Последний вопрос давит тяжелым грузом, когда я нажимаю кнопку поиска.
Будучи полицейским, я обязан ее защищать, но Антониа — это не официальное дело, она просто девушка, с которой я встречаюсь. Девушка, которую я должен был затащить в постель и забыть. Сейчас я проверяю биографию гангстеров и ищу рецепты куриной пиккаты, потому что она упомянула, что это ее любимое блюдо. Как я дошел до подобного — понятия не имею. Но одно знаю наверняка — это ненормальное поведение для Марко Пирелли.
На экран компьютера загружается информация, и я наклоняюсь над столом, чтобы получше все рассмотреть. Есть фотографии, записи об арестах и гребаное генеалогическое древо в рейтинге каждого члена, но выделяется лишь одно имя.
Антонио Де Лука.
Более известный как Танк Де Лука.
Я нажимаю на его файл, и на экране сразу же появляется его лицо. На меня смотрят глаза, похожие на глаза Антонии. Только взгляд девушки полон огня, а его холоден и угрожающ. Я продолжаю прокручивать страницу и обнаруживаю, что этот человек — президент Бруклинской хартии «Восставших из Ада». Он также отец Антонии, и ему выдвинута куча дерьмовых обвинений.
Незаконный оборот наркотиков.
Покушение на убийство.
Незаконное хранение огнестрельного оружия.
Проституция.
Отмывание денег.
Этому парню предъявлены всевозможные обвинения, но, судя по всему, зацепить его было не за что.
Забудьте о Джее Симпсоне (прим. перев.: актер, который избежал тюрьмы за убийство жены, погоню и грабеж), кто бы ни был у Де Луки в резерве — это настоящая команда мечты.
Я продолжаю прокручивать, минуя все аресты и список преступников, с которыми он был связан, и замираю, заметив одно обвинение, которое действительно доказали. Тридцать лет назад Де Лука привлекался к ответственности за нападение на полицейского с отягчающими обстоятельствами. В то время у него не было судимостей, так что через пять лет он вышел на свободу.
Неудивительно, что его дочь не встречается с копами.
Вопрос в том, что, черт возьми, мне с ней делать теперь, когда я знаю, кто ее отец??
— Пирелли! — кричит Джуди, отрывая мое внимание от экрана. — Вот твоя сдача, — говорит она, бросая мне двадцатку. — Я купила себе чашку кофе и еще булочку.
* * *
Оторвав пивную бутылку от губ, я пристально смотрю на своего двоюродного брата, Тига, поскольку он продолжает игнорировать мою тираду.
— Ты не слышал ни слова из того, что я только что сказал? Ее отец — гребаный осужденный преступник!
Тиг замирает с татуировочным пистолетом в руке и отрывает взгляд от спины своего клиента.
— И?
— А я — коп!
Вздохнув, Тиг убирает ногу с педали, выключая пистолет. Жужжание стихает, и он похлопывает своего клиента по плечу.
— Гэри, сделаем перерыв на минутку, — просит он, стягивая с рук резиновые перчатки.
— Не вопрос, братан, — отвечает Гэри. — Пойду покурю. — он останавливается передо мной и качает головой, прежде чем снова взглянуть на Тига. — Удачи вам тут.
И это говорит парень, который набивает тарантула у себя на спине.
Когда Гэри скрывается из виду, я поворачиваюсь обратно к Тигу.
— Твой клиент мудила.
— То же самое можно сказать и о тебе. — я снова подношу пиво к губам и делаю еще один большой глоток. — Ты уже неделю твердишь об этой девушке, — указывает Тиг.
— Шесть дней, — уточняю я.
— Сорайя говорит, что ты отправил ей фруктовый букет и водил к Луиджи, — брат делает паузу, скрещивая руки на груди. — Ты повел девушку в свой любимый ресторан, по-моему, это многое значит.
Убирая пиво, я приподнимаю бровь.
— Приятно знать, что вам с Сорайей не о чем больше поговорить, — бормочу я и начинаю ковырять этикетку. — Ты ни хрена не помогаешь.
— Тебе не нужна моя помощь, — отвечает Тиг. — Просто вытащи голову из задницы. Ты встречаешься не с ее отцом, а с ней.
— Ненавижу это слово.
— Встречаться?
— Да, — признаю я. — Все, чего я хотел, это выбросить ее из головы после одной гребаной ночи. — Тиг смеется, и мой взгляд возвращается к нему. — Ничего смешного, — возражаю я. — Не знаю, что мне делать. Она не похожа ни на одну другую девушку, которую я встречал раньше. Она — фейерверк, с растрепанными волосами и прекрасными глазами. В комплекте с острым языком и гребаной задницей, в которую так и хочется вонзить зубы.
Она — идеальная фантазия каждого мужчины, но она — моя реальность.
Или, по крайней мере, могла бы ею стать.
— Она выглядит так, будто крепкая, как гвоздь, и на первый взгляд кажется, что мужчине ее не сломить. Что она пережевывает их и выплевывает, когда насытится. Но чем больше узнаешь о ней, тем больше понимаешь, что под всей этой маской скрывается обычная девушка. Никто не открывал для нее дверь, Тиг. Ни один гребаный мужчина никогда не проявлял к ней простого уважения.
— Не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — говорит он. — Хочешь всегда открывать для нее дверь?
— Да, хочу. Хочу, чтобы она знала, что есть парни, которые ценят и уважают ее. Может, тогда она перестанет встречаться с гребаными уголовниками вроде Хаунда.
— Хорошо, так в чем проблема? Пригласи ее куда-нибудь, покажи ей, как хорошо можно провести время, и посмотри, к чему это приведет.
— Это ни к чему не приведет.
— Потому что вы с ее папочкой по разные стороны закона? Кого это волнует? Ты не шьешь дело на этого человека. А просто трахаешь его дочь.
— Я не трахаю ее, — шиплю я.
— Ну, я ж не в курсе. А чего ждешь?
Я жду понедельника и куриной пиккаты.
— Антониа не говорит, кто ее отец, — отвечаю я. — Есть причина, по которой она не хочет, чтобы я знал, и предполагаю, это во многом связано с тем, что он отсидел срок за нападение на офицера.
Вздохнув, Тиг наклоняется и упирается локтями в колени.
— Можно задать вопрос? Ты планируешь сказать ей, что знаешь правду о ее старике?
И признаться в том, что искал информацию на «Восставших из Ада»? Он что, сумасшедший?
— Разумеется, нет, черт возьми.
— Тогда, если ты не собираешься делать ей предложение в ближайшее время, просто плыви по течению.
— Прикуси свой язык.
Смеясь, брат проводит рукой по лицу.
— Чувак, спорим, что через полгода ты попросишь меня пойти с тобой за кольцами?
— Ты спятил, — усмехаюсь я.
Чертовски сумасшедший, вот кто он такой.
— Даже через три месяца.
Тиг встает и хватает новые резиновые перчатки.
— А теперь, если ты закончил со своим ПМС, я пойду поработаю.
— Я твой следующий клиент, — говорю я ему, делая еще один глоток пива.
— Нихрена подобного. Запишись на прием и приходи трезвым. Мне не нужно, чтобы ты истекал в кресле кровью, как свинья.
Тиг, должно быть, издевается надо мной. Я четыре недели жду, когда он закончит работу на моей спине!
— О, да ладно. Это всего лишь пиво! Ты говоришь так, будто я проглотил пузырек с гепарином.
— Запишись на прием, — повторяет он.
— Попрошу Делию закончить тату вместо тебя.
Его взгляд возвращается ко мне.
— Оставь Делию в покое, — выдавливает он.
Тон его голоса немного отрезвляет меня, и я выпрямляюсь на стуле. Я придурок. Все это время сижу здесь, утопая в своих страданиях, в то время как они с Делией живут в собственном кошмаре.
— Все в порядке?
Он отводит взгляд.
— Нет, но какой смысл жаловаться? Это ни черта не изменит. Я не могу дать ей то, чего она хочет… то, чего мы оба хотим. У меня долг и пустая детская, как доказательство.
— Извини, чувак, — сочувствую я.
Я хотел бы сказать больше, но правильных слов не подобрать, когда речь заходит об их ситуации. Молиться за них? Это кажется довольно бессмысленным, когда все их молитвы остаются без ответа. Сорайя уверена, что вечеринка, которую мы планируем, принесет им немного радости, но что произойдет, когда они проснутся на следующее утро, а боль, о которой они забыли на пару часов, вернется?
