тем более. Что ты же не забудешь потом приятеля, который в трудную минуту подставил плечо. Ну, решай. На твое место быстро найдется желающий.
– Буду,– проорал Роман. Марк ухмыльнулся, расслабленно затянулся сигаретой. Кудрявый дым, сладким облаком поднялся к потолку. Сидящая рядом девка, имени которой он даже не старался запомнить, игриво повела голым плечом, приглашая к действу
Мария
– В этом платье ты восхитительна, хотя это не отменяет того факта, что ты пошла по стопам своей развратной матушки. Надо же, нагуляла себе брюхо. Ладно хоть нашла себе не голодранца, и то пища, – причмокнула губами Глафира, заставившая меня вертеться перед зеркалом все утро, и при этом втыкающая в мои бока острые булавки. И что – то мне подсказывает, делает она это нарочно. – Все таки свадебные наряды – это самые нужные для женщин антидепрессанты. Да, я бы даже такую терапию запатентовала. Ну в пижаме же не станешь счастливой, правда? Если девушка в депрессии – ей нужно надеть подвенечное платье, взять ведерко мороженого и…
И откуда бы ей знать это? Глафира же девица.
– Я похожа в этом на бабу с самовара,– прервала я поток тетушкиного идиотизма. Дорогущее напольное зеркало в золоченой оправе оказалось очень безжалостным, абсолютно беспристрастным и отвратительно честным. Интересно, где любящая сестрица моей непутевой матушки надыбала воняющее нафталином безумие? Судя по маленькой дырочке на рукаве, предыдущая его носительница курила и была крайне неаккуратной особой. Интересно, сколько же невест стало «счастливыми» посредством красотищи, созданной из искусственных колючих кружев, расшитых пластмассовым жемчугом.
– Я бы на твоем месте руки мне целовала, мерзавка. Тут наизнанку выворачиваешься, чтобы найти это прекрасное платье. Чугунные башмаки истоптала. И оно восхитительно. Ну, скажи, что оно прекрасно. Чего молчишь, как воды в рот набрала?
– Оно омерзительно,– словно гром прозвучал в пространстве огромной спальни, ставшей моей три дня назад, голос от которого все мое немаленькое тело пошло мурашками. Да уж, Муромцев определенно незнаком с правилами этикета. Стуком в дверь он себя не утруждает. Зато мне не надо отвечать тетушке. И это спасет меня от казни египетской.
– Видеть невесту в подвенечном наряде – плохая примета.– Глафира с трудом боролась со злостью, судя по подрагивающему подбородку. До Муромцева никто не смел перечить ей. А мне стало смешно. Гормоны творят с моим организмом странные волшебства. Но это ненадолго. Я уже все решила. И дурацкое платье совсем меня не раздражает, потому что свадьбы не будет. Даже то, что я чешусь от колких кружев, как ошелудивевший Пубусик. Мне плевать. В конце концов в любом ресторане есть туалет с окном, в которое может вылезти неудачница – невеста. Классика жанра же?– И вламываться в спальню к девице без стука абсолютный моветон.
– К девице, да,– хмыкнул Виктор Романович. – Я не жених, слава богу, так что примета дурацкая не сработает. Хотя, на месте счастливого суженного я бы бежал роняя лоферы, увидь красотищу. Сними немедленно, я прикажу сжечь тряпку в камине. В этом платье можно разве что распугивать очередь возле ЗАГСа.
– Не вы покупали, не вам распоряжаться, – рявкнула Глафира и пулей вылетела из комнаты, определенно боясь, что не справится со своей ядовитой натурой. А ругаться с всесильным ей просто страшно. Я чуть не зарыдала. Оставаться в комнате наедине с этим зверем никак не входило в мои планы.
–Черт, ты и вправду собралась прямо сейчас раздеваться? – приподнял бровь мой будущий свекор, наблюдая, как я послушно пытаюсь содрать с себя тонну кружев, от которых тело начало зудеть нестерпимо. А может от взгляда чертовых глаз, прожигающих насквозь. Ухватилась за лиф и резко дернула вниз. Моя грудь, почувствовала свободу, и показалось, что я вижу в его глазах отраженное адское пламя. Боже, что я за дура? Стою теперь в дешевом лифчике перед … Перед…
– Вы сказали снять…– пролепетала, снова заливаясь идиотской краснотой, как майская роза, – простите, я… Господи, какая я идиотка. Я просто… Вы пришли зачем?
– Ты всегда делаешь то, что тебе говорят, птичка? Повезло моему сыну. Покладистая жена, вещь в хозяйстве незаменимая, – прищурился он. Огненные всполохи в его зрачках стали опасными и пугающими. Виктор обошел меня, приблизился со стороны спины. Мужские пальцы коснулись шеи, и я забыла как дышать. Позвоночник прошило, будто разрядом высоковольтного тока.-
– Что ты себе позволяешь? Я не вещь, заруби себе…– простонала я, стараясь не упасть. Вцепилась пальцами в спинку кресла, на котором стояла коробка с туфлями, больше похожими на каторжанские колодки. Кровь в ушах шумела, заглушая все в пространстве, а сердце колотилось так…
–Вы, детка. Не люблю фамильярностей. Ты скоро станешь Муромцевой, моей снохой, будь любезна проявлять уважение. Кстати, я даже позволю тебе называть меня папой. Так ведь правильно?
– Ни за что, – мой выдох потонул в вакууме, в который превратился весь воздух в комнате.– Что вам надо?
– Я принес подарок,– словно сквозь вату донесся до меня его хрип. Замерла на месте, ощущая прикосновение ледяного металла к груди. Боже, да что же это? Я наверное схожу с ума. – Это ожерелье. Первое, что я смог позволить себе. Я подарил его матери Романа, на его пятилетие. Черт, подумал, что будет символично… Черт,черт, черт.
– Оно прекрасно, – как же я жалко звучу.
– Оно – дешевка,– выплюнул Виктор, отшатнувшись от меня, словно от чумной.– Но тогда я мог позволить себе только это. Считал себя королем мира. А теперь вижу, насколько безвкусна цацка. Подстать твоему платью. Тебе. Мать твою. Накинь на себя что-нибудь. Все равно что, хоть дерюгу. ТЫ же принадлежишь моему сыну. Вот и соблюдай правила приличия. Ты все таки будущая мать моего внука.
– Ты сам ввалился сюда. Зачем, если я так противна твоему взору? – дернула я плечом, наконец выпав из чар его прикосновений. Платье, валяющееся у ног Муромцева, словно сугроб из сахарной ваты, казалось поруганным. Таким же, как моя девственность, после первой встречи с ним. Этот человек –разрушитель. Да и человек ли?
– Принес гребаный подарок, мать твою,– прорычал зверь, дернув на себя руины свадебного наряда.
– Ты же не жених, слава богу,– вредно взвизгнула я, когда его ладонь коснулась моей лодыжки. Дернулась и попыталась ухватиться за воздух, потому что мое тело вдруг потерявшее сцепление с реальностью и слишком блестящим полом, начало заваливаться назад.
– Господи,– прошептал мой будущий свекор. Я поняла, что не упала, не разбилась, мне не больно. Мне, блин до одури, страшно, от того, что его руки крепко прижимают меня
