него две дочери?
Черт, черт, черт, какая, на фиг, Макфи?! И дура эта хмыкнула. Конечно, я бы в голос заржала, если бы услышала такое имечко. А вообще, какого черта ей надо? Почему это Адочка звонит Зотову? Это что еще за фигня? Он отец двоих детей, глава семьи. А тут эта фря нарисовалась. И не надо мне тут петь, что я ревную. Ни фига, просто за державу обидно.
За этими мыслями я даже не заметила Алексея Михайловича, стоящего на лестнице и с интересом меня рассматривающего. Почувствовала просто, что кто-то буравит взглядом, и нажала на кнопку сброса.
– Кто звонил? – спокойно спросил он, приподняв бровь. – И с каких это пор вы отвечаете на звонки, адрессованные мне?
– Номером ошиблись, – нагло соврала я.
Надо же, какой ловелас. И с кем, с Адкой! Этой акулой! Хотя мне-то какая с того печаль? Нравятся ему мерзкие бабы – так это его проблемы.
– И куда вы собрались на ночь глядя? – насмешливо поинтересовался Зотов. – Хотите меня на растерзание Адольфовне оставить? Сами кашу заварили, а теперь сливаетесь.
– Вы же меня уволили вроде. Или вас снова прихватил мужской ПМС? То вали, то оставайся. Уж надо бы определиться. А то мы с Клепом не очень понятливые. Точнее, не всегда понимаем истеричных дядек, у которых семь пятниц на неделе.
Вот кто меня всегда за язык тянет? Я прямо почувствовала, как воздух в комнате сгустился. Да что там я, противный кошак, бодро орудуя лапами, пополз под диван, чувствуя приближение торнадо по имени Алексей.
– Что вы за адское создание?! – взревел Зотов, в мгновение ока оказавшись прямо напротив меня.
Я выгнула грудь дугой, ну типа русские погибают, но не сдаются, и уставилась в пылающие злобным пламенем синющие глаза. Вот честно, я не виновата. Все противный кошак, который почему-то вдруг решил сменить дислокацию и рыжей молнией метнулся прямо мне под ноги. Я сделала небольшой шажок вперед, запнулась о ковер и свалилась прямо в объятия синеокого мерзавца.
– Мне кажется, объятия слегка затянулись, – сдавленно прохрипела спустя минуту, показавшуюся вечностью, чувствуя своей спине его горячие ладони. – Спасибо, конечно, что не дали мне упасть, но вы вроде сами что-то плели о суббординации.
– Простите, – сконфуженно шепнул Зотов, но рук не разжал.
Да мне почему-то этого и не хотелось. Так уютно и спокойно я не чувствовала себя давно. Только чуть-чуть стыдно было за так и не отмытую от художеств его дочерей, клоками обрезанную мною шевелюру, которая находилась сейчас на уровне его глаз. Боже, он же подумает, что я неряха и страшилище. От этих мыслей я слегка застонала, а он почему-то уткнулся носом мне в макушку. Милый, милый мерзавец.
Алексей
Я возблагодарил бога, когда в дверь кто-то заколотил, подозреваю, что ногами. Алла отшатнулась от меня, как от чумного. А я все смотрел куда-то вдаль пустым взглядом, пытаясь сообразить, что
