же это, черт возьми, было и всеми силами пытаясь прогнать наваждение.
– Может быть, вы меня отпустите? – странно всхлипнула всегда самоуверенная дамочка, выворачиваясь ужом из моих рук. – Надо открыть, а-то сейчас нам вышибут дверь.
– Да-да, конечно, – растерянно промычал я, чувствуя, что почему-то совсем не хочу выпускать Аллу.
– Ну так тогда пустите. Что у вас судорога, что ли? – превращаясь в адскую няньку, хмыкнула наглая девка, чем привела меня в чувства.
За что ей огромное спасибо. Ведьма, не иначе. Я давно не ощущал ничего подобного, словно наваждение.
– Вы все-таки ужасны и нестерпимы, – не сдержался я и буквально отшвырнул от себя женщину, поражаясь тому, насколько она легкая. Невесомая просто.
– Аккуратно открывайте, – успела крикнуть она, – я, кажется, знаю, кто там. . .
Но кто бы ее слушал? Я же мужчина, будет мне еще указывать какая-то там курица, которую я знаю без году неделя. Я даже не успел среагировать – дверь распахнулась, больно ударив меня по лицу. Искры, которые посыпались у меня из глаз, легко могли бы сойти за кремлевский салют по случаю празднования Дня столицы.
– И почему я должна эту кобылу на горбу таскать?! – полыхнула странная старуха, наряженная, как пьяный ковбой Мальборо, в кожаную жилетку на голое морщинистое тело и кожаные штаны в облипку, сваливая на пол к моим ногам бесчувственное тело любимой тещи. – Не нанималась, между прочим.
– Что вы с ней сделали? Она жива? – поинтересовался, глядя на неподвижно валяющуюся Адольфовну, не подающую признаков жизни.
– А что ей будет? Слабачка, – хмыкнула бабушка Аллы, – с полбутылки абсента откинулась. Да у меня внучка в одно горло бутылку засаживает, и как огурец. А эта грымза «рюмочку мне, рюмочку», – передразнила бабуля Адольфовну тоненьким голоском и смачно сплюнула под ноги.
Я с интересом уставился на Аллу Борисовну, скромно колупающую ногтем обивку дивана. Надо же, сколько в ней потаенных талантов. Хотя с такой-то родственницей – ничего удивительного.
– Ну, чего расселась? – прикрикнула бабуля на внучку. – Помоги мне эту мумию поднять, а то еще простудится, болезная, а мне потом отвечай.
– Послушайте, я отнесу Прозерпину в спальню, – спокойно сказал я, желая поскорее прервать этот спектакль.
Еще больше мне хотелоссь просто сбежать от Аллы, потому что то, что я почувствовал к ней, держа ее в объятиях, жутко испугало. После смерти Оли ничего подобного со мной не происходило. И с этим нужно было что-то срочно делать.
Дотащив тещу до ее будуара, я сто раз удивился. В ней росту, как в чихуахуа, да и весу столько же, но почему-то сейчас она была каменно-тяжелой.
Сгрудив ее на кровать, я прикрыл за собой дверь и сунул руку в карман в поисках телефона. Клин ведь клином вышибают. Только вот набрать номер Снежаны я не успел. Телефон зазвонил сам. Я ответил, даже не посмотрев на дисплей, и услышал мелодичный женский голос:
– Здравствуйте, Алексей. Вы обещали мне ужин, – пропела незнакомка. Как раз то, что надо, чтобы забыть о неприятном инциденте. Хотя вот убейте не помню, чтобы я кому-то что-то обещал. – Я Ада, помните?
– Конечно, – выдохнул я, судорожно соображая, с кем разговариваю. Нет, я не страдаю склерозом. Просто не забиваю голову лишней информацией, коей являются неинтересные мне люди.
– Вы лжете, но это даже мило, – переливчато рассмеялась женщина, и я сразу же узнал этот грудной смех, который слышал совсем недавно, – так что, господин Зотов, как насчет того, чтобы составить мне компанию на этот вечер?
– Согласен, – не раздумывая ответил. В конце концов, почему бы и нет?
– Тогда встречаемся в «Пьяной утке» в восемь, – хмыкнула красотка и нажала отбой.
– «Пьяная утка» – это что? – спросил я, спустившись в холл. Алла Борисовна так и сидела на диване, даже позу не сменила. Бабка-рокер с интересом изучала мой бар, даже не повернув головы.
– Говнобар, – хмыкнула чокнутая старушка, – для таких мажориков, как ты.
– Ну, в принципе, я согласна с бабулей. А что? – посмотрела на меня Аллочка.
– Да нет, просто там у меня встреча, – ответил и поспешно добавил, – деловая.
– Ну конечно, – ехидно прогнусела старуха, – туда только все и ходят, чтоб поделовить. Могу подвезти, кстати.
Я уставился на Каракулу, бодро прихлебывающую из стакана мой виски, представил себя ней на мотоцикле и отрицательно замотал головой.
– Ну, было бы предложено, – хмыкнула престарелая ведьма и, бросив стакан, пошла к выходу. – Адьос, мучачос! – крикнула она так, что на люстре звякнули хрустальные висюльки, и со всей силы ботнула дверью.
– Так, значит, деловая встреча? – растянула губы в улыбке Алла, только вот мне не по себе стало от этого ее оскала.
– Вам-то какая разница? – дернул я плечом, стараясь не показать своего замешательства. – И кстати, завтра я дал Нюше выходной. Так что будьте любезны накормить девочек. Надеюсь, вы умеете готовить.
– Ну конечно. Я богиня кухни. Хотите – бламанже, хотите – эскалоп. Все умею, – горячо ответила нянька. Слишком горячо, жаль я не обратил на это внимания. Ну хоть так, могу быть спокоен, что дети будут сыты.
– Завтрак у нас в восемь. Обычно это каша. Учтите, это все таки дети, – распорядился и с чувством выполненного долга пошел готовиться к встрече со жгучей Адочкой.
Глава 8
Алла
– Елкина, как варить кашу? – в панике голосила я в трубку, наблюдая за серой жижей, похожей на кинговского монстра, вываливающейся из кастрюли на блестящую плиту, и тут же к ней намертво пригорающей.
– Это обязательно сейчас тебе приспичило? – сонно протянула Валька. – В пять утра? Совсем с глузду съехала с этим своим Зотовым? Он, кстати, красавчик. Приставал к тебе?
– Елкина, твою мать, тебя только это сейчас волнует? Я тебя спрашиваю, как кашу варить?
– А я знаю? – хмыкнула подруга и заорала, так, что я чуть не оглохла.
– Ты чего там? – охнула я, подумав, что Вальку не иначе убивают прямо сейчас, а я тут с кашей своей идиотской лезу.
– Зевнула. Алл, ну ты нашла кому звонить. Я самогон варить умею, батя лет
