Антониа отпускает губу и делает глубокий вдох, но я еще далек от завершения.
— Он может говорить ей непристойности, говорить, что хочет лизать ее киску, пока его язык не онемеет, и все равно быть хорошим парнем, потому что правда в том, что только джентльмен может трахнуть женщину должным образом. И то, что он уважителен, не делает его менее мужественным. Он все равно будет наматывать на кулак ее волосы и шлепать по заднице, покусывая ее губы и посасывая шею. И после того, как он трахнет девушку ртом, он перевернет ее и войдет, будто это его Богом данный талант. Девушка будет кусать подушку, чтобы не закричать, и благодарить свою счастливую звезду за джентльмена, который заставил ее кончить три раза, прежде чем подумал о себе. Так что, да, я хороший парень. Я говорю пошлости и трахаюсь как джентльмен. Что ты делаешь завтра вечером?
Последняя фраза выходит резче, чем планировалось, но мой член вот-вот отвалится, так что, пардон.
— Не знаю, что буду делать завтра, но знаю, что буду делать сегодня вечером, — бормочет Антониа.
— И что же?
Член твердеет еще больше, прижимаясь к молнии джинсов, и я опускаю руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу, надеясь, что это принесет немного облегчения. Ничего подобного не происходит, и я понимаю, что единственное, что поможет вылечить мой пульсирующий стояк — это засунуть его глубоко в Антонию.
Все, что ей нужно сделать — сказать одно слово, и я взорву все светофоры в Бруклине, чтобы добраться до нее как можно быстрее. Да, я знаю, что это делает меня лицемером, но сейчас я не в форме, и мне реально наплевать.
— Мастурбировать.
— Дашь посмотреть?
— И испортить сюрприз? Нет уж.
— Значит ты нарушаешь свое правило «не встречаться с копами»?
— Я нарушила его в ту минуту, когда решила пойти с тобой к Луиджи.
Спасибо, черт возьми, за это.
— Когда мы увидимся снова? — спрашиваю я более хриплым голосом, чем раньше. Антониа проводит пальцами по волосам, колеблясь. — Я знаю еще одно замечательное место. Тоже итальянское, а шеф-повар заставит тебя стонать еще громче, — говорю я.
— Да? А заведение случайно не называется «Пирелли»? — смеется Антониа.
Подмигнув, я улыбаюсь ей.
— Как ты догадалась?
— Мне просто повезло, — отвечает она. — Может, в четверг?
Вспоминая свой рабочий график, я съеживаюсь. На этой неделе мы с Ричи работаем в основном по ночам. Помимо завтрашнего вечера, я свободен только в субботу, и, хотя это идеальная ночь для свидания, я ненавижу, что придется ждать так долго, чтобы насытиться Антонией.
— На этой неделе у меня все ночные смены. Как насчет субботы?
— Давай в субботу, — соглашается она. — Напиши мне свой адрес.
— Почему бы тебе не сделать одолжение всем жителям Нью-Йорка и не остаться дома? Я сам заеду за тобой около семи.
Она качает головой.
— Так не пойдет.
— Почему нет, я знаю, где ты живешь, помнишь?
— Знаешь, если подумать, суббота — не очень хорошее время…
— Антониа…
— В понедельник, — предлагает она. — После работы я сразу приеду к тебе.
Не пойму, пытается ли она что-то скрыть от меня или у нее проблемы с потерей контроля, но девушка одержима идеей встретиться. Если это вопрос контроля, нам придется очень быстро избавиться от этой ее привычки. Когда мы наконец трахнемся, я буду сам контролировать шоу.
— Заберу тебя из офиса, — предлагаю я. — О, и езжай на работу на метро, Антониа, ты проведешь ночь у меня.
— Правда?
Я киваю.
— И поскольку я джентльмен, то приготовлю тебе утром завтрак.
— До или после того, как съешь меня?
Схватывает на лету.
— После, конечно.
Разумеется, после.
Глава 12
Марко
— Плати, Пирелли, — требует Джуди, тыча мне в лицо раскрытой ладонью.
Одарив ее улыбкой, я откидываюсь на спинку стула.
— Неужели уже пятница?
Каждые две недели мы скидываемся и покупаем кучу лотерейных билетов. Угадываем пару цифр — ничего такого, что изменило бы жизнь. Думаю, на данный момент мы делаем это только для того, чтобы Джуди была счастлива. Эта бабенка обожает собирать с нас деньги.
Приподняв зад от стула, лезу в карман и вытаскиваю немного наличных. Улыбка сползает с лица, когда я замечаю, что у меня лишь крупные купюры.
— У меня только пятьдесят, — предупреждаю я.
Джуди вырывает банкноту у меня из пальцев.
— Я принесу сдачу.
Она уходит прежде, чем я успеваю возразить, хотя я бы все равно этого не сделал. Она может оставить пятьдесят баксов себе, если это поможет ей держаться от меня подальше.
Возвращая внимание к экрану, щелкаю пальцами и атакую клавиатуру, вводя «Восставших из Ада» в поисковую систему нашей базы данных. Обещал себе, что не стану этого делать, ведь какие бы отношения ни связывали Антонию с тем парнем Хаундом — это не мое дело. Но после того, как мы провели последние три дня в разговорах и переписке, что-то не сходится.
Первая подозрение появилось, когда девушка уклонилась от любых попыток, которые я предпринял, чтобы заехать за ней на свидание. Я пожал плечами и решил, что в этом нет ничего необычного. Многие дамы предпочитают водить машину сами. Если бы я действительно поверил, что ей удобнее приехать самой, я бы смягчился. Но Антониа не излучала эту атмосферу. Она хотела, чтобы мужчина помог ей выйти и придержал для нее двери. Черт, я думаю, она жаждала этого больше всего на свете.
Позавчера вечером, пока мы разговаривали по телефону, кто-то зашел в ее комнату. Она отключила звонок, а когда вернулась на линию, быстро повесила трубку, сославшись на то, что ей нужно выгулять собаку. Накануне вечером она говорила, что у нее нет домашних животных. Правда, однажды у нее была рыбка. Ее звали Пити, и она умерла после того, как Антониа попыталась накормить бедолагу канноли. Так что она определенно никого не выгуливала.
Я перезвонил ей позже, и она отправила мой звонок прямо на голосовую почту. На следующее утро я проснулся от сообщения. Это была фотография ее сисек, прикрытых красным кружевным лифчиком, и, как возбужденный подросток, я совсем забыл о выдуманном домашнем животном.
Но сегодня утром мои подозрения подтвердились, когда я заехал к ней в офис по дороге домой с работы. Что-то меня смутило, и это был вовсе не рогалик с лососем, который я решил купить Антонии на завтрак. А гребаный незнакомец в кожаном жилете, который следил за ней. Первой мыслью было, что это Хаунд, но как только я загнал машину на праковку, то смог получше рассмотреть парня. Он был не так высок, как тот мудак, который ударил меня по лицу, и у Хаунда татуировки были на руках, а у этого чувака чернила ползли по шее. У него также были вытатуированы две слезинки под левым глазом — визитная карточка, означавшая, что он либо отнял две жизни в тюрьме, либо понтовался, что скорее всего.
Так вот, я мало что знаю о мотоклубах, но в курсе основ. Потенциальный член мотоклуба должен доказать свою состоятельность, прежде чем получит свою нашивку. Предполагаю, что два трупа доказали, что парень достойный, по крайней мере, выдвинули его в кандидаты.
Вместо того, чтобы заявить о своем присутствии, я покинул парковку и унес свою задницу домой. Я знал Антонию едва ли неделю и решил, что уже давно перешел черту невозврата в том, что касалось ее. Я был полностью поглощен ею, и не только ради того, чтобы трахнуть. Чем больше мы говорили, тем больше я ловил себя на том, что хочу знать о ней все, и, даже не осознавая этого, я начинал защищать ее — безумие, учитывая, что у нас было всего одно свидание.
Прежде чем я западу на нее еще сильнее, нужно раскрыть то, что она пытается скрыть от меня. Мне нужно знать, является ли Хаунд чем-то большим, чем просто частью ее прошлого, и какова ее связь со всеми этими гребаными байкерами. Черт возьми, один из них — самопровозглашенный убийца. Что, если у нее какие-то неприятности?
